Яростный ветер подул вокруг нас, песок полетел мне в лицо и на руки. Когда ветер стих, она пропала.

— Эдала?! — позвал Тамам.

Он развернулся на пятках, и начал выкрикивать её имя снова и снова.

— Она ушла, — сказала Эмель почти так же самодовольно, как Эдала.

Она не смотрела на меня.

Тамам продолжил звать её по имени, умоляя вернуться. Его голос надрывался от боли. Я не мог больше этого выносить.

— Идём, — сказал я.

Амир ахнул.

— В пещеру? Но их больше, и они сильнее.

Он не стал озвучивать тот факт, что у нас больше не было магии.

— Мы пойдём туда, — почти прокричал я, возвращаясь к верблюду и пытаясь заставить животное присесть, чтобы я мог его оседлать.

Он не слушался меня. Но когда он почувствовал мою готовность умертвить его голыми руками, он, наконец, опустился на землю, и мне удалось усесться в седло. Когда мы были готовы возобновить наше путешествие, я заметил, что верблюд Эдалы пропал.

Мы продолжили идти в тишине.

Путешествие заняло у нас гораздо больше времени, чем мы предполагали. Тихие, с затуманенными взорами, мы добрались до пещеры на рассвете.

— Что, если они нападут на нас? — прошептал мне Нассар, когда мы спешились.

Передав поводья верблюда Амиру, я ответил так же тихо:

— Мы опытные солдаты. Мы будем сражаться.

В тоне моего голоса было больше уверенности, чем я чувствовал. Если бы они напали, и если бы Касым и Захара оказались там, мы стали бы лёгкой добычей без моей сестры.

— А если Касым, и правда, джинн?

Я выдохнул, чтобы прогнать сомнения. Лидер должен был излучать уверенность, даже если он её не чувствовал.

— Мы братья. Я отказываюсь верить в то, что он даже не поговорит со мной.

— Но, если его хозяин прикажет напасть?

Он был прав. Но какой у меня был выбор?

— Ты можешь остаться с Амиром, если хочешь.

Нассар последовал за нами, а Амира мы оставили с верблюдами. Пещера скрывалась в скалистой дюне, и когда мы подошли к её входу, песок потёк вниз, точно водопад в деревне Джафара.

Эмель взволнованно посмотрела наверх. Она явно была более обеспокоена тем, что песок может заблокировать нам путь, чем тем, что мы собирались войти в пещеру, полную безумцев.

В пещере тут же стало темно. Чьи-то голоса медленно потекли по туннелю, и когда свет померк за нашими спинами, где-то впереди зажегся яркий свет.

— Мы должны дать знать о нашем приближении, — сказал я. — Я не хочу, чтобы они решили, что мы нападаем.

— Но брат, — раздался голос у нас за спиной. — Мы уже знаем, что вы здесь.

Касым.

В то же самое время, я почувствовал, как мой пояс затянулся. И звук моего меча, который покинул свои ножны, прозвучал в воздухе.

Я не доставал его.

Все произошло очень быстро. Кто-то схватил мои запястья и завёл руки за спину. Я услышал тяжёлое дыхание Эмель, которая с кем-то боролась. Темнота и чьи-то руки не дали мне узнать, что произошло с Тамамом и Нассаром.

— Осторожнее. Будет невесело, если они умрут, — сказал Касым. — Здравствуй, голубка моя. Извини за пожар...

— Не трогай меня, — огрызнулась Эмель.

Я начал усиленно вырываться из своих пут, но тщетно.

— Оставь её в покое! — закричал я.

Касым вздохнул.

Тамам всё ещё сопротивлялся, я слышал, как он это делал, и почувствовал толчок, когда они врезались в того, кто связал меня. Я пытался высвободить руки, но всё было бесполезно. Их обездвижили у меня за спиной.

— Зачем ты это делаешь?

Я мог видеть только силуэт моего брата, но я узнал его голос.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь? — спросил Касым, подходя ближе.

Наступила тишина, когда Тамама наконец-то побороли. Я испытал облегчение, услышав его прерывистое дыхание, и сказал Касыму:

— Всё это ради того, чтобы стать королём? Мы же семья.

Касым лишь рассмеялся.

Что-то острое вонзилось мне в спину и направило вглубь пещеры в сторону оранжевого света.

Мы зашли в грот, который был широким и очень высоким. Где-то вдалеке столпились люди. А за ними я разглядел ещё больше туннелей, которые вели в неизвестные мне места. Если бы не бледная кожа людей и головы, покрытые шрамами, я бы принял их за путешественников из-за их одежд. Но даже без своих чёрных плащей и чёрных перчаток я узнал в них даркафов. Как и предсказывала Эдала, именно здесь они и жили.

Нас вытолкали на середину грота.

— Свяжите их, — сказал Касым.

А затем он засунул руку в песок, и из-под земли появился каменный столб. Даркафы обрадовано закричали при виде его магии. И тут я увидел верёвки и короткие ножи, которые они сжимали в руках. Желчь обожгла моё горло.

— Отпустите их, — сказал я, когда меня толкнули в сторону столба. — Если ты хочешь стать королём, тогда тебе нужно убить только меня.

Эмель пока не причинили вреда. Как и Нассару. А у Тамама, который сопротивлялся, опухли щёки, а лоб и губы кровоточили. Один его глаз был плотно закрыт.

Касым подошёл ко мне, пока всех остальных привязывали. Он был почти моего роста, и наши глаза находились на одном уровне. Наша мать всегда говорила, что мы были такими же разными, как наши глаза. Мои — как солнце, а его — как гроза. Теперь же его глаза сверкали, точно отполированное серебро.

— Вообще-то, — сказал он. — Это не совсем так. Похоже, без неё нам будет лучше.

Он кивнул на Эмель

От неё не укрылись его слова.

— А что насчёт нашей дружбы? — она сделала паузу. — Или это было только ради того, чтобы добраться до Саалима?

И я услышал в её взволнованном голосе настоящую печаль.

Касым посмотрел на неё с лёгким сожалением, но ничего не сказал.

Даркафы наблюдали за нами. Что они задумали? За толпой собрались женщины; я заметил детей у них на руках. Неужели они, и правда, здесь жили? Испытав отвращение, я посмотрел на своих попутчиков. Мы всё ещё стояли, хотя то, как Тамам понурил голову, взволновало меня. Чья-то рука коснулась моей. Эмель.

— Прости меня, — прошептала она, и я почувствовал её дыхание рядом со своим ухом. — Это моя вина.

Прижав пальцы к её ладони, я сказал Касыму:

— Если ты такой всемогущий, разберись со мной. К чему это представление? Чего ты ждёшь?

— Ты совсем меня не впечатлил, — сказала Эмель более резким тоном. — Я видела, как работает магия джинна. Ему не нужны представления. Ты, должно быть, не такой же могущественный, каким был Саалим. В этом причина твоего гнева? Ты завидуешь ему?

Земля сотряслась, песок посыпался на нас сверху, как дождь. Люди в пещере закричали и упали на землю. Но на лицах большинства из них была радость, несмотря на страх. Когда из-за паники они выпустили ножи из рук, я понял, что Эдала могла оказаться права. Они носили с собой оружие, но не знали, как с ним обращаться. Их природе было несвойственно насилие.

— И этого всё равно недостаточно, — прошептала Эмель.

Грудь Касыма начала вздыматься, точно он собственноручно поднимал якорь.

Земля затряслась ещё сильнее. Тамам упал вперёд, точно парус на ветру, так как его руки были связаны за спиной. Эмель врезалась в меня, а я упал на колени. Тряска прекратилась, но песок всё продолжал сыпаться из трещин над нами.

По толпе прокатился шёпот, и она расступилась. Сквозь бормотание я услышал слова: богиня, здесь.

Я напрягся.

— Касым ждал меня, — раздался голос из расступившейся толпы.

Я знал этот голос. Я помнил его. Я почувствовал себя нехорошо при его звуке, точно выпил какой-то испорченный тоник.

Захара.

Она вышла вперёд и оказалась такой, какой я её запомнил: маленькой, точно воробей, но черты её лица были острыми, как у грифа, а губы опущены вниз, точно она была вечно чем-то недовольна.

Забыв о том, что связан, я ринулся вперёд, подгоняемый яростью из-за того, что она со мной сделала. Моё тело резко дёрнулось обратно, а кожу обожгли крепкие веревки.

— Что ты сделала? — крикнул я.

Она вздохнула.

— Что я сделала? Я? А что насчёт тебя? Что насчёт твоего отца?

Моего отца?

— Всё это оказалось сложнее, чем было необходимо, — сказала она скучающим тоном. — Если бы не девчонка, всё уже было бы сделано. Я надеялась, что смогу изменить её мнение о тебе, но этого не случилось.

Мысли закрутились у меня в голове. Захара и Эмель. Я ничего не понимал.

Захара подошла так близко, что я мог разглядеть морщины вокруг её глаз. Она была ненамного моложе моей матери. Повернувшись к Эмель, она сказала:

— Мы могли бы многое сделать вместе... ведь мы солеискатели. У тебя есть способности, но ты их подавляешь. Ты растрачиваешь свой дар. Ты предала песок в своей крови, выбрав его.

Она плюнула на землю.

Люди вокруг нас задрожали, видя, как её слюна растворилась в песке точно соль.

— Альтаса? — тихо спросила Эмель.

Я услышал, как недоумение и уверенность в её тоне начали раздирать друг друга на части.

Альтаса? Я уставился на знахарку. Она совсем не выглядела, как старая немощная женщина, которая с трудом передвигалась по дворцу. Но разве Мариам не говорила о том, что Альтаса выглядела в последнее время здоровой? Разве Ника не говорила то же самое, и что Эмель хорошо на неё влияла? Я не видел старуху... как давно? На протяжении двух лун? Если она обладала магией, что могла она сделать за это время?

Захара рассмеялась.

— Мне всегда казалось, что Альтаса — красивое имя... Но мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне.

Она сделалась серьёзной и встала передо мной так, чтобы я не мог её достать. Несмотря на то, что у меня были связаны руки, она не могла рисковать и подойти ближе.

— Мы здесь ради Саалима. И, конечно, Эмель. Мы пробовали использовать магию. И представьте моё удивление — и Касыма! — когда обнаружилось, что мы не можем заставить Мазиру помогать ему. Удивительно, что она вообще позволила мне заполучить тебя. Знаешь, это была чистая случайность. Я была рада, что у меня появилась помощница, пока я восстанавливалась. Даже перетирание семян давалось мне тяжело. А когда я узнала, что ты была помечена! Когда я узнала, что именно ты освободила Саалима и вернула мне это обличье!

Она указала на себя.

— Ах, Мазира...