Изменить стиль страницы

— Да. Я буду здесь весь день.

— Нет, я имела в виду, ты останешься в доме?

В ее тоне есть что-то странное, подтекст, которого я не улавливаю, но потом я понимаю. Она беспокоится о том, сохранит ли работу.

— О, я не смогла бы продать его сейчас. Еще слишком рано принимать такое важное решение. Может быть, через год или два, когда все будет более-менее улажено. Я не знаю. Честно говоря, сейчас я не заглядываю в будущее.

Она кивает. Мгновение мы стоим в неловком молчании, пока Фиона не указывает через плечо.

— Возьмусь за работу.

— Ладно. Спасибо тебе.

Фиона поднимает сумки с того места, где уронила их на пол, затем поворачивается, чтобы уйти. Но внезапно оборачивается и выпаливает:

— Я буду молиться за тебя, дорогая.

Я не утруждаю себя тем, чтобы сказать ей, чтобы она не тратила время попусту.

Я знаю, что безнадежна, что никакие молитвы во вселенной не могут мне помочь, но это не значит, что я должна быть грубой. Я просто прикусываю губу, киваю и глотаю слезы.

Когда она выходит, мой взгляд падает на письмо на столе.

Я не могу сказать, что заставляет меня это делать, но не успеваю я опомниться, как сажусь писать ответ. Я пишу его на обороте письма, которое прислал мне Данте.

«Чего ты ждешь?».

Я отправляю его по почте, пока у меня не сдали нервы. Проходит неделя, прежде чем я получаю ответ, и он даже короче моего. На самом деле, это всего лишь одно слово.

«Тебя».

В правом нижнем углу бумаги я вижу засохшее пятно ржавого цвета, похожее на пятно крови.