Глава 7

— Значит, ты правда собираешься это сделать? — спрашивает Рейнджер, провожая меня обратно в общежитие, и я показываю ему форму, которую только что украла. Похоже, что она будет немного тесноватой в груди, но по сравнению с бинтами, я уверена, вам покажется, что «мои девочки» раскачиваются на ветру. — Пойдёшь как девушка? — он достаёт сигарету, обхватывает ладонью пламя зажигалки, пытаясь разжечь его.

— Я… думаю, что да, — отвечаю, хмуря брови, когда поднимаю сумку с одеждой, а затем перекидываю её через руку. Рейнджер предлагает взять её у меня, и я с ухмылкой передаю его ему. — Ты сегодня настоящий джентльмен.

Он фыркает, но больше ничего не говорит, пока мы идём по извилистой дорожке мимо главного здания. На улице темно, но вдоль тропинки установлены совершенно новые фонари, которые действительно помогают отогнать жутковатую атмосферу из окружающего леса. Где-то поблизости ухает сова, и я вздрагиваю.

— Это меньшее, что я могу сделать, учитывая, что я чуть не сделал с тобой на той кухне, — рычит он, его сапфировые глаза подведены чёрным карандашом, верхние пуговицы на униформе расстёгнуты ровно настолько, чтобы я могла видеть края его татуировки Дженика на груди.

— Что именно это значит? — шепчу я, скрещивая руки на груди и стараясь не позволить темноте вывести меня из себя. Даже если трое нападавших нападут на нас сейчас, у меня в кармане есть новый перцовый баллончик, рядом с запасным электрошокером (поскольку мой оригинальный был потерян в туннелях). И, ну знаете, у меня есть Рейнджер. Одно только воспоминание о том, как он держал Коди в удушающем захвате, приносит мне огромную радость.

— Это значит, что я собирался перекинуть тебя через столешницу, шлёпнуть по заднице и оставить отпечаток руки с мукой, а потом, вероятно, трахнуть тебя в том фартуке. — Рейнджер дрожит, и мой рот приоткрывается, мои щёки заливает румянец, когда он смотрит на меня.

— Я имею в виду… это не то, о чём я спрашивала! — я закрываю лицо руками, когда он издаёт глубокий, мрачный смешок рядом со мной.

— Тогда в следующий раз тебе следует выражаться яснее, — говорит он с лёгким намёком на смех в голосе. — Потому что я мог бы описать свои фантазии гораздо более подробно, чем это.

— Мне просто интересно, почему ты решил, что тебе нужно быть джентльменом, — спрашиваю я, опуская руки, когда мы останавливаемся у общежития для мальчиков. Здесь есть ещё несколько парней, они разговаривают и курят, поэтому я стараюсь прикрыть форму, висящую на руке Рейнджера, своей курткой. — В тот день ты не сделал ничего плохого.

— Это было неправильно, потому что мы не говорили об этом, — поясняет он, а затем вздыхает, стряхивая пепел с сигареты на ветру, а затем наклоняется, чтобы потушить горящую вишенку сигареты об тротуар. Он осторожно кладёт окурок в мусорную корзину, его взгляд погружён в раздумья. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, моя кожа покрывается мурашками под этим властным взглядом. — Но я думаю, раз мы уже поговорили об этом… это было бы не так уж неправильно.

— Ты хочешь сказать, что хочешь испечь со мной голышом? — шепчу я в ответ, как раз перед тем, как мы слышим звук шагов по гравию и поворачиваемся, чтобы увидеть парня, который выглядит как старшая версия Спенсера Харгроува, стоящего на дорожке неподалёку.

— Джек? — спрашивает Рейнджер, и на его лице появляется небольшая вспышка удивления, прежде чем он включает свой фирменный взгляд. Именно тогда я вспоминаю тот разговор, который состоялся у Спенсера и Рейнджера во время одного из наших видеочатов.

« — Джек, да? — подозрительно сказал Рейнджер, как раз перед тем, как Спенсер бросил на него взгляд.

— Не начинай о моём брате, чувак».

Верно. Потому что всю ту неделю, что Спенсер отсутствовал, он был с братом, бывшим наркоторговцем из Академии Адамсон, явным придурком, чьи родители подкупают копов, и обладателем глубоких географических знаний об Адамсоне. Насколько я понимаю, он определённо подозреваемый.

Конечно, мне трудно сосредоточиться на всём этом, потому что я помешана на романтике и не могу перестать думать об угрозах Рейнджера, которые должны быть обещаниями. Отпечаток руки в муке? Да, пожалуйста.

«Меня никогда раньше не шлёпали», — рассеянно думаю я, ёрзая на рыхлой гальке дорожки.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Рейнджер, когда Джек приближается к нам, его сходство с младшим братом поразительно. У них одинаковое лицо, хотя глаза Джека намного светлее и голубее, чем пронзительный бирюзовый взгляд Спенсера. Волосы Джека тёмно-шоколадно-каштановые, что, как я полагаю, должно быть естественным цветом волос Спенсера, и он также на добрых два дюйма ниже и на сорок фунтов тяжелее своего брата.

— Я надеялся, что смогу быстро поговорить со Спенсом? — говорит он, нервно оглядываясь по сторонам. Рейнджер замечает это. Я имею в виду, что если моя озабоченная задница заметила, то тёмные, наблюдательные глаза моего нового парня определённо не пропустят столь очевидное движение, как это.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы использовать телефон для звонков или текстовых сообщений? Или, чёрт возьми, насколько я помню, ты в значительной степени живёшь за своим ноутбуком. Фейсбук? Инстаграм? Отправить ему снимок или твит? Выложить грёбаное видео в Тик-Ток? Давай, Джек, мы оба знаем, что ты здесь не просто поболтать.

Мои брови приподнимаются, когда Рейнджер полностью поворачивается лицом к Джеку, как будто он готовится к драке или чему-то подобному. Я обхватываю пальцами его руку, впиваясь короткими ногтями в его блейзер цвета шампанского. Рейнджер смотрит на меня, его сапфировые глаза темнеют, а затем облизывает нижнюю губу, прежде чем снова поднять взгляд на Джека. После напряжённого момента он обнимает меня за талию.

— Я здесь не для того, чтобы устраивать неприятности, — произносит Джек, но он действительно выглядит немного вспотевшим и измотанным. Его мешковатая футболка помята, а джинсы заляпаны грязью. — Я просто… хочу поговорить с братом, хорошо?

— Мы приведём его для тебя, — отвечает Рейнджер, глядя на Джека так, словно внезапно уверился, что он один из убийц. Он уводит меня от брата Спенсера внутрь, мимо ухмыляющегося Марка, который сидит на диване в окружении своих тупоголовых друзей.

— Ух ты, я слышал, что педики любят спать с кем попало, но Чак блять ставит рекорд по хуям, я прав? — Марк хихикает, когда Рейнджер застывает на месте, поворачивая голову, чтобы посмотреть на играющего в футбол придурка. В прошлом году он был полузащитником футбольной команды Адамсон, но в этом году стал квотербеком, заняв место Юджина, как будто его там никогда и не было.

— Каким бы притянутым за уши ни было это предложение, я всё равно собираюсь надрать тебе задницу за это. — Рейнджер суёт пиджак и униформу мне в руки, а затем хватает Марка за галстук, душит его и перетаскивает через спинку дивана. Не теряя ни секунды, я достаю из кармана телефон и набираю номер Черча.

— Рейнджер и Марк, гостиная, — говорю я, не дожидаясь его приветствия.

Другие футболисты, похоже, не знают, стоит ли им вмешиваться или остаться в стороне, давая Рейнджеру достаточно времени, чтобы уложить Марка на спину и сильно ударить по его хорошенькому личику. На костяшках пальцев Рейнджера определённо немного крови, а звук, который издаёт Марк… чем-то напоминает умирающего жирафа. Я имею в виду, не то чтобы я знала, как звучит умирающий жираф, но звук высокий, пронзительный и странный.

Думаю, это было больно.

— Отпусти ещё одну гомофобную шутку, придурок. Разозли меня ещё немного, оскорбив моего парня. Посмотрим, что произойдёт.

— Тсс-тсс, мистер Вудрафф, — цокает Черч, появляясь, как вызванный призрак, у подножия лестницы. Типа, ему даже не нужно было спешить, чтобы спуститься сюда. — Насилие — это не выход, даже когда имеешь дело с фанатиками, гомофобами и идиотами.

Рейнджер на мгновение замолкает, пока я потираю большим пальцем ободок своего обручального кольца, переводя взгляд с него на нашего бесстрашного лидера/президента.

— Ты слышал его, псих. Отвали от меня.

К счастью, близнецы и Спенсер появляются у подножия лестницы, запыхавшиеся и готовые к драке, что немного уравнивает шансы. Их семеро, нас шестеро, хотя я буду первой, кто признает, что я немного бесполезна. Однако у меня есть с собой перцовый баллончик и электрошокер.

— Рейнджер, — говорю я, потому что я бы не исключила, что Марк упомянет об этом инциденте моему отцу, и я боюсь, что, разозлив его, я поставила парней в неловкое положение. Не знаю, как бы я себя вела, если бы одного из них исключили. — Отпусти его. Людей, которые ненавидят из-за невежества, нельзя заставить подчиниться; их нужно воспитывать.

— Говоришь, как чопорная маленькая девчонка, — выплёвывает Марк, и Рейнджер просто выходит из себя, снова ударяя засранца. Две группы парней сходятся в яростном полёте кулаков, и впервые в жизни я вижу, на что действительно способен Черч.

Насмешки Юджина эхом отдаются в моей голове: «Конечно. Всегда один из твоих дружков, но никогда лично ты, да? Ты боишься подраться Черч?»

Двое парней идут в нашу сторону, и моя рука тянется к оружию в карманах. Однако у меня не появилось возможности ими воспользоваться. В мгновение ока Черч оказывается между нашими потенциальными нападавшими, а затем они оба оказываются лежащими на полу, держась за горло и кашляя. Что. Блядь. Только. Что. Произошло?!

— Крав-мага, — небрежно объясняет Черч, называя израильский вид военной самообороны, и поворачивается, чтобы с улыбкой посмотреть на моё потрясённое лицо. — Я уже много лет беру уроки три раза в неделю. — Он возвращается к бою перед собой, а затем направляется на жестокий, но непрактичный нокаут, который Спенсер наносит новому широкому ресиверу команды. Черч касается плеча парня, и когда придурок ударяет локтем назад, Черч делает шаг в сторону, блокирует удар предплечьем, а затем наносит ему такой удар в лицо, что парень падает на пол.