Глава 30

Я остановилась после одного разбавленного коктейля, но Оливия выпила три полных бокала. Она не только не могла сесть за руль, но и едва держалась на ногах, когда Ноа запихнул ее в джип Остина, чтобы отвезти обратно в офис.

К тому времени, когда обед оказался готов, только Остин и я остались наслаждаться едой. К счастью, Остин поддерживал легкий разговор, болтая о старых добрых временах и безобидных сплетнях, пока мы ели стейк, приготовленный на гриле, картофель и жареную спаржу. Все было мило. Вполне по-дружески. Приятное отвлечение от реального мира похитителей, трупов и пропавшей бабушки.

— Чем дальше займемся? — спросил Остин, протягивая руку через столик, чтобы небрежно накрыть мою. — Может, сходим в кино после обеда? Или поиграем в гольф? — Улыбка Остина стала ярче, появилась очаровательная ямочка.

— Боже, нет, — рассмеялась я. — Ужасно играю в гольф, даже в путт-пут. К тому же, думаю, мне пора домой.

— Домой? — спросил Остин, откинувшись в кресле. Его улыбка померкла.

— Я имела в виду дом Бернадетт. Я все еще живу там, хотя не видела ее с вечеринки в субботу вечером. — Я наблюдала за реакцией Остина. — Знаю, Айзек спрашивал тебя, но ты уверен, что не заметил, как Бернадетт уходила?

— Нет, не видел. Извини. Я помогал полицейским направлять гостей от бассейна обратно в дом для допроса.

Он лгал. И не только потому, что отвернулся при ответе, но еще я отчетливо разглядела его в видении стоящим у входа в дом с Шелли. Но почему Остин соврал? Что он скрывал?

Мне вдруг стало не по себе, оттого что я осталась с ним наедине. Хотя я знакома с Остином всю жизнь, наше общение всегда происходило на людях и обычно сводилось к быстрым приветствиям. Что на самом деле я про него знаю?

Я изучала его, наблюдая за лицом, и наконец сказала:

— Я должна идти. Нужно заняться поисками Бернадетт.

Остин нахмурился.

— Как? Искать ее, я имею в виду. У тебя есть какая-то зацепка?

Я задумалась. Могу ли я ему доверять?

Прежде чем я решила, что ответить, открылась дверь заднего дворика. Родители Остина, Барретт и Белинда Вандерсон, вышли из дома на террасу. За ними стояла Шелли Брайт, заклятый враг моего детства.

Я расслышала, как Остин пробормотал «О, черт», встал и, улыбаясь, повернулся в их сторону.

— Мама, папа, Шелли, вы все помните Давину? — Остин нежно положил руку мне на плечо.

Все трое остановились и уставились на нас.

Оттолкнув стул, чтобы встать, я почувствовала себя слишком раздетой. На щеках появился розовый румянец, и я обрадовалась, что на мне цельный купальник, а не обрывки ткани, в которые меня пыталась запихнуть Оливия, а потом заставила себя улыбнуться.

Все трое изобразили подобие улыбки. И Шелли, и Белинда были одеты в свободные блузки светлых тонов, свежевыглаженные льняные брюки и модные кожаные сандалии.

Барретт был в шортах цвета хаки и поло для гольфа, он подошел и протянул мне руку.

— Конечно, мы помним. Я очень сожалею о смерти твоего отца, Давина.

— Спасибо, — просто сказала я, порывисто пожав ему руку, а затем сцепила руки перед собой.

Шелли и Белинда остались возле стеклянной двери и молча смотрели.

— Как жаль, что я не могу остаться, — заявила я, отодвигая стул. — Как раз объясняла Остину, что мне пора уходить. — Я взяла со стола телефон и подошла к ограждению, где сушилась моя одежда. Смущаясь, я засунула лифчик и трусы в мокрую футболку и спрятала сверток под мышкой, потянувшись за кроссовками.

— Давай я провожу тебя, — предложил Остин, взяв сначала мою обувь. Он положил руку мне на спину, и повел по выложенной камнем дорожке, огибавшей дом. — Я скоро вернусь, — сообщил он остальным.

Я оглянулась, желая убедиться, что за нами не следят.

— Ты знал, что твои родители приедут сегодня днем?

— Нет. Но понятия не имею, где мой телефон. Они могли звонить.

— Ты видел лицо своей мамы? Она недовольна.

Остин оглянулся на дорожку.

— Она редко бывает довольной. А насчет Шелли... Прости, Давина, просто...

— Ты не должен ничего объяснять, — перебила я его. — Это не мое дело. И еще раз хочу сказать спасибо за то, что ты приехал за нами сегодня. Я очень благодарна. — Я открыла заднюю дверь грузовика, складывая внутрь мокрую одежду и пытаясь сдержать свои эмоции. Мне было неловко, но еще сильнее я ревновала. Очевидно, между Остином и Шелли что-то было. И даже если бы надеялась, что между мной и Остином возможно что-то большее, его родители никогда бы этого не допустили.

Я закрыла заднюю дверь и взяла у Остина кроссовок, развязав шнурок, прежде чем натянуть его.

Остин распустил шнурок на другом и протянул его мне.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что...

— Остин, пожалуйста, — опять остановила я его. — Я взрослая женщина. Моя вражда с Шелли — не более чем детская история, о которой я предпочитаю не вспоминать. У меня уже давно нет с ней никаких проблем.

У Остина снова появилась ямочка, когда он посмотрел на дом через плечо.

— Давно? Разве не на прошлой неделе Шелли оставила вас с Оливией на обочине дороги?

— Да, но у нее хорошая машина, — пожала я плечами. — Мы были в грязи. Я не могу ее винить.

— Она выложила фотографию на Фейсбуке.

Я поджала губы, пылая от ярости при воспоминании, но отвернулась, чтобы он не видел моего раздражения.

— Это все в прошлом. — Я открыла водительскую дверь.

И уже собиралась забраться в машину, когда Остин обхватил меня за талию и притянул к себе. Я подняла голову и посмотрела на него, оказавшись в нескольких дюймах от лица.

— Я по-прежнему считаю, что должен тебе свидание. Что скажешь? — Когда Остин взглянул на мои губы, я поняла, что он собирается меня поцеловать.

Я положила руку ему на грудь, отстраняясь, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Ты хороший друг, Остин Вандерсон. Спасибо, что забрал нас сегодня.

Остин опустил руку.

— Э-э, да, конечно. Рад, что смог помочь. — Его голос показался удивленным, но затем похолодел. — До свидания, Давина.

Когда я забралась в машину и закрыла дверь, мои глаза не отрывались от спины Остина. Как только он обогнул дом и скрылся из виду, я прошептала «До свидания, Остин», прежде чем завести машину.

Я не знала, почему отказалась от приглашения Остина. Может быть, потому, что он не сказал мне правду о субботнем вечере. Или, потому, что моя ревность к Шелли накладывалась на все остальные проблемы. А может, дело в том, что его мать смотрела на меня как на мусор.

А может просто Остин нравился мне настолько, что я не хотела втягивать его в свои проблемы.

В конце концов, вероятность, что меня арестуют за убийство, все еще велика. Не говоря уже о том, что, мое имя обязательно попадет в заголовок, когда в «Вестнике Дейбрейк-Фоллс» появится информация о трупах в озере.

Все знали, что Вандерсоны — одна из старейших и самых престижных семей в Дейбрик-Фоллс — превыше всего ценили благоразумие. Они бы не обрадовались, окажись их имя втянутым в какой-нибудь очередной скандал.