Хуайша.

Мо Жань никогда не забудет ту безмерную скорбь и страдание в глазах Чу Ваньнина, когда он все-таки решился призвать Хуайша.

— Я наслышан о смертоносном клинке Учителя, и, думается мне, сегодня я, наконец-то, его увижу.

— Мо Жань, что нужно сделать, чтобы ты отступил? — спросил тогда Чу Ваньнин, а он, одарив его лучезарной улыбкой, ответил:

— Я не могу отступить, Учитель, мои руки уже по локоть в крови. Этими руками я убил дядю и тетю, своих братьев и сестер по обучению, старших и младших учеников… Теперь осталось только положить твою голову на алтарь моего величия, и тогда я стану не имеющим себе равных владыкой всего сущего… и больше никто не сможет остановить меня.

На обычно холодном лице Чу Ваньнина тогда отразилось истинное душевное страдание. И Мо Жань увидел это, но несмотря на внутреннее сопротивление, сердце его захлестнули злые помыслы и мстительное желание свести счеты. Стиснув зубы, он выдавил из себя те самые слова, каждое из которых было тяжелее каменной глыбы:

— Убью тебя, и в этом мире больше не будет никого, кого я не смогу убить.