— Рядом с этим достопочтенным ты не можешь умереть.
— …
— Даже если кровь в твоих венах иссякнет, я все еще буду в состоянии удержать тебя на этом свете. Если потребуется, я последую за тобой в призрачный дворец Ямы и верну назад. Даже если тебя тошнит от меня — все равно, твоя жизнь, эта и любая последующая, принадлежит мне! — казалось, приступ безумия, захвативший Мо Жаня, пошел на спад. С каждым произнесенным словом на его лицо постепенно возвращалось обычное убийственно холодное спокойствие. — Мой дорогой Учитель, веди себя хорошо. Оставайся на Пике Сышэн и послушно жди, когда я самолично схвачу Сюэ Мэна и приведу его сюда. Я не убью его сразу, а дам ему вдоволь налюбоваться на его божество, чуждое грязи земного мира, о котором он так беспокоится днями и ночами. Пусть своими глазами увидит, насколько похотливым стал его идол, с каким наслаждением предается разврату, как охотно подставляет свой зад и подмахивает мне. В конце концов, мы ведь одна семья, так что перед смертью я просто обязан открыть ему глаза на правду, чтобы он умер без сожалений.
Однако тогда Мо Жань и подумать не мог, что Уважаемый Наставник Чу, останется наставником до самого конца.
Месяц спустя Мо Жань выполнил свое обещание. Он гордо стоял на самой высокой вершине горного хребта Куньлунь над озером Тяньчи[99.3]. После того, как захваченные Мэй Ханьсюэ и Сюэ Мэн были привязаны к ледяным колоннам дворца, он использовал технику Вэйци Чжэньлун, чтобы взять контроль над разумом всех людей Дворца Тасюэ, и заставил тысячи людей безжалостно убивать друг друга на глазах их предводителей.
Веками нетронутая белизна снегов горного хребта Куньлунь в один день была запятнана реками крови, закатным багрянцем оделись горы, запламенело от пролитой крови озеро Тяньчи.
Мо Жань, с удобством усевшись у дверей Дворца Тасюэ, ел виноград, передаваемый слугой, и с наслаждением наблюдал за разыгравшейся перед его глазами трагедией.
Он покосился на Сюэ Мэна, который к этому времени был уже в полуобморочном состоянии, и спросил:
— Мэнмэн[99.4], отличный вид, не правда ли?
— …
Сюэ Мэн никак не отреагировал, как будто он уже лишился слуха.
Мо Жань, весьма довольный реакцией, с улыбкой еще более интимным тоном продолжил:
— Неужели тебе не нравится представление, которое твой двоюродный старший брат устроил специально для тебя?
— Ты... пощади людей Дворца Тасюэ...
Внезапно услышав этот тихий шепот, Мо Жань моргнул и переспросил:
— Что?
— Отпусти людей Дворца Тасюэ, — всегда горевший решимостью взгляд Сюэ Мэна сейчас потух и стал совершенно безжизненным. — Отпусти их, отпусти Мэй Ханьсюэ… Это же я хотел твоей смерти, я пытался убить тебя. Убей меня, не казни других.
Мо Жань фыркнул и расхохотался:
— Думаешь, что в твоем положении можешь торговаться со мной?
— Нет, — Сюэ Мэн поднял на него пустые глаза. — Я умоляю тебя.
Этот гордый Любимец Небес здесь и сейчас униженно просил его.
Демон в сердце Мо Жаня в этот момент возликовал. Глаза его предвкушающе заблестели. Он схватил Сюэ Мэна за подбородок, запрокинул его голову, заставляя посмотреть ему в глаза, и собирался что-то сказать, но в этот момент небо вспыхнуло ослепительным радужным сиянием.
— В чем дело?
Прежде, чем начальник стражи успел ответить, он уже сам смог увидеть, как над величественным заснеженным пиком вспыхнул магический круг, сияние которого осветило небо на тысячи ли, накрыв весь хребет Куньлунь.
В высшей точке магического круга стоял Чу Ваньнин. Его похожие на облака ослепительно белые одежды и ниспадающие широкие рукава трепетали на ветру.
Перед ним лежал изумительной красоты гуцинь. Иссиня-черный корпус в узкой части удлинялся и, закручиваясь, разрастался ветвями яблони. Прекрасные цветы на изящных ветках были усеяны ослепительно сияющими каплями божественной росы.
Это было третье несравненное духовное оружие Чу Ваньнина — Цзюгэ[99.5].
Автору есть что сказать:
Несмотря на то, что бешенство этого сукина сына 0.5 неизлечимо, именно он с наслаждением и удовольствием написал 0.5 (половину) этой истории, ха-ха-ха!
Добро пожаловать, банда перерожденных псов! Помогите Учителю надрать пушистый зад вашему предшественнику! Хахаха!