— Хорошо. Тогда я снова спрошу тебя: это ты донес патрулю и пустил их по моему следу?

— …

— Если не ответишь, у меня есть способ развязать тебе язык, — рука Мо Жаня засветилась алым. — Говори!

— Да! Да, это я донес! А что мне оставалось делать? – Жун Цзю вздернул подбородок, сверкнув глазами, в которых читалась затаенная обида. — Если бы я не отвлек их внимание, разве смог бы сбежать, воспользовавшись суматохой?

Рука Мо Жаня, сжимающая ворот одежд Жун Цзю, разжалась.

— Умеешь же ты выбрать момент, чтобы подгадить[116.17]. Пошел бы ты на хуй[116.18]! — зло рассмеялся он.

— Я все еще могу очернить вас[116.19], – Жун Цзю не спеша привел в порядок свою одежду и бросил многозначительный взгляд на стоявшего неподалеку Чу Ваньнина. — Милостивый государь Мо, для вас ведь это особый человек? Если я в деталях поведаю ему, как прежде вы развлекались со мной, а что-то и приукрашу для красного словца[116.20], думаете, как он к этому отнесется?