В то время Сюэ Мэн и подумать не мог, что считает не конфеты, а человеческие жизни. Жизни людей, которые однажды уничтожат Пик Сышэн.

Также он не мог знать, что, по всей вероятности, его предложение помочь и тонкий силуэт на фоне окна затронули последнюю хрупкую струну доброты, еще остававшуюся тогда в сердце Мо Вэйюя.

Поэтому, приняв во внимание старую дружбу, Мо Жань не выделил ему ни одного из тех пяти тысяч черных камней Вэйци Чжэньлун.

— Это займет так много времени? — глядя на окончательную цифру, рассчитанную Сюэ Мэном, Мо Жань возмущенно тряхнул головой. — Слишком долго.

— Хочешь, я одолжу тебе денег? — предложил Сюэ Мэн.

— Не надо, — засмеялся Мо Жань.

Тем вечером Мо Жань изготовил десять черных камней. Все они имели изъяны, ведь для его плана не было смысла стараться изо всех сил. Такие шашки не смогли бы взять под контроль не только живых людей, но даже обладающие мощной духовной силой трупы.

Взяв эти десять камней, Мо Жань спустился с горы. Напевая под нос веселую песенку, он направился в пригород Учана, в место, известное как Склон Хэгуй — «склон, откуда журавли отправляются в обратный путь[203.3]».

От переводчика: 鹤 hè хэ журавль: птица, на которой летают небожители; также является символом бессмертных небожителей.

Считалось, что после смерти человек садится на журавля, который переносит его на Девятое Небо. Это была красивая выдумка для простых смертных, а по факту на этом склоне располагалось кладбище, на котором хоронили всех умерших в городке Учан.

Не мешкая, Мо Жань пошел мимо рядов многочисленных могил. Скользя взглядом по надгробиям, он очень быстро обнаружил захоронение со свежей надписью на плите. Земля еще не поросла травой, а на погребальном камне лежали свежие фрукты и паровые булочки. Он поднял руку над могильным холмом и, сжав пять пальцев, нарисовал спиральную печать. Земля с грохотом разверзлась, и под песком обнаружился самый простой гроб.

Поскольку из-за полученного в детстве жизненного опыта Мо Жань совсем не боялся мертвецов и не испытывал священного трепета перед бренными останками, он просто спрыгнул в могилу и, призвав меч, выломал гвозди, после чего одним ударом ноги выбил тонкую крышку гроба.

Лунный свет осветил лицо трупа. Мо Жань схватил его голову и повернул, после чего придирчиво оглядел тело, словно оценивая качество свинины перед покупкой.

Это был старый хрыч, совсем недавно завернутый в саван и опущенный в могилу. У него было сморщенное лицо и впалые щеки. Судя по всему, у его семьи было не так много средств на захоронение, поэтому в могиле не было ничего, что могло бы предохранить труп от порчи, так что гроб вовсю «благоухал» трупной вонью, а кожа и плоть мертвеца уже начали гнить, став благодатной почвой для личинок мух.

Морщась от невыносимого зловония, Мо Жань аккуратно надел железные перчатки и, схватив мертвого старика за шею, неспешно вытащил его из гроба. Голова мертвеца безжизненно повисла. Взгляд Мо Жаня заледенел, в руке ярко вспыхнул черный камень Вэйци Чжэньлун и в следующую секунду он одним ударом легко вбил его в грудь трупа.

— Вот и ладненько, какой послушный покойничек, — сначала Мо Жань ласково погладил лицо мертвеца, а потом вдруг отвесил ему хлесткую оплеуху и со смехом сказал, — Ты чего такой вялый? Не в настроении? Встань прямо, мое маленькое золотце[203.4]. Моя послушная деточка.

Хотя для оживления этого трупа он использовал камень с дефектом, который не смог бы удержать под контролем сильного мертвеца, но его силы оказалось более чем достаточно, чтобы поднять на ноги немощного старика.

Труп, хрустя окоченевшими суставами, выпрямился. Плотно смеженные веки приподнялись, обнажив подернутые серой пленкой мутные глаза.

— Назови свое имя, — приказал Мо Жань.

— Имя не зависит от меня.

— Где ты находишься?

— Место не зависит от меня.

— Какой сегодня день?

— Время не зависит от меня.

Мо Жань, прищурившись, взвесил в руке оставшиеся девять дефектных камней. А ведь и правда… если контролируешь мертвое тело, то не нужно расходовать так много духовной энергии и изготавливать идеальный черный камень.

Он улыбнулся так широко, что на его щеках появились ослепительно красивые глубокие ямочки, и медленно задал последний вопрос:

— Чего ты хочешь?

— Я хочу ради хозяина камня без сожаления растереть свои кости в пыль, — хрипло ответил старик.

Очень довольный результатом Мо Жань весело расхохотался. Подняв еще девять тел умерших, он вбил в них оставшиеся камни. Конечно, он старался выбирать трупы посвежее, которые совсем недавно были опущены в могилу и сохранили хотя бы остатки несъеденной червями кожи и плоти.

Эти тела при жизни принадлежали старым и больным людям, которые были настолько немощны, что падали от легчайшего дуновения ветра, но обращенные на них глаза Мо Жаня сияли не только безумием, но и восторженным ликованием.

Наконец, он спокойно достал из своего мешка цянькунь десять коробочек и раскрыл одну из них. На дне лежали два кроваво-красных насекомых. Самка и самец так крепко сцепились хвостами, что их оказалось очень сложно разделить.

— Потрахались и хватит. Чтобы не наскучить друг другу, надо уметь вовремя остановиться. Пришло время и на меня поработать, — протянул Мо Жань, разъединяя совокупляющихся жуков. Ухватив пальцами самца, он повернулся к старику, в которого загнал первый камень, — ну-ка, братец, сделай милость, открой свой вонючий рот.

Старик послушно разинул рот, обнажив полусгнивший язык. Бросив на него жука, Мо Жань приказал:

— Глотай.

Не было никакого сопротивления или нерешительности.

Труп смиренно заглотил жука-шихунь, отправив его к себе в живот.

Таким же образом Мо Жань скормил всех самцов из коробок остальным трупам, а затем самым будничным тоном распорядился:

— Прекрасно. Теперь ложитесь обратно и отдыхайте.

На следующий день он опять создал десять недоделанных черных камней, затратив на них минимум духовных сил. Прицепив к своим шашкам оставшихся самок жуков-шихунь, он загнал их в тела младших учеников.

Эти молодые люди не почувствовали никакого дискомфорта, кроме легкого зуда в спине, но Мо Жань не стал проявлять нетерпение, а просто спокойно ждал…

Ждал, когда самки жуков-шихунь отложат яйца, и в сердцах этих учеников вылупятся мужские личинки, симбиотически связанные с отцовской особью.

Таким образом, посредством связи взрослых особей с личинками два абсолютно не связанных между собой черных камня станут единым целым… марионетками, где дитя будет полностью покорно воле родителя.

Это все равно что запускать воздушного змея, где слабые трупы стали нитью в руках Мо Жаня, тогда как с другой стороны находились более мощные и сильные рабы под контролем Вэйци Чжэньлун. Мо Жаню нужно было лишь отдать приказ взрослой особи в теле мертвеца, чтобы другой труп, в чьем теле жила ее личинка, начал выполнять те же действия.

Он назвал свое изобретение «единое сердце».

Эта хитроумная техника от начала и до конца была придумана и усовершенствована именно Мо Жанем. До него все, кто соприкасался с Вэйци Чжэньлун, были Великими Мастерами. У этих людей не было недостатка в духовной энергии и, если они были бы настолько безумными, что у них чесались руки создать несколько тысяч, десятки тысяч и даже сотни тысяч шашек Вэйци Чжэньлун, им не нужно было бы пользоваться такого рода уловками.

В то время Мо Жань был настолько увлечен черной магией, что не осознавал, что сотворил ужасающую вещь, аналогов которой в мире совершенствования никто не создавал как минимум несколько десятков тысяч лет…

Он разработал черномагическую технику, способную уничтожить весь мир, которой фактически мог воспользоваться любой человек.

При желании это мог сделать каждый!

— Брат!

Внезапно над ухом раздался громкий крик.

Мо Жань тут же пришел в себя, но перед его глазами уже вспыхнул кроваво-алый свет.

Погребенный под горой Хуан злой дух Феникса обратился множеством нитей лозы, которые устремились к Мо Жаню, пытаясь проткнуть его насквозь. Одним из преимуществ Феникса в земном воплощении была скорость полета, с которой мало кто мог сравниться. Сейчас, когда дух Феникса взялся за него всерьез, Мо Жань просто не успел уклониться от его стремительного броска, поэтому одна из лоз все-таки добралась до него и пробила ему плечо. В тот же миг из раны хлынула кровь.

Сюэ Мэн испуганно вскрикнул:

— Ты как?!

— Не подходи! — выдохнул Мо Жань. С холодом в глазах, он следил за змеящейся по земле окровавленной лозой, которая напоминала щупальца, готовые в любой момент снова наброситься на него. Опасаясь новой атаки, он строго окрикнул Сюэ Мэна. — Скорее, иди к Учителю! Скажи ему остановиться! Пусть все остановятся!

Несмотря на то, что кровь лилась из открытой раны не переставая, он продолжал крепко сжимать кусок сердца с черным камнем.

Голова закружилась от атаковавших его разум десяти тысяч дум.

Ошибки быть не могло: это точно было «Формирование Единого сердца». Более того, оно было даже совершеннее, чем то, что создал он сам в прошлой жизни. Но, в любом случае, суть его не поменялась: только поддерживая тело материнской особи здесь, можно было придать сил дочерней личинке на другой стороне.

Рука Мо Жаня, сжимающая камень Вэйци Чжэньлун, задрожала. Постепенно эта дрожь расползалась по всему телу, но причиной ее была вовсе не боль в плече. От ступней вверх по его телу поднималась волна дикого ужаса, от которого кровь стыла в жилах.

У него не осталось сомнений в том, что кто-то еще смог возродиться.

И теперь его волновал другой вопрос: знает ли этот возрожденный о том, что Мо Жань — тоже призрак, получивший второй шанс на жизнь в этом мире? А если знает, тогда…

Спина его покрылась холодным потом. Разум вдруг захватило беспросветное отчаяние.