Глава 23

Габриэль

— Возьми меня с собой, — попросил Габриэль на следующее утро на рассвете. Он наблюдал за тем, как Джерико вскидывает на плечо винтовку, затем проверяет кобуру с пистолетом и ножи, спрятанные в ножнах на разных частях тела.

По настоянию Джерико Габриэль спал в наручниках и связанный в его комнате. Ночь выдалась неприятной. Габриэль растирал ноющие мышцы плеч и поясницы.

— Ты же знаешь, что не можешь меня оставить, — снова напомнил он.

Джерико скривился.

— Ты это придумал. — Хотя он не протестовал, когда Джерико велел ему скрыть свою личность. Габриэль надеялся, что день свободы избавит его от ненавистной ему тревоги, от ощущения, что он попал в ловушку, но ошибся.

Джерико хмуро посмотрел на него.

— Идея, о которой я уже жалею.

— Слишком поздно. Ты не можешь оставить меня без присмотра, чтобы я мог посеять хаос, пока тебя нет.

Джерико метнулся к нему. Габриэль даже не заметил его движения. Джерико схватил его за ворот футболки и рывком поставил на ноги.

— Если ты хоть раз посмотришь не в ту сторону, то помоги мне…

Габриэль хотел оттолкнуть его, но устоял. Насмешка, промелькнувшая во взгляде Джерико, отражала его собственный взгляд. «А ты не отворачивайся», — хотелось прорычать Габриэлю. Он ненавидел быть пленником. Ненавидел ужас и ненависть к себе, подтачивающие его силы. Вчера он не раз испытывал искушение сбежать. Но в глубине души знал, что не сможет. Пока нет.

Ему все еще нужно попрощаться с братом. Вчерашний разговор вылился в разочарование и злость. Ему нужно показать Мике все то, что он не мог сказать вслух. «Я люблю тебя. Прости меня. Всегда.»

Габриэль не мог уйти, пока Амелия лежала при смерти. Что-то — какая-то последняя ниточка, связывающая его с прежней жизнью, с прежними чувствами, — не позволяла ему этого сделать. Он мог подождать, пока она… пока она не умрет. Это не займет много времени. Он моргнул от пронзившей его боли.

— Слово скаута.

Джерико отпустил его.

— Никакого оружия.

Габриэль пожал плечами и вышел за дверь. Небо приобрело глубокий оттенок синевы, но на нем все еще горели звезды, а на горизонте забрезжили первые лучи рассвета. Вчера вечером Джерико приказал Хорну и Финну оставаться на ферме и присматривать за происходящим — вряд ли кто-то из них поможет, если дела в поездке пойдут не так, как надо.

Хорн протестовал, надувая грудь и хвастаясь своим мастерством, но он знал правду не хуже Габриэля. На дороге подстерегала настоящая опасность. А Хорна настоящая опасность не интересовала. Он был таким же, как и все остальные болтуны, надутые представители элиты, — трусом по своей сути.

— Вперед, — скомандовал Джерико.

Мика, Сайлас и Элиза ждали у грузовика, вместе с двумя людьми из «Свит-Крика»: Гонсалес и Рассел, белый парень в бейсболке и с острым прищуром. Его испытующий взгляд задержался на Габриэле. Габриэль сразу же его невзлюбил. Он знал этот тип — человек, привыкший к хитрости и насилию.

— Не понимаю, зачем нам понадобилось вставать в такую рань, — недовольно буркнул Сайлас. Он взглянул на Габриэля. — Милое личико. Ты похож на пиньяту, проигравшую бой с летучей мышью.

Габриэль пожал плечами, не желая показывать Сайласу, насколько ему неприятно.

— Я просто неловкий.

Сайлас улыбнулся. Как и у Деклана Блэка, его улыбки никогда не достигали глаз. Лишь натянутая кожа и злобный оскал.

— У тебя бывают дни, когда хочется поджечь чье-нибудь лицо, а потом проткнуть его вилкой?

— Что с тобой, парень? В детстве уронили головой?

Сайлас расплылся в улыбке, в которой не отразилось ничего, кроме презрения.

— Вопрос в том, сколько раз?

— Ты псих.

Сайлас ссутулился, засунув кулаки в карманы.

— Это вопрос восприятия.

— Хватит. — Элиза бросила на Сайласа предупреждающий взгляд. — Пожалуйста, не сегодня.

Сайлас, проходя мимо, наклонился поближе и нарочно задел Габриэля плечом.

— То, что не убивает тебя, разочаровывает меня.

Габриэль стиснул зубы, сдерживая гнев. Сайлас просто хотел вывести его из себя. Он не доставит ему такого удовольствия.

Габриэль забрался на заднее сиденье кабины вместе с Джерико и Элизой. Рассел и Гонсалес расположились впереди, а Мика и Сайлас устроились на тюках сена в кузове. Пальцы Габриэля подрагивали. Ему очень хотелось взять в руки оружие. Но пока Джерико рядом, это вряд ли удастся.

Первый час прошел без происшествий. Грузовик катил по заросшей проселочной дороге, заросшей сорняками до колен. Дважды они останавливались, чтобы убрать упавшие ветки.

Они встретили несколько брошенных машин, но грузовик легко объехал их. Группа опустила маски и молча съела батончики, а затем снова натянула маски на лицо.

Несколько оленей перебежали дорогу, преследуемые гладкой, явно кошачьей тенью.

— Это…? — Габриэль уставился на то место, где животное исчезло в зарослях.

— Если ты хотел сказать «пантера», то не ошибся. — Рассел щелкнул жевательной резинкой. — Единственный плюс апокалипсиса: величайшая охота в твоей жизни.

Габриэль не хотел бы наткнуться на такую огромную кошку в лесу.

— А они все модифицированные?

Рассел пожал плечами.

— Большинство.

Через пятнадцать минут они свернули на асфальтированную дорогу. Остовы автомобилей здесь попадались гораздо чаще. Гонсалес несколько раз съезжал на обочину, чтобы не наехать на них. Он резко затормозил, и Габриэля тряхнуло, прижав к ремню безопасности.

— Собачья свора. — Гонсалес надавил на гудок. Шесть собак — большинство из них бродячие, одна похожа на колли, другая — лохматая дворняга, но в синем ошейнике — угрюмо перебежали дорогу. Колли остановилась перед грузовиком и уставилась на них, ее уши были прижаты, а морда с заплывшими кровью щеками перекошена в оскале.

Гонсалес снова загудел. Собака неторопливо двинулась вперед, прижавшись к обочине, чтобы посмотреть, как они проезжают мимо. Волосы на шее Габриэля зашевелились. Под кожей вспыхнуло то самое тревожное чувство, которое он испытал на складе.

— Они не боятся.

Мика просунул голову в открытое заднее окно.

— Как скоро вирус их убьет?

— Не убьет, — отозвался Рассел. — Они своего рода носители. Вирус их не убивает, а лишь делает злыми. И смертельно опасными. Мы сначала думали, что это голод вызывает у них агрессию. Но дело в чем-то большем. Это похоже на бешенство — болезнь хочет распространиться, поэтому воздействует на мозг собак, заставляя их кусаться. Не знаю, как это называется, но результат неприятный.

Габриэль подавил дрожь. Еще одно проявление мира, сошедшего с ума. Он снова перевел взгляд на дорогу.

Вскоре они неслись мимо магазинов и ресторанов — пустых, и в большинстве случаев с разбитыми окнами. Он подумал о зараженных собаках на складе, ставших самостоятельными. Вот к чему привели Деклан Блэк и его коррумпированные правительственные приспешники. Теперь они сами обратились в бегство. Уничтожение миллиардов людей, целых стран — извечная история захвата власти.

Столько разрушений, страданий и смертей. «Новые Патриоты» пытались остановить все это. Методы их лидеров были жестокими, но дело, в которое верил Габриэль, противостояло бы этому с праведной яростью.

Сохранились ли группировки «Новых Патриотов»? Продолжали ли они сражаться? Осталось ли правительство для борьбы?

С учетом положения, в котором находился Габриэль, казалось, что бороться больше не за что.

Рассел проверил GPS на своем смартфлексе и повернул еще раз налево. Впереди по дороге двигался автомобиль. Скорее всего, в нем находился больной пассажир, который, как и они, отчаянно пытался найти лечение и обрести спасение.

— Там. — Габриэль указал на холм. Вдали над горизонтом возвышался региональный медицинский центр Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям. Огромный белый шатер, окруженный палатками поменьше.

Гонсалес остановил грузовик за брошенным внедорожником, припаркованным в стороне от дороги, и вручил Джерико, Элизе и Габриэлю по биноклю.

— Взгляните, пока мы не подъехали слишком близко.

Габриэль вышел из машины и поднес бинокль к глазам. С их позиции хорошо просматривались несколько вооруженных военных грузовиков за контрольно-пропускным пунктом, над которым проносились десятки дронов и полицейских ботов. Он рассмотрел несколько солдат, одетых в защитные костюмы, поверх которых было накинуто боевое снаряжение. За охранниками виднелась дополнительная линия обороны в виде голубого трещащего плазменного забора.

Какая-то бессмыслица. Все-таки это медицинский центр, а не правительственный объект или военная база. Зачем столько охраны?

Три машины ожидали въезда на КПП. Перед первой машиной стояли мужчина и девочка лет шести-семи. Даже издалека заметно, что девочка больна. Она прислонилась к отцу, опустив голову. Несколько солдат разговаривали с ними, занося данные в голотаблицу.

Габриэль опустил бинокль.

— Что-то не так.

Джерико нахмурился соглашаясь.

— Он прав, — подтвердил Мика, сидевший в кузове грузовика. — Почему, кажется, что они пытаются не пустить людей?

— Они не пытаются. — Осознание ситуации поразило Габриэля как удар в живот. — Они не пускают людей внутрь.

Элиза покачала головой.

— Это не имеет смысла. Зачем правительству…?

— Вы должны лучше других знать, на что способно правительство, — не сдержавшись, процедил Габриэль.

Лицо Элизы побледнело. Она смотрела на него с мольбой в глазах, безмолвно прося. Сайлас бросил на него злобный взгляд.

Габриэль хранил их маленький грязный секрет. Но не ради этой женщины или ее сына. И не ради Деклана Блэка, предателя своей страны, своего народа. Ради Амелии. Ради Амелии, ради тех ужасных поступков, которые он совершил по отношению к ней, что уже никогда не сможет исправить.

Он слегка кивнул и отвернулся, стиснув челюсти. Габриэль не чувствовал жалости к Элизе. Она была женой Деклана Блэка, воплощением коррумпированной элиты. И все же она страдала. Она мать Амелии. За это он не станет усложнять ей жизнь.