— Никаких камер в пределах видимости, обещаю, — я кошусь на Рена. — Тебе понадобилось наркотическое обезболивающее из-за ушиба плеча?

— Сжалься над ним, — мягко говорит Эми. — Сустав слегка отошёл, и это ужасно больно, — она наклоняется и широко улыбается. — А ещё он потерял сознание, когда я подсоединяла капельницу.

— Вау, Иуда, — он щурит глаза, глядя на неё, затем поворачивается обратно ко мне. — Ученые доказали, что рыжим нужны более сильные дозы обезболивающих препаратов, Франческа. Мы чувствительные.

— Я просто дразню тебя, Рен Рыжий. Я вообще не представляю себе, насколько это больно. Этот удар был опасно подлым.

Тренер хмыкает в знак согласия и пьёт воду из бутылки.

— Хрень полная. Рад, что его вышвырнули, — похлопав Рена по здоровому плечу, он бросает бутылку в корзину для перерабатываемого пластика. — Пора собрать парней. Отдыхай, Бергман. Ты справился отлично, как всегда.

— Спасибо, тренер.

Когда дверь захлопывается, Рен внезапно хватает мою ладонь, мягко сжимая её пальцами.

— Франческа, обрати внимание. Это важно.

Он сейчас как ребёнок. С широко раскрытыми глазами и до невозможности искренний. Я позволяю себе посмотреть ему в лицо, зная, что он наверняка не вспомнит этого. Прикосновение его руки к моей странно знакомое. Его ладонь тёплая и тяжёлая, шершавые мозоли приятно успокаивают мою кожу.

— Тебе надо эту масочную штуковину. У меня температура. И я продолжаю тебя трогать. И дышать возле тебя. Доктор Эми! — ревёт он во всю глотку.

— Рен, — она смеётся. — Я тут, приятель. Что такое?

— Это, тут, Франческа... — он хмурится. — Ааа, я сейчас не могу вспомнить слово. Но это означает, что её лекарства делают её тело очень дружелюбным к микробам. Ей нужно что-нибудь, чтобы защитить её от моей чумы.

Эми улыбается мне, затем обращается к Рену.

— Это очень заботливо с твоей стороны, но я уверена, что твоя высокая температура не имеет никакого отношения к чуме. Осматривая тебя, я заметила признаки инфекции носовых пазух. Помнишь, я говорила, что дам тебе антибиотики?

Он таращится на неё.

— Не помню.

Она похлопывает его по здоровой руке.

— Это потому что ты знатно приложился головой. Ты сказал, что не так давно переболел простудой, а я тебе ответила, что из-за этого у тебя, похоже, развилась вторичная инфекция в носовых пазухах. Поэтому у тебя поднялась температура.

Он смотрит на неё, прикрыв один глаз.

— А вы можете перейти на слова попроще? Я что-то не соображаю.

— Я хотела сказать, — мягко поясняет она, — что ты не заразен. Ты не заразишь Фрэнки.

— О, хорошо, — Рен вздыхает и позволяет своим глазам закрыться. — Значит, она может и дальше держать меня за руку, и я не заражу её чумой.

— Мне всё равно лучше уйти, — говорю я ему. — Тебе пора поспать, Зензеро, — я медленно начинаю убирать руку, но Рен вцепляется в неё, и его глаза распахиваются.

— Вот оно. Вот что я хотел у тебя спросить, — он пытается сесть и падает обратно, морщась. — А вот про плечо забыл, — стонет он.

— Полегче. Ты же знаешь, что я всегда поблизости. Мы можем поговорить завтра.

— Нет, — он серьёзно смотрит на меня. — Мне надо это знать. Что значит «зензеро»?

Горячий румянец приливает к моим щекам. Я смущенно откашливаюсь. Эми у двери ковыряется в телефоне, и она совершенно точно в пределах слышимости. Мне меньше всего надо, чтобы она меня подкалывала этим.

— Ну, это глупо, — говорю я, понижая голос. — Это просто итальянская ерунда.

— Ерунда, — он хмурится. — Ты называешь меня ерундой?

— Чёрт возьми, Бергман. Нет, — шепчу я. — Это слово означает «имбирь», ясно? Потому что ты... — я машу рукой, указывая на его лицо в целом. — Ты рыжий⁴. Это мило.

Улыбка Рена такая ослепительная, что её мощностью можно было бы ослепить целый квартал города. Он вытягивает шею, чтобы посмотреть на Эми.

— Слышала это, доктор Эми? Она считает меня милым.

Но прежде чем я успеваю сказать хоть слово в свою защиту, он с мягким вздохом закрывает глаза и вырубается, крепко держа меня за руку.