Тайлер скручивает сценарий рулончиком и шлепает Энди по голове. Энди верещит.

— Стена-злодейка, девы не видать! — орет Тайлер. — Будь проклята, Стена, ты за измену! — произносит он, ударяя Энди ещё несколько раз.

По комнате прокатывается волна хохота. Некоторые из парней свистят и улюлюкают, тогда как Франсуа подходит к накрытой одеялом руке Энди с другой стороны.

— Мэддокс, — Крис кидает подушку ему в голову. — Твоя реплика, засранец.

Мэтт медленно поднимает взгляд от журнала, который листал.

— Простите, а где мы?

Все стонут.

— Зачем ты дал ему Тезея? — шёпотом спрашивает Роб справа от меня.

Я пожимаю плечами.

— Попытка протянуть оливковую ветвь мира. Явно напрасные усилия.

— Надеюсь, его отправят в другую команду, — бурчит Роб. Я держу рот на замке, но Роб знает, что я придерживаюсь того же мнения, и не только я. Мэддокс никому не нравится. Он враждует со всеми нами.

Крис с топотом подходит к Мэтту.

— Я сам прочту, если ты не...

— Я. Это. Сделаю, — Мэтт сердито смотрит на него, затем произносит разочаровывающе монотонным голосом: — «По-моему, Стена тоже должна напугаться, раз она обладает всеми чувствами».

Коллективный вздох разочарования. Мне приходится сдержать смешок. Теперь, несколько лет спустя, парни настолько увлечены, что просто выходят из себя, когда кто-то лажает. Тайлер произносит реплику Пирама, а затем настаёт момент Франсуа.

Он читает свои реплики идеально преувеличенным фальцетом с французским акцентом, после чего Тайлер выпячивает губы возле руки Энди, где его большой и указательный палец изображают дырку.

— Целуй сквозь щель: уста твои так сладки!

Франсуа наклоняется, чтобы нарочно поцеловать не то место — его следующая реплика должна звучать как «Целую не уста — дыру в стене!», но Энди опускает рук, и Тайлер с Франсуа реально встречаются губами.

Вся комната взрывается эхом весёлых воплей. Тайлер сверлит Энди убийственным взглядом. Франсуа хватает Энди за одеяло на шее, и прежде чем я успеваю предотвратить катастрофу, Франсуа валит его на землю. Тайлер присоединяется, и вскоре всё превращается в кучу дерущихся взвинченных хоккеистов.

— Парни! — ору я. Крис проносится мимо меня и бросается в растущую кучу тел. Я роняю голову и вздыхаю. — Ну вот что с ними делать?

***

Полёт на самолёте проходит нехарактерно тихо. Мы с Робом кое-как разняли людей. Многие всё ещё раздражительные, но некоторым досталось хуже всех. Франсуа не перестаёт хмуриться, а Тайлер, будучи до сих пор в ужасе от поцелуя, постоянно полощет рот водой и сплёвывает в пустой контейнер. Энди получил слегка заслуженный фингал. У Криса разбита губа — поделом ему за то, что с головой сиганул в разгар потасовки. К счастью, побитые хоккеисты ни у кого не вызывают вопросов.

Роб отрубился на соседнем сиденье рядом со мной и храпит. Я держу в руках «Как вам это понравится», потому что это произведение будет следующим в Шекспировском Клубе, и это хорошее отвлечение. Я стараюсь не слишком фокусироваться на Фрэнки, которая сидит напротив и ковыряется в телефоне, пока её ноутбук тоже включён.

Её волосы распущены, тёмные и гладкие, как растопленный горький шоколад. Она в относительно повседневной одежде — чёрные узкие брюки, пушистый серый свитер, похожий на метёлку для смахивания пыли (у Фрейи есть такой нежно-голубой, так что, наверное, они сейчас в моде) и кеды, как всегда чёрно-серебристые. Её трость зажата между её ног, и она теребит пальцами подвески своего ожерелья, глядя то на один экран, то на другой.

Моё и без того слабое сопротивление испаряется, когда я роняю книгу на наколенный столик.

— Замышляешь мировое господство?

Она поднимает взгляд и смотрит мне в глаза. Медленная улыбка согревает её лицо.

— Естественно.

Я чувствую, как к щекам приливает горячий румянец. Слава Богу за бороду плей-оффа, которая несколько скрывает это. Как я могу быть таким спокойным на льду, на пресс-конференциях, перед всеми остальными, но с ней я как краснеющий пацан?

— Ты пялишься на меня, — говорит она.

Я часто моргаю.

— Эм. Я. Что?

Фрэнки смущённо поднимает руку к лицу.

— У меня сахарная пудра на лице или что?

Ранее в полёте мне пришлось старательно не смотреть, как Фрэнки ела мини-пончики в пудре. Я удостоверился, что вовсе не наблюдал, как она облизывает каждый пальчик. И я определённо не опускал столик на колени, чтобы скрыть растущую проблему под ширинкой после того, как каждый длинный палец скрылся у неё во рту, а потом выскользнул обратно с эротичным причмокиванием.

Я наклоняюсь через столик, и Господь точно заботится обо мне. Прямо на её скуле виднеется пятнышко белой пудры. Я его стираю и подавляю желание облизнуть свой палец.

— Всего лишь вот тут.

Её улыбка становится шире, отчего появляется ямочка.

— Спасибо. А теперь почему бы тебе не сказать мне, почему все ведут себя так, будто мы отправляемся в арктический ад, где нам надерут задницы?

— Потому что мы отправляемся в арктический ад, где нам наверняка надерут задницы.

В Сент-Поле, штат Миннесота, сейчас очень холодная для начала апреля погода, и их команда, Уайлд, совсем не шутит в этом году. Вполне высоки шансы, что мы проиграем.

Она приподнимает тёмную изогнутую бровь.

— Серьёзно, вы все такие хмурые. Что случилось? Вы скрылись после тренировки в зале, а потом пришли уже такими. Не думай, будто я не заметила, что в последние годы вы все исчезаете прямо перед нашей первой выездной игрой плей-оффа.

Она постукивает пальцем по губам и щурится. Её ногти, как всегда, накрашены глянцевым чёрным лаком. Мысль о том, как эти ногти будут царапать мой торс, заставляет напрячься всё внизу живота. Ещё никогда я не был так благодарен за самолётные столики, опускающиеся над коленями.

— Это просто маленький ритуал, — наконец, выдавливаю я. — В этом году немножко вышло из-под контроля.

— Дай угадай. Тут как-то замешан Крис. Может, Тайлер, — она понижает голос и наклоняется ближе, пропитывая воздух ароматом своего парфюма. — Определённо Энди.

— Эм, — я сипло сглатываю, стараясь связно мыслить. Но это сложно, когда я так близко к ней. Один лишь её запах путает мои мысли — этот чистый шепоток вечернего воздуха и цветов орхидеи. Я долго не мог сообразить, что именно заставляет Фрэнки пахнуть так приятно. Это сводило меня с ума. И вот прошлым летом, убрав остатки еды и наблюдая через кухонное окно в доме родителей, как садится солнце, я вдруг ощутил запах Фрэнки. Прохладный ветерок подул на пахнущие вечерами орхидеи, которыми увлеклась моя сестра Зигги, потому что ей было одиноко как последнему ребёнку, оставшемуся дома. Они полностью распустились, такие ароматные. И это был в точности её парфюм. Если бы я закрыл глаза, то мог бы представить, что она стоит рядом.

Если бы.

Фрэнки убирает палец от рта и откидывается обратно на спинку сиденья.

— Хм. Ты хорошо скрываешь вещи, Бергман, тут я отдам тебе должное. Но однажды я выведаю правду у одного из вас.

Она понятия не имеет, насколько это вероятно. И как я нервничаю, думая о том, что она скажет, когда правда выплывет на поверхность.