— Не ты.

Сорен тупо моргнула, глядя на них, притягивая Элиаса ближе, рукой рассеянно пробежавшись по его волосам. Ему нравилось, когда вокруг него суетились, когда ему было больно — он всегда притворялся, что это не так, но это было так. Однажды она принесла ему суп, когда он был болен, и он не переставал ухмыляться несколько дней после этого.

Она провела так много времени, сражаясь с ним. Столько времени боролась за то, чтобы остаться, найти это противоядие, будучи такой чертовски эгоистичной. Ей следовало потратить каждую свободную секунду на борьбу с ним, выпечку печенья и позволить ему хоть раз оставить себе носки. Она должна была отвезти его домой, когда он впервые попросил.

Он хотел жениться на ней.

— Ты не можешь быть серьёзным, — сказала Джерихо в воздух, недоверчиво глядя на Сорен. — Её?

Сорен встретилась с ней взглядом, скривив губы в ответ.

— С кем ты разговариваешь?

Джерихо не ответила, просто изучала её, наклонив голову, от чего по ней побежали мурашки, даже при таком оцепенении.

— Она не согласится. А у нас нету... ой. Будет ли она? — пауза. — Должен быть кто-то ещё. Не она... моя семья, мы не можем снова потерять её…

— С кем ты разговариваешь? — Сорен закричала так громко, что у неё самой заболела голова.

Джерихо открыла рот, затем застыла. Её глаза закатились, плечи дернулись раз, другой, как будто у неё был какой-то припадок...

Затем она стала очень, очень тихой.

Тихий смешок вырвался из её груди — более глубокий, совсем на неё не похожий, что-то, что пробрало Сорен до глубины души. Нечто, граничащее с безумием, хаосом и маниакальной энергией толпы. Джерихо опустила голову, и когда она встретилась взглядом с Сорен, её глаза заблестели золотом.

— Привет, принцесса, — промурлыкал голос, который не принадлежал Джерихо, её нежные тона были наслоены чем-то гораздо более тёмным. — Давай поговорим о деле.

Она инстинктивно сжала Элиаса.

— Что ты за проклятая богами тварь?

— Осторожно, — сказало существо внутри Джерихо, ухмыляясь её ртом, обнажая зубы, что обещало ужасные вещи, которые последуют. — Не употребляй наши имена всуе.

От адреналина каждый волосок встал дыбом, и Сорен проглотила какой-то низменный, животный ужас, который поднялся внутри неё. Эти золотые глаза смотрели на её горло с весельем, древние и жестокие, в них не было ничего доброго.

Ничего человеческого.

— Который из них ты? — прохрипела Сорен.

Элиас был мёртв. Атлас был наводнен нечестивыми существами. В этот момент идея поговорить с богом казалась смехотворно правдоподобной... хотя, возможно, это был шокирующий разговор.

— Меня зовут Тенебре, — сказало существо внутри Джерихо. — Бог Хаоса. Ты, наверное, не слышала обо мне, язычница. Прошло много времени с тех пор, как мне поклонялись.

Он был прав — она никогда не слышала о Тенебре. Но она знала, что есть пятый бог, и более того, она знала, что Элиас боялся даже говорить о нём. Как будто разговор о нём мог бы пригласить его войти.

— Я не особо религиозный человек, — прохрипела Сорен. — Переходи к делу.

Используя тело Джерихо, существо — бог — опустилось на колени рядом с ней и Элиасом, нежно проводя пальцами по спине Элиаса.

— Интересные татуировки, — сказал он, хотя рубашка Элиаса прикрывала их. — Одна из моих сестёр, Мортем всегда питала слабость к святым людям.

— Не прикасайся к нему. Просто скажи мне, чего ты хочешь.

Тенебре снова встал, сморщив нос.

— Знаешь, нетерпение — нехорошая черта для членов королевской семьи. Ладно, любимая, слушай внимательно. Ты видишь это?

Он вытянул руки Джерихо, двигаясь по медленному кругу, как будто для демонстрации, приподняв одну из её бровей.

— Так вот, Джерихо впустила меня только на данный момент... она не совсем готова пойти на постоянное соглашение, у нас есть своя сделка, которую нужно сначала завершить. Но вот в чём дело. Я ищу носителя... не для себя, ты не в моём вкусе. Но моя младшая сестра Анима... часть нашей сделки с Джерихо заключается в том, что она предоставляет ей носителя. Джерихо, конечно, предложила себя, но она не предназначена для Анимы. Оказывается, она мне больше подходит. С принцами та же история, они созданы совсем не для неё. Ты, однако... из того, что мы можем видеть, ты могла бы запросто подойти.

Сорен моргнула. Шок или не шок, это было слишком.

— Хорошо, — сказала она, зарывшись лицом в окровавленные руки, сделав несколько вдохов, которые казались слишком быстрыми, слишком пропитанными страхом. — Просыпайся, Сорен. Вставай.

— Мило, — сказал Тенебре. — Но боюсь, что это тебе сейчас не поможет, любимая.

— Ты просишь меня быть носителем. Для богини.

Тенебре вздохнул, позволяя голове Джерихо откинуться назад.

— У меня не хватает на это терпения. Ты справишься с этим, красотка.

Дернув головой и сдавленно ахнув, глаза Джерихо снова стали зелёными. Она споткнулась, и Вон поймал её, боль в его глазах была совершенно неописуемой.

— Аниме нужен носитель, — прохрипела Джерихо, как будто её голос был хриплым от чрезмерного использования. — И если ты впустишь её, она вернёт Элиаса.

Боль, воющая в груди Сорен, ненадолго притупилась.

— Что?

— Ты слышала меня.

Джерихо схватила Вона за руку, бледная и дрожащая, в её глазах горе и решимость вели собственную войну.

— Ты отдаешь Аниме своё тело, и Элиас отправляется домой.

Сорен подняла горящие глаза на двух предателей, стоящих наверху алтаря, сжигая их на костре собственного изготовления, всем сердцем желая, чтобы это стало реальностью.

— Нет. Верни его.

Это уже не просьба. Грубая команда, которая не примет ничего меньшего, чем повиновение, немедленное и тщательное. Голос генерала — голос королевы.

— Он этого не заслуживает, просто верни его.

У Джерихо хватило чёртовой наглости выглядеть печальной, надев это так же красиво, как и всё остальное, две нежные слезинки сверкали на её щеках, как бриллианты. Сорен хотела сорвать их с её лица.

— Я не могу, не сейчас. Он ушёл слишком далеко. Моя магия не может проникнуть так далеко.

Чёрт возьми. Чёрт возьми, чёрт возьми, чёрт возьми.

Колени ныли от кафельного пола, грудь онемела, руки дрожали, Сорен баюкала голову Элиаса у себя на коленях. Как бы она его ни трясла, сколько бы раз ни гладила его лоб и ни просила вернуться сюда, пока она не надрала ему задницу так, от чего он никогда не оправится, сколько бы раз она ни шептала "я люблю тебя, я люблю тебя, вернись, вернись, осёл"... он не проснулся.

Неважно, что это значило для неё, она обещала ему, что доставит его домой.

Она наклонила голову, прижимаясь губами к его холодному лбу, желая, чтобы тепло вернулось к нему — желая, чтобы он моргнул, проснулся, улыбнулся ей, назвал её легковерной за то, что она думала, что он действительно мёртв. Одна последняя попытка. Одна последняя молитва.

Но от его кожи её губы только похолодели.

— Ты сдержал свои клятвы, — прошептала она ему... Боги, мог ли её голос вообще ещё доноситься до него? — Теперь позволь мне сдержать свои.

Ей было всё равно, что он никогда не простит её. Она никогда себе не простит, если оставит его здесь, если допустит, чтобы это ужасное место стало его смертным одром, когда она ещё могла его спасти.

Она думала, что сможет вынести это — ради своих народов, своих королевств, она думала, что сможет. Но в тот момент, когда шея Элиаса хрустнула под её руками, всё изменилось.

Джерихо всё ещё ждала, когда Сорен подняла глаза, стиснув зубы так сильно, что они заболели, горе придало её костям силу.

Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни.

Контролируй то, что ты можешь.

Она не могла изменить свои неудачи. Но она могла бы изменить это — она могла бы контролировать это.

Элиас превыше самой себя.

— Это будет больно? — спросила она.

Лицо Джерихо сморщилось, как будто ей действительно было не всё равно, и она покачала головой — открыла рот, чтобы сказать больше, но снова закрыла его.

— И она действительно может вернуть его? Не как некромантское тело, а его самого?

Джерихо снова кивнула.

— Моя магия недостаточно сильна, но её будет достаточно. Мы благополучно доставим его домой. У тебя есть моё слово... и Тенебре.

Слово Джерихо теперь ничего не стоило для неё, а слово бога и того меньше, но всё было лучше, чем это.

— Тогда сделай это. И поторопись. Я не хочу больше смотреть на твоё лицо, ты, проклятая Мортем предательница.

Джерихо спустилась с алтаря, опустив голову, её подбородок дрожал.

— Солейл, я клянусь, я не хотела этого...

— Ты не имеешь права называть меня так, — категорично сказала Сорен. — Покончим с этим.

Джерихо руками обхватила её макушку, ладонями прикрывая глаза. Внезапный ужас пронзил её, и она инстинктивно схватила Элиаса за руку.

"Подожди", — хотела сказать она. — "Подожди, я не готова, я не готова".

Она хотела попрощаться с остальными. Каллиасом и Финном, её родителям, сёстрами и Энной.

Но для её боевого товарища, для её осла, для её Элиаса...

— Ты должна сказать это вслух, — сказала Джерихо. — Ты должна добровольно впустить её.

— Я даю своё согласие, — прошептала Сорен, цепляясь за Элиаса, как будто он мог каким-то образом защитить её. Как будто даже в смерти он мог дать ей силу, придать ей мужества. — Впустить её.

Изумрудный свет вспыхнул в глазах Сорен, и это была не боль, которая затопила её тело, не агония, которая унесла в небытие всё, что она есть, всё, чем она была, всё, чем она когда-либо будет.

Вовсе не боль, а сила.

Не рюмка ароматизированного ликера, а бутылка. Не шторм, а ураган. Не магия, а божественность.

Сорен, и Солейл, и Атлас, и Никс, и война, и мир... всё это увяло, свернувшись в ничто, спящие семена, которые никогда больше не оживут, заменённые тяжестью божественной страсти. Дикостью, растущими растениями и новой жизнью там, где её раньше не было.

Она почувствовала запах лаванды и трав. Садов и куч листьев. Приправы и лекарства.