ГЛАВА 7

КАЛЛИАС

Рёв в голове Каллиаса отказывался утихать. Как шторм, срывающий пальмы, как грохот волн, разбивающихся о берег. Он ничего не знал, ничего не видел, кроме волос той никсианки, её лица... лица, которое он знал. Лицо, которое он считал давно похороненным.

Незнакомка, но совсем не незнакомка. Незнакомая во взрослом возрасте, но такая же знакомая, как биение его собственного сердца.

Он прислонился к двери лазарета, бороздки дерева неприятно впились в его позвоночник. Его не волновал дискомфорт, по правде говоря, он его почти не чувствовал. Помимо шума в голове, всё остальное было приглушённым, оцепенелым, похожим на сон.

Это не могло быть правдой.

Живая. Живая. Живая.

Как?

Каллиас провёл ладонями по бороде и, подняв глаза, увидел Джерихо, прислонившуюся к противоположной стене со скрещенными руками и прямой спиной, как будто она всё ещё сидела на своём троне. Как будто её статус преследовал её, куда бы она ни пошла.

Его старшая сестра не могла выглядеть более уравновешенной в этом розовом, струящемся шифоновом платье с рукавами, застёгивающимися на запястьях. Её алые волосы были собраны сзади в аккуратный пучок, а фарфоровая кожа практически сияла от мерцающей золотой косметики и тонкого блеска на губах. Но выражение её лица было создано для войны. Он никогда не видел её такой разъярённой. Пылающий зелёный огонь в её глазах угрожал прожечь прямо сквозь дверь, удерживающую его в стоячем положении.

— Она меня не знает, — слова обожгли кончик его языка, как кислота. — Я имею в виду, она знает моё имя, но она...

Плюнула в меня. Оскорбила меня. Сказала мне идти в преисподнюю. Пыталась убить меня.

— Она меня не узнаёт, — неуверенно повторил он. — Что бы Никс с ней ни сделал...

— А мы уверены, что это она? Не просто какая-то невезучая рыжая, с которой ты случайно столкнулся?

Негодование кольнуло его изнутри. Он подавил его.

— Я не дурак, Джерихо. Ты видела её лицо. Она выглядит точь-в-точь как ты, как мама. И боги, как она разговаривает...

— Как Финн?

— До ужаса пугающе.

Выражение лица Джерихо смягчилось и, оттолкнувшись от стены, она подошла ближе и сжала его плечо.

— Я знаю, что ты проявил должную осмотрительность, Кэл. Я просто хочу быть осторожной, — она нахмурилась, облизнув большой палец и принявшись протирать его шею. — Стой спокойно. У тебя там что-то есть.

— Наверное, кровь, — вздохнул он. — Я купался уже пять раз и всё ещё нахожу пятна.

Она сморщила веснушчатый нос и отдёрнула руку, поморщившись при виде красно-коричневого пятна на большом пальце. Она бесцеремонно вытерла его об его куртку.

— Ну, фу.

Это вызвало бы у него смех, если бы ярость и горе по очереди не сжимали его сердце до боли.

— Ты можешь послать за Воном, чтобы он засвидетельствовал совпадения крови? Я не хочу говорить маме и папе, пока не буду уверен.

Улыбка Джерихо дрогнула.

— Кэл, я не знаю... У него была пара тяжёлых дней, и ты знаешь, как ему тяжело, когда...

— Знаю, знаю.

Его шурин всегда был болезненным человеком, но за последние пару лет его силы резко упали. В плохие дни он с трудом поднимался с постели.

— И ты знаешь, я бы не спрашивал, если бы это не было важно, но мы должны знать, Джер. И нам понадобится кто-то, кто поддержит нас. Если это она...

Джерихо сглотнула, горе отразилось в слезах, застилавших её глаза, в том, как она прижала руки к животу, как будто её вот-вот стошнит.

— Если это она, то она была пленницей Никса, боги знают, как долго.

— Что бы они с ней ни сделали, если это она, она не знает нас так, как должна.

Каллиас заставил себя быть Первым Принцем, собранным и аналитичным, излагая факты и извлекая из них всё, что мог. Эмоциям не было места в этом обсуждении, пока он не узнает наверняка.

— Девять лет вполне достаточный возраст, чтобы помнить. Если она не помнит, то потому, что они заставили её забыть.

Это должно быть невозможно. У Никса очень мало магии, и она не включала магию разума, насколько он знал — что, по общему признанию, было не так уж много. Он был человеком политики, а не чудес в виде мёртвой младшей сёстры, которая выросла и попыталась убить его, оказавшись не на той стороне войны, которую начала её смерть.

В висках начала медленно пульсировать боль.

— Позови Вона. Я начну искать остальных.

— Мама с папой в загородном доме, — сказала Джерихо. — Маме нужно было уехать из-за дня рождения Солейл. И Финн...

О, идеально. Он знал эту мелодичность в её голосе, это лёгкое вздрагивание, выражение её лица, которое говорило, что она пошла по пути, по которому не хотела.

— Хорошо, — пробормотал он, пощипывая переносицу. — Расскажи мне всё быстро. Что этот придурок задумал на этот раз?