ГЛАВА 22

КАИН НАПРАВИЛСЯ В ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ЗАЛ, который был во владении архангела Михаила, с ленивой улыбкой на лице, но его мозг быстро работал под невозмутимым видом. Он балансировал между множеством возможностей, но у него всегда это хорошо получалось. Многозадачность, так это теперь называется, не так ли? Больше всего ему нравилось, когда в его голове крутились тысячи вопросов. Это заполняло гложущую пустоту внутри него, заставляло его быть слишком занятым, чтобы прислушиваться к одному настойчивому голосу в его голове, тому, который никогда не покидал его, тому, который он отказывался называть.

Он толкнул дверь. Было позднее утро, он всё ещё не мог поверить, как долго спал с Мартой в своих объятиях. Не мог поверить, что он вообще спал. Если в его постели была женщина, она была там для секса и ничего больше, и как только всё заканчивалось, один из них должен был уйти. И всё же между ними не было секса, только целомудренный поцелуй. Ну, может быть, не такой уж целомудренный. Он был неспособен к целомудрию, но для него это было близко. Он мог бы сказать себе, что всё это было частью его плана соблазнить её, завлечь и заставить потерять бдительность, но это могло быть не правдой.

Может быть, ему просто нравилось лежать с ней в постели, ощущая её нежное дыхание на своей груди, когда он баюкал её в своих объятиях.

Он становился до нелепости сентиментальным. Неужели Падшие болели старческим слабоумием? Он прожил дольше, чем большинство из них, возможно, его мозг отказывал. Выбивание дерьма из кого-нибудь улучшило бы его душевное состояние.
Михаил был в углу, показывая одному из новых ангелов некоторые движения, но он поднял глаза, когда Каин вошел, его глаза стали ещё темнее.

— Ангел Каин, прибыл на службу, — протянул Каин.

Михаил ничего не сказал. Он не был таким худым, каким был, когда Каин видел его в последний раз, хотя мириады татуировок всё ещё кружились и танцевали на его бронзовой коже. Он был, вероятно, самым опасным воином в Шеоле. То, чего ему не хватало в массе, он с лихвой восполнял мастерством. Жаль, что ему не хватало хитрости Каина, с этим он был бы непобедим.

— По словам нашего уважаемого лидера, все жители Шеола обязаны каждый день проходить физическую подготовку, — продолжил он, когда Михаил с сомнением посмотрел на него.

— Ты здесь уже почти неделю, — наконец сказал Михаил. — Что заставило тебя присоединиться к нам?

Он одарил Михаила своей самой очаровательной улыбкой, зная, что это пустая трата времени. Михаил был не из тех, кого может очаровать кто-либо, кроме его новой жены, богини Виктории Беллоны. Каин тоже был бы очарован ею, если бы не боялся, что Михаил оторвёт ему голову.

— Давай не будем беспокоиться о прошлом, — мягко сказал он. — Теперь я здесь.

Михаил наблюдал за ним из-под прикрытых век, но Каин сохранял обманчиво приятное выражение лица.

— Ты готов отпустить прошлое, Каин? Почему я тебе не верю?

Михаил придвинулся ближе, его голос был низким, хотя это, вероятно, было бессмысленно. Дюжина или около того тренирующихся людей исподтишка наблюдали, как два древних врага кружат друг вокруг друга, как настороженные собаки.

— Потому что ты всегда был подозрительным ублюдком, — сказал Каин. — Я не держу на тебя зла.

— Меня там даже не было.

Каин почувствовал, как ленивая улыбка застыла на его лице.

— Это в прошлом, — снова сказал он, и он знал, что Михаил услышит резкость в его голосе.

— Нет, если это всё ещё управляет твоей жизнью. Ты никого из нас не простил, не так ли?

— Я думал, что пришел сюда для боевой подготовки, а не для психотерапии, — он был поражен тем, как приятно звучал его голос, если не прислушиваться слишком внимательно.

Тема закрыта, ты, ублюдок.

— Я отказался. Как много ты помнишь? Когда Уриэль отдал мне приказ убить твою жену в назидание всем, я отказался это сделать.

— Я всё помню, — он встряхнулся.

Михаил не подчинился приказу прийти со своим пылающим мечом, чтобы сразить Тамар. Нет, он отказался и остался, предоставив Уриэлю самому вершить своё, более ужасное наказание. — Это уже почти не имеет значения. Теперь у нас есть общий враг, с которым нужно бороться, и...

— И ты не можешь перестать думать об этом.

Михаил не собирался останавливаться, тупо подумал Каин. Он собирался продолжать, и продолжать, и продолжать...

— И ты не можешь перестать винить себя.

Есть только один способ заставить его замолчать. Каин не колебался, ударив Михаила кулаком в лицо, прежде чем он успел произнести ещё одно слово. Кровь хлынула из его разбитой губы, но Михаил только усмехнулся, в его глазах появился нечестивый огонёк.

— Так-то лучше, — сказал он. — А теперь давай посмотрим, чему ещё ты научился за последние двести лет.

Секунду спустя Каин лежал на спине, бессмысленная ярость бурлила в его венах, и он почти вскочил, отчаянно пытаясь сопротивляться. Но он оставался на месте ещё мгновение, контролируя своё дыхание, возвращая своё внимание к холодной, кристальной ясности. Михаил знал, что делает, доводя своего врага до бешенства, а затем атакуя его слабое место. Если бы Каин вскочил и попытался выбить из него дерьмо, у Михаила было бы преимущество.

Он приподнялся на локте, наклонив голову, чтобы посмотреть на своего врага.

— Это лучшее на что ты способен? Очевидно, что двести лет не сделали для тебя большой разницы. Или киска твоей жены тормозит тебя?

Михаил двигался так быстро, что обычный человек не заметил бы его, но Каин ожидал этого, и он проворно убрался с дороги, когда Михаил с рёвом бросился к нему.

— Может быть, твои яйца остались у неё, — продолжил Каин. — Потому что, чёрт возьми, у тебя их точно нет.

Михаил врезался в него, но Каин был готов. Нет ничего лучше, чем напасть на жену мужчины и его мужское достоинство, чтобы привести его в убийственную ярость. Не то чтобы Каин хотел убить Михаила. Азазель был его конечной целью. И не сейчас.

Пока нет.

Бой был быстрым и жестоким. Он прыгнул и ударил Михаила ногой в голову, и архангел ответил жестоким ударом по почкам, заставив Каина согнуться пополам. Его чуть не вырвало, но мгновение спустя он снова задвигался, ударив Михаила локтем в печень, удовлетворённо слушая, как тот давится от боли, слыша треск ломающихся рёбер. Михаил завел ладонь под подбородок Каина, запрокинув его голову назад, что было бы смертельным ударом для людей. Каин сделал ложный выпад, затем пнул Михаила в руку, сломав ему запястье и три пальца, на его окровавленных губах появилась дикая усмешка удовольствия, которая соответствовала его противнику. Михаил снова упал, тяжело ударившись о цемент, и Каин понял, что всё-таки убьёт его. Он собирался приземлиться ему на грудь и размозжить рёбра и сердце. Рот и лёгкие Михаила наполнялись кровью, и он тонул в ней, и Каин не мог остановиться, потребность была слишком велика, кто-то должен был заплатить, и он двинулся на смертельный удар.

Он просчитался. Увидел в последнюю минуту, что Михаилу удалось повернуться и ударить ногой вверх, его нога соприкоснулась с головой Каина, и он рухнул на него сверху, повсюду была кровь.

Тишина. Полная и абсолютная тишина, и он подумал, на что похожа смерть. В комнате было полно людей, но он ничего не слышал. Никто не двигался, и, возможно, это тоже было частью смерти, что все застыли на месте.

За исключением того, что Михаил лежал под ним, его повреждённая грудь двигалась вверх и вниз, когда он изо всех сил пытался дышать, и Каин чувствовал разрывающую боль в голове, агонию сломанной ноги, о которой он даже не подозревал, и медный привкус потраченной впустую крови, так отличающийся от насыщенной, пряной сладости женской крови.

Он услышал медленный хлопок где-то позади себя, к которому присоединился ещё один, пока весь зал не взорвался аплодисментами, и Каин усмехнулся про себя. Он знал, как войти, и он знал, как выйти.

Ему с трудом удалось встать, затем он посмотрел вниз на своего поверженного врага. Тёмные глаза Михаила горели яростью, но он не мог пошевелиться, и Каин долго, задумчиво смотрел на него.

— Ты просто позволишь ему лежать там и истекать кровью до смерти? — голос Виктории Беллоны был едким. — Или мне придётся тащить его жалкую задницу к океану?

Каин повернул голову. Богиня выглядела крайне раздраженной, уверенной в том, что погружение в ледяную соленую воду вернёт ей её избитого мужа.

Он тоже это знал, даже если его временно ослепила жажда убийства. Если бы он действительно хотел смерти Михаила, ему нужно было бы сделать это наедине, где никто не смог бы его спасти.

— Я нахожу, что мне самому не помешало бы поплавать, — сумел сказать он, его язык заплетался за разбитым лицом. Его челюсть тоже может быть сломана, ошеломленно подумал он.

Он наклонился, и ему потребовались все последние силы, чтобы поднять Михаила на ноги. Если бы кто-нибудь совершил ошибку, пытаясь помочь ему, ему пришлось бы надрать им задницы, а он чувствовал себя слишком легкомысленно. К счастью для всех них, они держались от него подальше.

Просунув своё плечо под руку Михаила, он потащил его к дверям, которые были открыты в сторону моря. Это было медленно, но у них было время. Его одежда была красной от их объединённой крови, и эта мысль позабавила его. Неужели они с Михаилом каким-то образом сблизились в своей жестокой, грязной борьбе не на жизнь, а на смерть?
Он увидел Марту в последнюю минуту. Она стояла одна позади, и он сразу понял, что она не была одной из тех, кто аплодировал их эпической битве. Она выглядела больной. Если бы он не тащил Михаила, то пожал бы плечами. Жизнь среди Падших должна была стать намного более кровавой. Ей придётся привыкнуть к этому.

Он бы не добрался до края моря, если бы Михаил не восстановил некоторую подвижность, и вместе они преодолели последние несколько футов, пока ледяная солёная вода не подхватила их, вытащив наружу. Каин почувствовал, как темнота сомкнулась над его головой. Он подумал о Марте, с её списками, её потрясённом выражении лица и её сладких губах. Марта. Он собирался овладеть ею, когда она вернётся с моря, он собирался слизать соль с её кожи и выпить океан из её груди. Он собирался утонуть в ней.
Рука, схватившая его за лодыжку, сомкнулась, затягивая его глубже под воду, и он открыл глаза от жгучей соли, чтобы посмотреть на Михаила. Если он хотел продолжить бой, то Каин был в игре, но он действительно был не в настроении.