ГЛАВА 23

Я ПОБЕЖАЛА. Я НЕ СОВСЕМ ПОНИМАЮ ПОЧЕМУ. Я ждала, пока эти два идиота не вернулись из океана, обнявшись, как самые старые и лучшие друзья, менее чем через пять минут после того, как они попытались убить друг друга, ждала, пока я не убедилась, что с ним всё в порядке. А потом я побежала.

Это было моё время для тренировок, но все остановились, загипнотизированные битвой перед ними. Михаил был жестоким надсмотрщиком, и он не принял бы ни одного неубедительного оправдания за расслабление, но прямо сейчас я не могла находиться там. Не тогда, когда их кровь всё ещё пятнала пол. Тори вытирала его, явно раздражённая, и я пожалела, что у меня нет её хладнокровия. Но у меня его не было. Меня чуть не вырвало.
Поэтому я побежала. Хорошая длинная пробежка прошла бы как тренировка, по крайней мере, частично, и я бы примерилась с борьбой завтра, спаррингуя с тем, кого Михаил мне назначит. Он, конечно, разозлился бы, но в тот момент мне было всё равно.

Потребовалось несколько минут, чтобы мои мышцы перешли в устойчивый темп бега по пляжу. Я не потрудилась растянуться. Со мной всегда такое случалось: переход от напряжения и беспокойства к чистой физической нагрузке, моё тело работало, а мой разум просто дрейфовал. Я пробегала мимо других, у меня не было особой потребности в одиночестве, и я не хотела быть изолированной от людей. Я просто не хотела с ними разговаривать. Я добежала до конца второй косы и замедлила шаг, позволяя жизни медленно вернуться, и, наконец, остановилась, наклонившись, чтобы отдышаться. Я слишком сильно давила на себя, и я не была уверена, почему. От чего именно я убегала?

Скалы, которые громоздились у кромки воды, вели в море, почти как ступени великана. Последняя была примерно в двухстах ярдах и достаточная большая, чтобы вместить небольшой клочок земли и несколько древних тисовых деревьев, скрученных ветром в странные, таинственные формы. Иногда я бросала вызов скалам и сильным течениям, которые текли в этой бухте, и плавала там. На дальней стороне, где никто не мог видеть, были опоры для ног. В первый раз, когда я поднялась наверх, я была в ужасе.

Во второй раз я была храбрее. Теперь это было самое безопасное место, которое я знала.

Даже Томас не знал о нём, хотя я обнаружила его в самом начале нашей совместной жизни. Даже тогда мне нужно было собственное время и пространство, куда он не мог дотянуться. Он защищал меня, но временами это казалось почти... удушающе.

Я взобралась на камни у кромки воды, ненавидя себя за свои предательские мысли. Томас любил меня, заботился обо мне, ничего от меня не просил. Даже моей крови. Я делала всё возможное, чтобы почтить его память после смерти. Я очень хорошо справлялась с этим, пока не появился Каин.

Я закрыла глаза. Я чувствовала тепло солнца сквозь мягкий туман, который всегда окутывал Шеол, и позволила себе дрейфовать. Я знала, что не смогу заставить себя увидеть, найти ответ, когда я так отчаянно в нём нуждалась. Но я не могла не попытаться.

Когда он собирается уйти? Он никогда не остаётся надолго, все так говорят. Когда он потеряет интерес и исчезнет?

Ответа не последовало. Даже когда я пыталась привести себя в медитативное состояние, вопросы продолжали возвращаться. Я знала, что он не был тем, кто причинил вред Элли, хотя и не могла сказать почему. Скрытность нападения была как раз в его стиле. В нём не было ничего прямолинейного, он был сплошным дымом и зеркалами. Но он был не из тех, кто воюет с женщинами.

Кроме, возможно, как со мной.

Я сделала ещё один вдох, принимая его в своё тело, пытаясь заставить мышцы снова расслабиться после их инстинктивного напряжения. Всё было хорошо, пока он не явился. Ну, не совсем хорошо, учитывая, что мы столкнулись с возможным уничтожением Армиями Бога. Но мы прекрасно справлялись, пока он не пришёл сюда.

Я не могла придумать ничего, что могло бы его прогнать. Я даже не могла молиться Богу, в которого никогда не верила. Выяснение того, что Высшая Сила действительно существовала, что он начал этот сложный беспорядок, в котором мы все жили, не улучшило ситуацию, так как он проклял всех, о ком я заботилась, а затем оставил нас на милость Уриэля. Мне просто пришлось бы терпеть.

Я растянулась на одном из камней, гранит был шершавым под моей одеждой, и позволила солнцу согреть меня. Наблюдать за его борьбой было ужасающим откровением. Впервые я по-настоящему увидела дикость, скрывающуюся за его насмешливым, дразнящим присутствием, и это потрясло меня так, как я не могла понять.

Я участвовала в ожесточенных сражениях, у меня всё ещё были шрамы. Я защищала себя и других, и если на самом деле я никого не убила, то была готова это сделать. Я видела кровь, ужас и смерть повсюду вокруг себя, и ничто не беспокоило меня так сильно, как то, что Каин пытался убить Михаила.

"Прекрати это, — сказала я себе. — Думай спокойными, мирными мыслями". Видение могло прийти только в том случае, если бы я перестала пытаться навязать его. Мне нужно было расслабиться, сохранить идеальное состояние покоя, и, может быть, только может быть, я получу ответы, в которых нуждалась.

Мир. Спокойствие. Всё было хорошо, всё было хорошо, мне просто нужно было...

Ткань опустилась мне на голову с внезапной, удушающей силой, мгновенно приведя меня в состояние боевой готовности. Я в панике ударила, но тварь окутала меня, поймала в ловушку, пахнущую пылью и смертью. Я почувствовала, как меня подняли, завернутую в саван, в чьи-то объятия, и я, наконец, вспомнила, что нужно кричать так громко, как только могу, когда я ударила изо всех сил.

Я услышала приглушённый звук боли, затем на мою голову обрушился удар, такой сильный, что я на мгновение потеряла сознание, увидев яркие огни в глубине глаз, когда я пыталась отдышаться.

Мой разум, наконец, взял себя в руки, когда я начала сосредотачиваться. Ладно, значит, он был сильнее меня, сопротивление не помогло бы. Единственный шанс, который у меня был — это обмануть его. Я позволила себе обмякнуть, когда он перекинул меня через плечо, и надеялась, что смогу взглянуть на него из-под того, во что он меня завернул.

Должно быть, это был какой-то мешок, просвета не было. Его плечо больно врезалось мне в живот, и мне потребовалась вся моя концентрация, чтобы держать своё тело расслабленным, как будто я всё ещё была без сознания, несмотря на панику, охватившую меня.

Этот человек хотел убить меня. Я знала это без помощи видения — это была не сложная игра, это была смерть и злоба, которые окутали меня, как труп, и, если бы я что-то не сделала, я была бы мертва.

Я знала, куда он меня несёт, я, вероятно, знала местность лучше, чем он, так как это была моя собственная частная бухта. Ему придётся пробираться либо обратно по валунам, чтобы добраться до земли, либо вперёд, к морю. Я не была уверена, что будет лучше. Я могла плавать как рыба, но, если бы он вырубил меня, я была бы беспомощна. Даже настоящая рыба может утонуть.

С другой стороны, на суше у меня вообще не было бы шансов.

Он повернул к морю, и я позволила себе повиснуть на нём. Он зашагал по валунам, таща меня без видимых усилий, что означало, что он должен быть сильным. С другой стороны, все Падшие были неестественно сильны. Я попыталась понять, смогу ли опознать его по запаху, но всё, что я могла вдохнуть, был затхлый запах мешка, в который он меня завернул. Он мог быть кем угодно. Даже Каином. О, Боже, только не Каин.

Он без колебаний направился к морю по тропинке из камней, грациозный, как все ангелы. Бросил бы он меня в воду, не убедившись, что я действительно без сознания? Вероятно, на это было слишком много надежд. Попытается ли он сломать мне шею, прежде чем отпустит? Это было бы наиболее эффективно, а Падшие были эффективны.
Мне почти показалось, что я чувствую запах моря сквозь обволакивающие складки. Если бы я была одной из Падших, сломанная шея зажила бы в тот момент, когда я коснулась воды. Но я не была, я была простой смертной, жертвой всего, что могло убить человека, и я собиралась умереть.

Чёрт возьми, нежели я позволю.

Он остановился, и я неуклюже ударилась о его спину. Он сдвинул меня, подталкивая вниз, и я с внезапным ужасом поняла, что он планировал просто разбить мою голову о камни, прежде чем позволить мне соскользнуть в море. Прилив смоет мою кровь и мозги со скалы, и когда или если они найдут моё тело, они не узнают, что стало причиной моего раздробленного черепа.

Я могла ясно увидеть это, возможно, видение или возможность. Я почувствовала, как он перекинул меня через голову, почувствовала, как камень приближается, и в последнюю секунду я вывернулась, вырываясь из его хватки.

Слишком поздно. Моя голова ударилась о скалу, не так сильно, как он хотел, и мешок смягчил удар. Но на этот раз я действительно отключилась, тьма сгустилась вокруг меня, когда я погрузилась в холодное, тёмное море, погрузилась в вечность, в ничто, в смерть.

МЕТАТРОН ОПУСТИЛ ВЗГЛЯД НА чернильный океан, наблюдая, как исчезает тело. Он должен был знать, что не может доверять ей. Должно быть, она заметила его приближение. Однако это не принесло ей никакой пользы. Даже если бы ему не удалось разбить её мозги о камни, он нанёс достаточно повреждений, чтобы она, не двигаясь, тонула, как камень.

Он собирался зашить мешок, прежде чем швырнуть его вниз. Это была бы тяжёлая работа, ведь он никогда в жизни не прикасался к иголке, но он не хотел рисковать, чтобы она хорошо его разглядела. Ничто не было гарантировано, он прожил в Шеоле достаточно долго, чтобы знать, что жёны были на удивление стойкими. Но Марта больше не была женой, у неё не было защиты. Никто даже не заметит, что она ушла. И мешок удержит любую кровь и мозг, которые вытекут, прежде чем он сбросит её.

Он больше не мог разглядеть тёмную фигуру под волнами. Он выбрал самую глубокую часть воды, которую смог найти, просто чтобы убедиться, что она унесёт её вниз. Его единственной заботой сейчас было то, что её найдут до того, как мешок развалится. Очень жаль, он мог бы использовать его снова. Но это стоило того, чтобы, наконец, навсегда закрыть слишком проницательные глаза провидицы.