Единственное, что тревожило Людмиллу, было отсутствие ангелов. Даже Савра рассчитывала, что войска горгоны столкнутся с крылатыми слугами гильдии Борос в самом разгаре сражения, и все же, летающей ангельской цитадели, ДомаСолнца, все еще не было видно. Она вновь осмотрела светлеющий горизонт, но так ничего и не увидела.

Что же они задумали?

Так вот каково это было - быть богом.

Как только Савра выпустила своих безликих – войско, которое она тайно собирала десятилетиями, вливая своих бойцов в ряды слуг Конклава Селезнии, прямо под носом у церковников Жизни – Конвокация призвала ее к Виту Гази. Вполне ожидаемо, она ощутила, как магия Селезнии окутала и материализовала ее внутри кокона, в центре круга Конвокации, священного кольца, помещенного в Древо Единства на высоте, открывающей ей панорамный вид на город вокруг нее, но не настолько высоко, чтобы быть выше облачного покрова.

Итак, Конклав Селезнии изнывал от нетерпения. Отлично. Она тоже. Она и так ждала уже более, чем достаточно.

Мысли поющих дриад и других членов высокого собрания звенели в ее голове, и она пела с ними – мрачную заупокойную мессу, которую она вплетала в источник священной песни так же, как она десятилетиями вплетала тысячи некротических нитей в самые корни Виту Гази. Даже сейчас ее тьма растекается в их душах, хотя они об этом даже не догадываются. С помощью Савры, дерево начало отмирать изнутри, но смерть, это еще не конец – волокна, вплетенные в его корневище, пропитали мертвую древесную материю магией Девкарин, которая постепенно ослабила сопротивляемость Селезнийцев. Они вверили ей управление сотен безликих, а ее тайный союзник предоставил ей сырье для создания еще большего их количества.

Ей недостает лишь одной детали – камня, который девчонка ледев наконец-то добыла для нее – для ее полной власти над этим слабодушным собранием.

Было так просто манипулировать ими с поддельной добродетелью и сладкими речами. Они говорили, что хотят принять в паству своих братьев и сестер Девкарин. Они уверяли ее, что она непременно должна ощущать притяжение Матери Селезнии в своей эльфийской крови. Затем они умоляли помочь им сохранить жизнь Виту Гази, не зная, что «болезнь» поразившая Древо Единства была делом рук самой Савры. За последние несколько лет, Древо, медленно, но уверенно, стало ее созданием. Конклав Селезнии полагал, что они борются с одним видом разложения, но в своей слепоте, они открылись другому. Единственная часть, которой она не могла коснуться, была спрятана глубоко в сердцевине титанического ствола дерева, но и эта часть также скоро будет ей доступна. В этом она не сомневалась.

Она сказала дриадам, что иного пути нет. Она объяснила им, что воджеки были пропитаны проказой, и показала им одного из союзнических крадущихся, чтобы «доказать» это. Ей нужны были дополнительные силы, чтобы искоренить эту проказу. Она сказала им, что для того, чтобы заклинание Пакта Гильдий, окутавшее весь мир, могло выжить, необходимо чем-то пожертвовать. Матка оставила им достаточное количество слуг, чтобы они были довольны, и просила не беспокоиться. Она возьмет на себя всю тяжелую работу по умиротворению «прокаженных» ‘джеков. Она нашла умиротворение не настолько приятным, как уничтожение горгон, но и в этом тоже был определенный шарм. Безликие были беспощадными, эффектными убийцами, которых Конклав Селезнии никогда не догадывался использовать, до сего дня. И совсем скоро Савра и Конклав Селезнии станут единым целым.

Ее таинственный союзник был превосходным учителем, а Савра была прилежной ученицей.

Она с испугом сделала очередной резкий вдох, чувствуя, как в нее вливается еще один поток энергии. Дриады Конклава Селезнии продолжали отдавать ей свою силу через свое пение, свое доверие, и свою веру. Купаясь в этой энергии, она присваивала ее себе всю без остатка. К тому же, это были не только дриады и другие члены Конклава. Это были все Селезнийцы, ледев, Сильхана, и прочие последователи культа Жизни в Равнике. И вскоре, песни всех остальных существ из всех гильдий и кланов всего мира слились в одну… разве что, за исключением неверующих, но и они также слышали эту песнь. Некоторые из них, почетные представители девяти гильдий, стояли в блаженном благоговении вокруг кольца дриад.

Начиналась Конвокация. Конвокация для них, коронация для Савры.

Энергия заполнила ее до предела, и тонкий кроваво-красный первый луч солнца пробился сквозь верхушку кокона, который медленно раскрылся, подобно огромному цветочному бутону. В его центре стояла Савра во всем своем великолепии. Жрица Девкарин уже была королевой Голгари и вскоре объявит себя гилдмастером Селезнии – как только ее подданные принесут ей «камень мысли», который позволит ей стать полноценным членом священного собрания. Две гильдии покорены и восемь… а не семь… в перспективе.

Она посмотрела вверх, на неожиданное движение в небе и увидела двоих своих безликих слуг, возвращающихся к ней со своим брыкающимся и кричащим грузом. Они приземлились перед Саврой, с охранницей ледев, вырывающейся из их крепких рук. Девушка орала на безликих, на матку, на всех собравшихся вокруг, но лишь одна Савра слышала ее крики и распознавала звучавший в них ужас. Остальные были полностью поглощены песней.

Савра подошла к молодой полу-эльфийке, взяла ее за запястье и с силой сдавила его.

Ледев заорала от боли, чувствуя, как пальцы матки вгрызаются в ее плоть, но все же держала кулак крепко сжатым. Ногти Савры прорезали кожу, затем вены, и яркая красная кровь потекла сквозь ее пальцы, по их обоим запястьям.

- Отпусти, - сказала Савра. – Это не твое, дитя мое.

Ледев, задыхаясь, выругалась ей в лицо.

- Хорошо. Пойдем жестким путем, - сказала Савра. Украденная сила старого Свогфира пульсировала в ней. Ей не нужны были ни чьи разрешения.

С тошнотворным хрустом и фонтаном теплой крови, она оторвала ладонь Фонн от запястья.

Лучи восходящего солнца уже пролились на круг Конвокации в центре Виту Гази, когда дирижаба на ангельской тяге, выплыла из-за исторических зданий центральной части города и вошла в зону боевых действий. Круг был священным местом: широкая, округлая платформа, выращенная в стволе Древа Единства, достаточно большая, чтобы вмещать столько же людей, сколько поместилось бы на небольшой арене, для регулярных служб и церемоний, которые Селезнийцы проводили круглый год. Алая заря слилась с ослепительными изумрудными фигурами в центре кольца, состоящего из Конклава Селезнии, и целой рекой из существ из каждой гильдии, стекающейся отовсюду к Древу Единства. Шеренги охранников ледев, эльфов Сильхана, и воинов Селезнии стояли, указывая на яркий свет в самом центре Конвокации. Масса белоснежных безликих парили вокруг священного круга, защитно повернувшись лицом наружу. Они расступились, позволив своим соратникам втащить похищенную полу-эльфийку в круг, затем вновь сомкнули ряды.

- Она уже внутри, - крикнул Джерад. – Скажи ангелу, чтобы прибавила скорости.

- Пушок! - крикнул Кос ангелу через открытую дверь пассажирского отсека, - Тебе придется протащить нас сквозь них!

- Так точно, - повернувшись, крикнула ангел. – Рекомендую вернуться в кабину. Сейчас будет трясти.

Фонн орала в агонии и на несколько секунд практически ослепла от боли. Затем жрица Девкарин оттолкнула ее назад, и столкновение с деревянной поверхностью Виту Гази вернуло ей зрение. Она закрыла здоровой рукой обрубок своего запястья, безуспешно пытаясь остановить потерю крови. Ей нужно было остановить кровотечение, в противном случае она рисковала потерять сознание. А если она отключится здесь, она сомневалась, что уже она когда-либо сможет прийти в себя.

Орден защитников ледев происходил, согласно легендам, от группы древних боевых монахов, скитавшихся по дорогам Равники задолго до подписания Пакта Гильдий, и боровшихся с несправедливостью и злом, исходя из базовых определений добра и зла.

Тренировки ледев до сих пор включали изучение лечебной магии. В отличие от воджеков, охранники дорог не нуждались в искусственных препаратах для остановки кровотечений. Это не значило, что Фонн могла с легкостью пользоваться лечебной магией, особенно, когда потеря сознания уже барабанила в дверь, требуя, чтобы ее впустили. Она закрыла глаза, которые, затуманенные болью, все равно едва могли видеть, и сконцентрировалась на энергии жизни великого дерева. Энергия ощущалась как-то необычно, несомненно, из-за вмешательства жрицы Девкарин. Песня жизни звучала нескладно, словно все певцы начали фальшивить. Фонн позволила боли удерживать ее в сознании и ухватилась за единственную чистую ноту среди атонального хора, притянув ее к себе. Практически сразу же шок и боль утихли, и артериальная течь остановилась, когда сырая новая кожа затянула рваную рану на ее запястье. Рана без труда могла вскрыться снова, но, по крайней мере, сейчас Фонн уже не умрет от потери крови.

Она перекатилась на спину и посмотрела в небо, чувствуя, как отчаянье сжимает ей сердце. Возможно, ей все же стоило позволить себе умереть. Как она может жить дальше, продолжать службу охранницы ледев, когда Селезнийцы готовились принять в свои ряды некромантшу?

Фонн увидела движение на западе и решила, что у нее галлюцинации. Ангел, с золотыми крыльями, пылающими в первых лучах восходящего солнца, пробила брешь в парящей стене безликих. И не просто ангел. Это была Пушок, освобожденная от ее волшебных оков. Через одно плечо она неправдоподобно тащила веревку, буксируя искалеченную дирижабу Пивлика. Яйцеобразная оранжево-розовая кожа земноводного была усеяна омертвевшими, серыми пятнами, которые уже никогда не заживут. Ангел отпустила веревку, как только дирижаба прошла сквозь живое ограждение, и парящее земноводное ударилось о внутренний ствол Виту Гази. Теряя высоту из-за изрешеченных газовых пузырей, яхта лениво опустилась вниз, и села у края собравшейся толпы.