Глава 6

Питер

Кажется, я не могу выкинуть Уитни из головы. Я зашёл на этот сайт, чтобы отвлечься от всех новостей о пандемии, но никак не ожидал найти кого-то настолько интересного и настоящего. Она такая очаровательная и обезоруживающая, но при этом застенчивая. Я также не думаю, что она понимает, насколько красива.

Прошлой ночью мне снились сладкие сны об Уитни, что странно, потому что мне кажется, что я всегда думаю только о работе. Мне снятся кошмары об автокафе с бесконечными очередями и о днях, когда ни один сотрудник не приходит на работу, оставляя меня работать на гриле в одиночестве. Я просыпаюсь в холодном поту, потому что один из моих поставщиков молочных продуктов сгорел дотла, оставив «Шейк Плейс» без возможности подать коктейли.

Но прошлой ночью всё было иначе. Всё дело было в шоколадных локонах и кексах-поцелуйчиках от сладострастной пекарши. В её профиле упоминалось, что она живёт в Нью-Йорке, и это интригует. Должно быть, я провожу время не в тех частях города, если такие женщины, как она, ещё есть.

Мне нужно увидеть её снова. Я хочу заботиться о ней. Я уважаю амбиции и чувство ответственности Уитни перед своими сотрудниками и семьёй, и, как устоявшийся бизнесмен в сфере доставки еды, я могу помочь ей пережить это трудное время.

— Что ты думаешь, Деми? Примет ли она ещё один запрос на приватное шоу?

Я воспринимаю кошачье мурлыканье как знак согласия и отправляю Уитни сообщение через «LiveFans».

«Уитни, прошлой ночью ты преследовала меня во сне. Когда я тебя снова увижу? Сегодня вечером выйдет?»

Просто и по делу. Я нажимаю «Отправить» и думаю, сколько времени ей понадобится, чтобы получить сообщение. Я мог бы пойти в спортзал и тем временем сжечь часть этого разочарования.

Но вдруг мой компьютер издаёт сигнал об уведомлении. Неужели она так быстро ответила? Вероятно, это просто очередное сообщение от одного из моих менеджеров. Это может подождать. Я пытаюсь уйти от экрана, но потом поддаюсь искушению. Мне нужно посмотреть, Уитни ли это.

«Питер, я думаю, что смогу втиснуть тебя в своё расписание около 20:00. Тебе удобно?»

Интересно, сколько у неё других зрителей. Наше частное шоу было вчера в 19:00, а её обычное шоу было запланировано на 21:00. Если б она показала другим такое же шоу, я представляю, красные щёки тех парней, их тяжёлые возбуждённые взгляды направленные на сексуальную версию Уитни, которая не давала мне покоя. Досадно, но я нахожу, что это вызывает у меня чувство лёгкой зависти. После двух разговоров с этой женщиной я столкнулся с чувством собственничества. Отряхнувшись, я печатаю в ответ.

«Уитни, 20:00 идеально. Пожалуйста, надень что-нибудь на пуговицах».

Я направляюсь в личный спортзал в своём пентхаусе. Тридцать минут на беговой дорожке должны принести мне пользу как физически, так и морально. Мне нужно выбросить эту девушку из головы, потому что это начинает становиться нелепым. Я человек, который сделал себя сам, отказал стольким женщинам, что сбился со счёта. Власть Уитни надо мной должна прекратиться.

* * *

20:03. Я провёл два часа в тренажёрном зале и превратил себя в бугрящееся, потное месиво. По крайней мере, это избавило меня от сексуальной неудовлетворённости, которую я испытывал. Я заставляю Уитни ждать до 20:05, прежде чем войти в систему, чтобы она не подумала, что я слишком отчаянно хочу её увидеть. Я хочу посмотреть, как она справится с этим, и нажимаю «войти» в нашу приватную комнату.

Фигуристая девушка сидит на своей кровати, и терпеливо ждёт, потягивая бокал вина. Она изменила сцену. Пёстрые тона её кровати исчезли, как и большинство подушек. Она повесила небесно-голубой гобелен на стену за спиной и сидит на клетчатом одеяле. Рядом с ней корзинка.

— Я думала, ты меня продинамил, — шутит она с улыбкой. — Ты пришёл рано на наше свидание прошлым вечером, но у меня есть хорошие новости: я потратила немного денег, которые ты дал мне на чай, и устроила для нас пикник.

Уитни вытаскивает из корзины головку сыра, немного винограда и что-то похожее на домашний хлеб. На ней белый сарафан с бретелькой через шею, усыпанное большими розовыми цветами, он застегнут на все пуговицы спереди и облегает её сочные изгибы. Её губы блестят от розовой помады, а ногти накрашены в тон. Её волосы собраны в высокий хвост, перевязанный лентой цвета жевательной резинки.

Отлично. Мне нравится то, что я вижу. Уитни следовала инструкциям, и сегодня вечером она заработает неплохие деньги.

— Ты выглядишь потрясающе, — замечаю я. — Я хотел бы быть там, чтобы действительно разделить с тобой этот пикник. Ты испекла хлеб?

Она мило улыбается.

— Конечно. Какой уважающий себя пекарь покупает предварительно хлеб? На самом деле я потратилась только на Гауду и виноград. У меня это вино давно стоит на полке. Это был подарок на день рождения в прошлом году.

— Гауда, виноград, домашний хлеб и праздничное вино — это идеальный пикник. Мы не хотели бы быть слишком сытыми для того чем займёмся после пикника, — поддразниваю я.

Уитни краснеет и делает глоток вина. Она очаровательна, и мне это нравится.

— У тебя есть бутылка вина, чтобы открыть и выпить со мной? — спрашивает она.

— Думаю, у меня должна быть одна где-нибудь. Подожди, я сейчас вернусь.

Я быстро встаю и покидаю комнату. На кухне я беру красное калифорнийское вино из винного холодильника и быстро открываю его, прежде чем вернуться к своему свиданию. Она улыбается и играет со своим хвостиком, увидев меня снова.

— Итак, я завязала лентой волосы на случай, если ты захочешь, чтобы я снова её сняла. И у меня есть пуговицы, как ты просил.

Мои глаза блуждают по её красивому лицу и пышным изгибам.

— Я не мог и мечтать о более подходящем наряде для сегодняшнего вечера. Я вознагражу тебя за это. Давай сыграем в игру. За каждую расстёгнутую пуговицу я дам тебе пятьдесят долларов. Начни сейчас.

К моему удивлению, она застенчиво улыбается.

— Может, мне стоит заставить тебя подождать. Ты ещё даже не пробовал мой хлеб.

Я смеюсь и подыгрываю её игре.

— Тогда, отрежь мне кусочек и добавь к нему немного того сыра.

Мгновение она обдумывает это и собирается выполнить мою просьбу, но затем стреляет в меня озорной улыбкой и вместо этого расстёгивает верхнюю пуговицу своего платья. Идеально. Кого волнуют хлеб и сыр, когда есть Уитни? Я посылаю ей пятьдесят долларов.

Расстегнув платье, она наклоняется вперёд, чтобы разрезать хлеб, и я вижу, как колышутся её пышные кремовые груди. Я мельком замечаю дерзкий розовый сосок и тут же напрягаюсь при виде него.

Рычание вырывается из моего горла.

— Я думаю, ты уже делала это раньше. Ты слишком хороша. Ты не можешь быть пекарем в реальной жизни.

Уитни выходит из себя, защищаясь.

— Нет, я действительно кондитер. Я не профессиональная вебкам-девушка.

— Ну, у тебя может быть многообещающая карьера, если пекарня разорится.

Её весёлая улыбка гаснет, и я понимаю, насколько это было бесчувственно. Я уже знаю, как она беспокоится о своих делах, и сразу извиняюсь.

— Прости, Уитни, я не это имел в виду. Я хотел сказать, что ты такая красивая и умная, что преуспеешь во всём, что захочешь.

Я добавляю двести долларов на её счёт. Она смотрит на уведомление, и её длинные ресницы немного опускаются.

— Спасибо, — шепчет она. — Я верю тебе. Думаю, что должна тебе четыре пуговицы, — бормочет она, прежде чем потянуться к низу платья и расстегнуть четыре жемчужно-белых пуговки.

— Мы не обязаны играть в эту игру, Уитни, — говорю я ей, всё ещё чувствуя себя дерьмом из-за того, что ляпнул.

— Нет, всё нормально. Кроме того, что, если я сама получаю удовольствие от игры? — медленно спрашивает она, расстёгивая ещё четыре пуговицы на юбке своего платья. Теперь оно открывает половину длины её кремовых бёдер, пышных и спелых.

Я вношу ещё двести долларов, и все слова, которые я оговорил, забываются. Уитни допивает свой бокал вина и наливает ещё один. Она делает ещё один большой глоток и ставит его на ночной столик. Затем она упаковывает еду обратно в корзину и ставит её на пол рядом с кроватью. Подняв бокал с вином, она опирается на одну руку. Её юбка с разрезом раскинута вокруг неё, в то время, как она сидит на одной поджатой под попу ноге.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала, Питер. Я твоя, — шепчет она.

Откуда она знает, что я чувствую? Я хочу обладать ею.

— Сколько пуговиц у тебя осталось?

Она считает:

— Десять.

Я посылаю ей семьсот долларов.

— Я думаю, что ты не верно посчитал, Пит, — ласково говорит Уитни.

— Ещё двести долларов — за ленту, но я хочу, чтобы она была последней.

Она допивает второй бокал вина и соблазнительно расстёгивает все пуговицы на юбке. Я вижу вспышку белого кружева, но потом Уитни возвращается к застёжкам на лифе платья. Одежда распахивается, и я понимаю, что ошибался. Я думал, что она без бюстгальтера, и это правда, но она не совсем голая. Вместо этого на ней белый пояс, который подчёркивает её узкую талию и крошечные трусики в тон. Это похоже на то, что одевают под свадебное платье, потому что оно состоит из кремового кружева и изысканных деталей. Мне никогда не приходило в голову, что она может быть замужем. Внезапно, я должен знать.

— Уитни, ты замужем? — выпаливаю я.

Она отскакивает назад на мгновение.

— Что? Нет! Почему ты так думаешь? У меня никогда не было бойфренда, достаточно серьёзного, чтобы даже задуматься о свадьбе.

— Просто… ну, то, что на тебе надето, похоже, предназначено для брачных ночей.

Она задумывается на мгновение.

— Подожди, ты женат?

— Нет, — сразу отвечаю. — Я увернулся от этой пули, слава богу.

Она смотрит на себя и тихо хихикает. Думаю, что это вино. Она выпила два бокала передо мной, и я понятия не имею, сколько она выпила до этого.

— Думаю, ты прав, и технически это одевалось на свадьбу. Я купила его, перед свадьбой своего кузена. У всех нас были обтягивающие платья подружек невесты, и мне нужно было что-нибудь, что не было бы заметно под атласом. Я купила этот пояс в свадебном магазине. Если подумать, продавщица как-то странно на меня посмотрела.