Его головка потирается об это место внутри меня и посылает волну эйфории по моему телу. Это кресло для отдыха — идеальное место для секса, и, когда мои ноги твёрдо стоят на твёрдой поверхности, я могу использовать их как рычаги, которые мне нужны, чтобы скользить вверх и вниз сильнее, и быстрее, стимулируя мифическое место, которое вот-вот вознесёт меня на мой первый пик удовольствия.

Глаза Питера прикованы к моим. Его взгляд наполнен обожанием, когда приливная волна экстаза обрушивается на меня, толкая меня вперёд, на его грудь. Мой темп резко сбивается, когда по моему телу пробегают небольшие конвульсии.

— О-о-о! — хнычу я, запрокинув голову. — О боже, да!

Пока я бьюсь в конвульсиях и дрожу, Питер садится и поднимает моё лицо к своему, нежно целуя меня. Мои веки отяжелели от огромной дозы эндорфинов, которую только что высвободил мой организм, но я вижу, как он улыбается.

— Позволь мне отвести тебя наверх, — шепчет он мне на ухо.

— Но ты ещё не закончил, — возражаю я. Мы идём спать? Он ухмыляется, читая мои мысли.

— О, ни один из нас не закончил, но я думаю, что ты заслуживаешь большую, удобную кровать для второго раунда.

Это заставляет меня улыбнуться.

— Я думаю, что кровать была бы идеальной прямо сейчас, — говорю я и позволяю ему выскользнуть из меня, чтобы мы могли голыми подняться по лестнице его пентхауса.

Он берёт меня за руку и ведёт к месту назначения, где я снова падаю на мягкий матрас, всё ещё под воздействием эндорфинов. Простыни откинуты, и я скольжу по хрустящей белой ткани из египетского хлопка. Мой красивый партнёр скользит рядом со мной, и моё сердце содрогается. Он огромный и великолепный, и я вспоминаю, как мне повезло.

Он молча прижимается своими губами к моим. Я недостаточно поцеловала его сегодня вечером, и мои руки обвивают его шею, чтобы притянуть к себе. Я не могу насытиться им ни физически, ни эмоционально.

— Уитни, я хочу заняться с тобой любовью, — говорит он мне так тихо и беззащитно, что я едва узнаю его голос.

— Я почти уверена, что именно этим мы и занимались, — шучу я, не зная, как справиться с этой новой стороной Питера. Он качает головой.

— Нет, дорогая. У нас был потрясающий, жаркий секс, и я наслаждаюсь этим, но я хочу большего. У меня есть чувства к тебе, милая. Я ещё не разобрался в них, потому что это был целый вихрь, но занятие любовью отличается от жаркого секса. Для занятий любовью требуется более глубокая, эмоциональная связь, и я думаю, что она у нас есть, дорогая.

Я понимаю, что он говорит, и не могу ответить. Я боюсь, если я открою рот, мои губы выдадут меня, и я ляпну, что люблю его. Любовь? Внезапно я осознаю, что это правда. Даже если он не разобрался в своих чувствах, кажется, я разобралась в своих. Вместо этого я поворачиваюсь к нему лицом и беру его лицо в свои руки, сладко целую его и вкладывая в поцелуй все эмоции, которые я не могу выразить словами.

Он притягивает меня к себе, переплетая свои ноги с моими. Его руки крепко обвивают меня, так что моя грудь крепко прижимается к его широкой обнажённой груди, а его возбуждение между нами, терпеливо ожидает внимания. Интенсивность наших предыдущих сексуальных усилий прошла. На смену ей приходят медленные, неторопливые ласки и мягкие прикосновения губ.

Питер запутался руками в моих кудрях и не сводил с меня глаз, когда наши губы приоткрылись. Связь становится намного более интенсивной, и моя тоска по нему идёт гораздо глубже, чем простое желание, чтобы он заполнил пустоту внутри меня.

— Займись со мной любовью, Питер, — наконец удаётся мне прошептать.

Впервые я лежу на спине, а он на мне сверху, его локти поддерживают его вес, так что он всё ещё может смотреть мне в глаза. Он проскальзывает в меня, как лодка, рассекающая волны, плавно-плавно, смыкая свой рот с моим и двигая языком в том же ритме, что и его таз. Я парю в плоскости экстаза. Каждый нерв в моём теле покалывает.

Я оборачиваю одну ногу вокруг его талии, а другая переплетается с его. Я постепенно покачиваю бёдрами, чтобы не отставать от него. Я не спешу прекращать эту связь.

— Ты такая красивая, — говорит Питер мне, вытягиваясь и приподнимаясь на одно колено. — Эта чувственная шея ведёт к этим совершенно впечатляющим, огромным грудям, — рассказывает он, исследуя область ртом.

Когда он достигает моих чувствительных розовых вершинок, он берёт их в рот, слегка лаская языком и губами, не сводя с меня глаз. Это не тот интенсивный танец удовольствия и боли, который был в первую ночь, которую мы провели вместе, но он заставляет моё тело гудеть по-другому. Я сосредотачиваюсь на его лице, наблюдая, как он пробует меня на вкус, пока я запускаю руки в его волосы.

— Я обожаю женственность твоего тела; ты как богиня Боттичелли, — почтительно бормочет он, проводя руками по моему мягкому животу. — И это, — добавляет он, проводя пальцем по моему обнажённому клитору, — на вкус слаще любого кондитерского изделия, которое я когда-либо пробовал.

Он накрывает мой холмик своим ртом, и я смотрю, как он занимается со мной любовью таким образом; пробуя на вкус каждый дюйм моего тела своими руками и ртом, но прикасаясь к моей душе своим взглядом. Я наслаждаюсь обилием эмоций, но, несмотря на все мои попытки сосредоточиться, у моего тела другие мысли.

— Вернись ко мне сюда, — выдыхаю я, и он подчиняется, двигаясь со своей грацией пантеры, чтобы устроиться между моими расставленными ногами.

— Мне нравится доставлять тебе удовольствие, — рычит Питер мне в ухо, располагаясь внутри. Затем он толкается немного быстрее, и я задыхаюсь. Проникновение интенсивное, и это как в первый раз снова и снова. Медленно моё тело приспосабливается.

— Мне нравится получать удовольствие от тебя, — стону я и на мгновение закрываю глаза, зная, что, если я встречусь с ним взглядом сейчас, я пропаду. — Кончи со мной, Питер, — говорю я, ловя его взгляд и прижимаясь к его губам. Он ускоряется и вонзается в меня сильнее, хватая одно из моих бёдер в качестве рычага, но не разрывая наш поцелуй. Ещё один, два, три толчка, и я задыхаюсь, когда по моему телу пульсирует первая полна. Я чувствую, что удовольствие Питера совпадает с моим, и это великолепно. Моё сердце пульсирует, даже когда моё тело плывёт по волнам, потерявшись в море.

Мы истощены. Истощение намного более глубокое, чем просто физическое. Сон приходит в запутанной паутине конечностей и синхронизированных сердцебиений, и я не могу быть счастливее.