Серлис поглядела на него и покачала головой. - Мой сын не... не... такой. Без лихорадки. Без... нужды. А его отец? Я не думаю о его отце. Никогда.

- Тоблакаи...

- Теблоры, - вмешалась Аникс Фро. - Эти племена зовут Теблорами, Бенжер.

- Отлично. Теблоры не сдаются проклятию кровяного масла. Не как люди. Оно не постоянно, это первое. Быстро расходуется.

"Расходуется, да. В меня".

- Но сущность остается, стойкий компонент крови Теблоров. В масле есть примесь отатарала, делающая их невосприимчивыми к магии. Но эффект разнится. Карса Орлонг оказался... очень невосприимчивым. Однако проблема, к которой я подвожу, Серлис... в самих приливах и отливах. Видишь ли, о, что возвращается к тебе от Карсы - этот незримый ток - теперь исходит от бога.

- Вдовьи холодные ночи! - буркнула Водичка. - Звучит нехорошо. Ты сдаешься, Бенжер? Что сделает с таким даже Высший Денал?

- Сын не похож на меня, - твердила Серлис. Она вряд ли поняла общий смысл речей Бенжера.

- Не будет таким же, - кивнул Бенжер. - Я не думаю. Поток отца силен. Но я думаю... что его нужно усилить.

- Усилить?

Глаза Бенжера снова блеснули, однако он кивнул. - Просто чтобы обезопасить его.

- Как можно сделать его сильнее? - желала знать Серлис.

- И тут тоже проблема, - сказал он, распластав ладони по столу и откинувшись. - Но думаю, я нашел решение, такое, что избавит нас разом от двух бед.

- Скажи мне, - напряглась Серлис. - Как можно дать Ренту больше сил?

- Тот прилив, что идет к тебе от Карсы Орлонга. Думаю, я смогу его отклонить. В вашего сына. Думаю, смогу вовсе отвести его от тебя. И тем избавить от проклятия кровяного масла.

Вдруг слух ее почти пропал. Серлис смотрела, видела движение губ Бенжера, но не слышала ни звука. Что-то заполнило голову, горячее как песок под очагом. Она едва слышала барабан сердца - или твари кровяного масла, все сильнее сжимающей сердце в груди - но как бы издалека.

Бенжер повел рукой перед ее лицом. Она не заметила... нет, не так. В ней не осталось ничего, способного реагировать и хоть что-то делать.

"Смотреть изнутри. Наружу".

Появилась Водичка, вытянула Бенжера из кресла и села сама, вложила в руки Серлис чашку, подняла к губам, заставляя пить. Что-то сказала, но слова стали неразборчивым бормотанием. Водичка тут же вытащила чашку из рук и поставила на стол. Встала и зашла Серлис за спину, наклонилась и шепнула в ухо.

Сначала лишь дыхание достигло Серлис, теплое и влажное. Затем было что-то вроде рычания, и на краткий миг Серлис увидела - вспомнила - нечто чужое. Тонкая ткань на мертвых глазах, которые вдруг стали вовсе не мертвыми; точка зрения перемещалась, и уже она смотрела сквозь вуаль.

"Бесполезная сучка, нет, хуже! Однажды я удавлю ее, веревкой или нет, но клянусь! Слушай, печальное, измученное существо. Прими предложение Бенжера. Позволь отвести от тебя поток. Но помни: едва тебя отсекут, едва ты окажешься на сухой земле, поток между тобой и сыном тоже пропадет. Без вариантов".

При этом стон поднялся из пропасти внутри Серлис, готовой обрести голос.

"Хватит ныть! Слушай! Хочешь, чтобы Рент уцелел? Хочешь освободить его от проклятия? Тогда ты должна отсечь себя от него, навсегда. Ради его блага. Тебе придется принять это - внести эту плату. Ты готова? Отве..."

- ...Денал, Серлис. Вот что мы делаем. Бенжер объяснит лучше, чем я. И не думай, что тут хоть что-то идет от меня лично. Если бы ты лучше меня знала, то сразу... Ну, слушай. Вот что значит быть малазанским морпехом. Мы спасаем людей. Вот почему Бенжер здесь.

Этот голос принадлежал Водичке, и слова обжигали ухо Серлис. Она вздохнула со всхлипом, кивнула.

Мозолистая рука солдата сжала ей плечо, и Водичка показалась снова, вручая чашку.

Она взяла чай и поглядела в глаза Бенжера. - Проклятие?

Вздыхая, Бенжер поднял руки. - Не уверен. Но едва я изолирую тебя, едва остановлю поток от Карсы Орлонга, смогу пристальнее взглянуть на твое масло. Без обещаний, но у меня есть надежда исцелить тебя. Да. Вот проблема и вот план. Что скажешь?

Ответом ему стали лишь слезы.

Штырь ушел к озеру и встал на берегу к западу от дока и причалов. Дождь шествовал над водой, дальний берег был едва виден сквозь его полотнища. Воздух прогрелся, весна уже уступила место лету. Капли катились с просмоленного края капюшона. Колдовство Подтелеги рассеивалось медленно, или так было здесь положено по сезону.

Дождь ровно плескал по глади озера, и размеренный звук успокаивал сумятицу мыслей. Штырь вспоминал Черный Коралл, лагерь паломников и детей, которых спасли они с Жрикрысом. Тогда прозвучали жестокие слова, но в конце концов Жрикрыс вспомнил присягу солдата.

Страх в глазах этого человека, там, в карете за штабным зданием... шипящий шепот последнего предупреждения... всё это еще пылало в уме Штыря.

Он услышал хруст сапог по гравию пляжа, обернулся и увидел Благую Ролли. Подойдя, она встала рядом и поглядела на озеро, как он.

- Я вообразила, что тут почти безлюдно, - сказала она почти сразу. - Мир и покой, вот все, что мне нужно. Но рабство меня разозлило. Против имперского закона, но капитану платили за то, чтобы он ничего не замечал.

- И где сейчас капитан? - спросил Штырь.

- По большей части в озере. Подозреваю, его выследил беглый раб и вонзил нож под челюсть. Мы нашли труп в сгоревшем амбаре, собрали черные кости, как смогли, и похоронили в озере.

- Не в кургане?

У Благой Ролли не было пончо. Вода промочила волосы, текла по лицу. - Я официально обвинила его в коррупции. Мертвый или нет, он был лишен звания. - Она помолчала. - Не заслужил лечь с убитыми солдатами.

- "Мазаланское правосудие не остановится у края могилы", - кивнул Штырь.

- Звучит цитатой.

- Пятый эдикт Реля. Вот что позволило тебе обвинить капитана посмертно.

Ролли хмыкнула. - Не удивлена, что прошло гладко. Я-то решила, это потому, что он не мог защищать себя в суде...

- Новый кодекс законов стал чертовски обширным. Маллик Рель может быть ублюдком, но ему вполне достает усердия и ума. Я служу ему без проблем.

Благая Ролли вздохнула. - Восемь лет мира, кроме мелких стычек там и тут. Ты прав, друг.

Штырь выдавил улыбку. - Мелкие стычки? Ролли, в Джаг Одхане ты оказалась не перед мелкой стычкой.

- Догадываюсь, - признала она. - Но это было глупостью.

- Никогда не буди спящих Джагутов. Особенно теперь, когда пропали Т'лан Имассы.

Благая Ролли выдула губами воздух, вперемешку с водяной пылью. - Штырь, саэмды с севера - это Имассы. Имассы во плоти и крови. Хотя у них мало кремневого оружия. Кости, рога. Уродливые, злые штуки.

- Саэмды или их оружие?

- Так и эдак.

- Сомневаюсь, что Имассы во плоти и крови связаны клятвой воевать с Джагутами.

- Согласна. Я гадаю, долго ли тебе придется ждать Омса?

- Сам не уверен. Скоро. Надеюсь.

Она кинула. - Лучше бы.

Повисло молчание. Затем Благая Ролли сказала: - Ваш капитан, Грубит. Он... - Она покачала головой.

- Да-а, - протянул Штырь. - Точно.

- Все дела с новыми легионами морской пехоты, - продолжила она, - это от императора или его наседок?

- От императора.

Она повернулась, чтобы видеть его. А у Штыря прыгнуло сердце в груди при виде ее лица, румяных круглых щек, темно- карих глаз. - Слухи верны? - спросила Ролли.

Он пожал плечами. - Вероятно. - Дальше говорить он был не готов, ибо внутренне стыдил себя. Слишком стар, чтобы думать... чувствовать... такая чепуха. Выдерживать ее ищущий взор было нелегко.

- Так Грубит тебя не тревожит?

- Ничуть.

Она коротко кивнула и отвернулась к озеру. - Ладно.

- Он тебя видел?

- Нет. Иногда жалею.

- Ты сделала всё милосердно быстро, Благая Ролли. Тебе не идут запоздалые сожаления.

- Знаю. Я определенно веселилась, поджигая амбар.

Штырь сосредоточился на озере и сером дожде. - Есть малазанское правосудие и есть правосудие малазан. - Он повернул голову, услышав некий звук.

Внезапная ухмылка раздвинула губы Ролли, холодный смешок быстро унесся по ветру. - Как узнала одна Джагута, побитая и проученная.

- Если только захочешь снова встать в ряды, Благая...

Теперь улыбка была послана ему - и перебои сердца стали чем-то иным - а она пожала плечами. - Сейчас мы стоим плечом к плечу, Штырь. Мне это подходит.

Он вздрогнул, когда она подхватила его под локоть, таща за собой. - Идем назад, у меня в комнате есть что выпить. Уверена, угли успели согреть кувшин.

- Гм, - выдавил он, - мои старые кости будут рады.

- Ага, пожалуемся на них сообща... потом.

Плеск небесного дождя по озерной водице преследовал их всю дорогу от причалов.

Водичка и Аникс Фро вышли наружу, встав под навесом, чтобы не попасть под дождь. Бенжер устраивал ритуал, женщина все еще рыдала на кухне. На улицах не было ни души.

Бенжер одолжил Водичке трубку и порцию ржавого листа, ведь тот, что имелся у Аникс, горел плохо ... что было хорошо, ведь она его жевала. Загоревшись, он обжег бы ей нёбо. Хотя вид Аникс Фро с пламенем во рту был бы не таким уж ужасным зрелищем. Но что-то в происходящем здесь подарило Водичке чувство сердечной легкости, снисходительности даже к Аникс. Так что она отложила зрелище на другое, более подходящее время, и занялась набиванием трубки. Закончив, протянула трубку Аникс, та сердито крякнула и постучала пальцем по боку чаши. Поднялся дымок, плывя в воздухе.

- Мерзкая привычка, - сказала Аникс Фро, сопроводив поучение изрядным плевком бурой жвачки. Струя угодила в лужу на другой стороне улочки.

- Сказала госпожа Бурозубка, - ответила Водичка, затянувшись что есть сил.

- Маскировка для ночных дел, - объяснила Аникс. - Твоя белоснежная улыбка выдает тебя сразу же.

- Я улыбаюсь лишь в конце работы. Вот что я делаю, стоя над трупом и видя, как кровь течет наружу не хуже келика.

- Так что ты ей шепнула?

- А?

- Там. Ты ей шептала на ухо. Когда она готова была сдаться. И успокоила. Не знала, Водичка, что в тебе это есть. Ну, я воображала, что именно в тебе есть - и каждый раз кровь стыла в жилах, как от бредового кошмара.