— Нет. Все локации скрыты, и никто из них не говорит много о своей настоящей жизни. Это просто заставило меня задуматься об Аноми, — сказала Робин, откинувшись на подушки и уставившись на пустой экран телевизора на стене. Я представляла себе кого-то довольно горького и одинокого, но очевидно, что он способен вызывать симпатию и восхищение, хотя бы у кучки довольно ужасных людей.

— Викас Бхардвадж выглядел как порядочный человек, — сказал Страйк, — и он точно знал, кто такой Аноми, и долгое время держался за него.

На некоторое время оба замолчали, Робин по-прежнему смотрела на телевизор на стене, Страйк курил за кухонным столом и думал в основном о том, как он устал.

— Новая офисная мебель будет доставлена завтра, не так ли? — сказала наконец Робин.

— После обеда, да, — ответил Страйк. — А вечером я встречаюсь с Грантом Ледвеллом. Я хотел спросить тебя, не подбросишь ли ты меня туда.

— О, слава Богу, — горячо сказала Робин. — Я схожу с ума, застряв в этой комнате. Почему бы мне не приехать в офис после обеда, помочь все подготовить, а потом мы продолжим?

Когда Страйк заколебался, она сказала,

— Послушай, если “Халвенинг” знают, где я, у них было достаточно возможностей прийти, постучать в дверь и притвориться электриком или кем-то еще. Я сомневаюсь, что они собираются зарезать меня в десяти минутах ходьбы до офиса, на людной улице, средь бела дня.

— Да, хорошо, — вздохнул Страйк. — Приходи в два.

На этой ноте они повесили трубку. Страйк оставался на своем месте еще несколько минут, измученный, сонный, но с ужасом ожидающий усилий, которые потребуются, чтобы добраться до кровати. Его записная книжка лежала открытой рядом с ноутбуком, в ней был указан адрес электронной почты Аноми, который Ясмин дала ему, но он пока ничего с ним не делал. В отличие от Ясмин, Аноми был умен: сейчас он наверняка с подозрением отнесется к любым обращениям незнакомцев.

Сидя в облаке никотиновых паров, когда на небе за окном показался краешек луны, Страйк уставился на отчет своего племянника Джека о битве при Нейв-Шапель, который так и остался висеть на кухонном шкафу.

Хотя деревня Нейв-Шапель была успешно захвачена у немцев, это далось ценой ошеломляющих потерь, не только из-за нехватки боеприпасов и плохой связи, но и потому, что тысяча человек погибли без необходимости, пытаясь прорваться через колючую проволоку, окружавшую укрепленные немецкие окопы.

В слегка мечтательном состоянии, вызванном приемом трамадола, Страйк попытался представить себе дело Аноми в военных терминах. Все еще неприступная цель была окружена проволокой, которая осталась неперерезанной: не просто крепость, похожая на защиту, которую Викас Бхардвадж создал в игре, но и помощь и содействие со стороны четырех анонимных троллей.

Так какой же урок можно извлечь из игры Neuve Chapelle? Перерезать провода, прежде чем посылать пехоту вперед.

Страйк снова зевнул, слишком уставший, чтобы продолжать эту аналогию, и, предварительно поморщившись, поднялся со стула.

Тем временем в отеле “Z” Робин уже легла в постель, но ее мозг упрямо бодрствовал, продолжая подбрасывать идеи и предварительные теории, словно тасуя колоду карт и показывая ей случайные картинки. Попытавшись поспать минут двадцать, она включила прикроватный свет, села и открыла блокнот на последней исписанной странице, где она перечислила имена пользователей четырех аккаунтов, которые были так полезны Аноми и друг другу.

Через некоторое время, не зная, зачем она это делает, Робин потянулась за ручкой на прикроватной тумбочке и записала пятое имя: Золтан, первый друг Рэйчел в сети, который, по мнению Рэйчел, затем принял другую личность в сети, названную… Что это было? По какой-то причине у Робин возник смутный мысленный образ арлекина.

Она перегнулась через край кровати, чтобы поднять заряжающийся ноутбук, открыла его и набрала в поисковике “арлекин”.

— Скарамуш, — сказала она вслух, прочитав статью о персонажах итальянской комедии дель арте. Скарамуш был клоуном: хитрым, хвастливым и по сути трусливым — странное имя, если вы пытаетесь склонить молодых женщин к сексу. И снова, не понимая, зачем она это делает, Робин написала “Скарамуш” под Золтаном, на мгновение уставилась на шесть имен, а затем снова потянулась к ноутбуку.