Глава 99

Мы никогда не знаем, как высоко мы находимся

Пока нас не позовут подняться…

Эмили Дикинсон

Стремление

— Если ты не собираешься ничего говорить, — раздался глубокий, раздраженный голос Пэт из внешнего офиса, — перестань, черт возьми, звонить.

Было полпервого ночи в понедельник, и Страйк, сидевший за своим столом во внутреннем офисе, опираясь костылями о стену, ел печенье, пока разбирался с перегруженным электронным почтовым ящиком. Теперь он позвал Пэт,

— Тот же номер? Снова дыхание?

— На этот раз дыхания не слышно, — сказала Пэт, подходя к открытой двери с электронной сигаретой в руке. Позади нее внешний офис был почти пуст, если не считать телефона, стоящего на полу, и кипы папок с делами, которые Пэт сортировала, собирая их в новые картотеки. — Просто молчание. Чертов идиот.

— Может, перезвоню, когда разберусь со всеми этими делами, — сказал Страйк, возвращаясь к электронному письму от арендодателя, который считал, что взрыв оправдывает повышение арендной платы, чего Страйк не разделял. — Ты в порядке?

— А почему бы и нет? — подозрительно спросила Пэт.

— Быть снова здесь, — сказал Страйк. — После того, что случилось.

— Я в порядке. Теперь они всех поймали, не так ли? И я надеюсь, что они выбросят чертов ключ, — добавила Пэт, возвращаясь к своим файлам.

Страйк вернулся к своей электронной почте. Через несколько минут, отправив вежливый, но твердый ответ домовладельцу, он начал писать сообщение для Аллана Йомена. Он все еще пытался сформулировать свой вступительный абзац таким образом, чтобы он свидетельствовал о прогрессе без упоминания о нем, когда услышал, как Пэт сказала,

— Тебя сегодня не должно быть.

Страйк поднял голову, полагая, что Робин пришла раньше, но в дверном проеме между внутренним и внешним офисами появился Дев Шах, широко ухмыляясь.

— Поймал их, — сказал он Страйку. — Фингерс и его старая дорогая.

— Ты серьезно? — сказал Страйк, с радостью отложив свою электронную почту.

— Да. Поболтал с ней вчера вечером в баре Connaught. Она была там со своей сестрой. Или с женщиной, которая пользуется услугами того же пластического хирурга.

Дев достал бумажник, извлек из него изящно выгравированную визитную карточку и протянул ее Страйку, который увидел имя Азам Масуми, а затем “Дилер по антиквариату и предметам искусства”.

— Мистер Масуми занимается продажей ценностей для частных клиентов, — сказал Дев, — и он не берет ничего похожего на комиссионные крупных аукционных домов.

— Это очень хорошо с его стороны. Могу поспорить, что он также осмотрителен.

— Мистер Масуми гордится своей осмотрительностью, — бесстрастно ответил Дев. Некоторые клиенты не хотят, чтобы стало известно, что они продают ценные вещи. Мистер Масуми полностью понимает их затруднительное положение.

— И это помогло?

— Не само по себе, — сказал Дев. — Мне также пришлось купить ей и ее сестре хренову тучу выпивки и догадаться, что она на пятнадцать лет моложе, чем есть на самом деле. Бар закрылся, и она пригласила меня обратно в квартиру Фингерса выпить на ночь.

— Фингерс был там?

— Нет, и это было чертовски удачно, потому что я не думаю, что ему понравилось бы видеть, как ведет себя его мама.

— Фриски, да?

— Все это начало становиться очень похожим на миссис Робинсон. Когда я заикнулся о том, чтобы уйти, она попыталась удержать мой интерес, показав мне шкатулку Фаберже и голову Александра Македонского, которые, по ее словам, были подарками от ее отлученного мужа.

— Он, блядь, будет очень сильно отлучен, когда услышит все это. Ты получил фотографии?

— Да, — сказал Дев, доставая из кармана мобильный телефон и показывая Страйку изображения двух предметов, которые вместе стоили более миллиона фунтов.

— И ты выбрался оттуда, не став миссис Робинсон?

— Чуть-чуть избежал этого, назначив свидание на вечер.

— Ты, — сказал Страйк, с трудом поднимаясь на одной ноге и протягивая руку, — только что стали лучшим работником недели.

— Мне дадут сертификат?

— Я попрошу Пэт напечатать его, как только придет ее компьютер.

— Опять нога болит? — спросил Дев, глядя на пустую штанину Страйка.

— Все будет в порядке, — сказал Страйк, тяжело опускаясь обратно в кресло.

— А где все остальные?

— Барклай возвращается из Глазго, пока мы разговариваем — он навещал своих родителей, у Мидж выходной, а Робин вот-вот прибудет, как и наша новая мебель.

— Хочешь, чтобы я остался и помог?

— Нет, ты заслужил свой выходной. Я планирую накинуть курьерам сотню фунтов, если нужно будет что-то собрать.

Через десять минут после ухода Дэва пришла Робин. Она, как и Страйк, была рада узнать, что дело Фингерса завершено, но была потрясена видом Страйка во плоти. Его кожа имела слегка сероватый оттенок, глаза были налиты кровью, и он оброс двухдневной щетиной. Однако она ничего не прокомментировала, просто протянула флешку, которую принесла с собой.

— Когда принтер прибудет, я смогу показать тебе все, что у меня есть о троллях Аноми. Чем занимаешься?

— Пытаюсь написать письмо Аллану Йоману, но есть предел тому, как часто можно говорить “многообещающие разработки”, не сообщая о реальных разработках.

— Надеюсь, Грант Ледвелл признается сегодня вечером.

— Лучше бы он это сделал, — сказал Страйк, — или мне придется найти позитивный поворот для “это расследование провалилось”.

Первая поставка мебели прибыла в три часа, и следующие два часа были посвящены заполнению новых картотечных шкафов, сборке стола Пэт, настройке ее нового компьютера и принтера и снятию пластиковой пленки с нового дивана, обитого красной тканью.

— Ты не хотел опять искусственную кожу? — спросила Робин, пока они с Пэт катили диван на место, а Страйк наблюдал за этим, балансируя на своих костылях и расстраиваясь из-за своей неспособности помочь.

— Мне надоело, что старый диван пердит каждый раз, когда я на нем двигаюсь, — сказал Страйк.

— На этом будет пятно, если кто-нибудь прольет на него кофе, — сказала Пэт, зажав электронную сигарету между зубами. Она обошла свой новый стол и опустила свою костлявую раму в новое компьютерное кресло.

— Но это лучше, чем старое, — нехотя признала она.

— Почти стоило того, чтобы попасть под бомбежку, не так ли? — сказал Страйк, оглядывая внешний офис, который, благодаря свежей краске и новой мебели, еще никогда не выглядел таким нарядным.

— Когда они собираются заменить стекло? — спросила Пэт, указывая на все еще заколоченную половину двери на лестничную площадку. — Мне нравится, что я могу видеть очертания того, кто снаружи. Это предупреждает заранее.

— Стекольщик придет в конце недели, — сказал Страйк. — Я лучше закончу письмо Йоману.

Он двинулся на своих костылях обратно во внутренний офис. Робин только начала распечатывать результаты своих расследований об Ученике Лепина и его друзьях, когда в офисе снова зазвонил телефон.

— Детективное агентство Страйк, — сказала Пэт.

Пэт слушала несколько секунд, затем сказала,

— Чего ты хочешь? Если ты пытаешься быть смешным…

— Тот же номер, что и раньше? — сказал Страйк, снова появляясь в двери между двумя комнатами. Пэт кивнула. — Дай мне его, — сказал он, но Пэт, чье угрюмое выражение лица внезапно сменилось подозрительным, закрыла трубку рукой и сказала,

— Она спрашивает Робин.

Робин нажала кнопку паузы на принтере и протянула руку к трубке, но Пэт, все еще глядя на Страйка, прошептала,

— Она говорит как чокнутая.

— Пэт, — сказала Робин твердо. — Дай мне трубку.

С таким видом, словно ничего хорошего из этого не выйдет, Пэт протянула трубку.

— Алло? — сказала Робин. — Это говорит Робин Эллакотт.

Голос прошептал на ухо Робин.

— Вы были Джессикой?

Робин посмотрела в глаза Страйку.

— Кто это? — спросила Робин.

— Были ли вы? — сказал слабый голос.

— С кем я говорю? — сказала Робин.

Теперь она слышала, как девушка дышит. Это неглубокое дыхание, несомненно, свидетельствовало об ужасе.

— Я вас знаю? — спросила Робин.

— Да, — прошептал голос. — Думаю, да. Если вы были Джессикой.

Робин положила руку на мундштук и тихо сказала:

— Это Зои Хей. Она хочет знать, была ли я Джессикой.

Сомневаясь, стоит ли признание риска, Страйк заколебался, затем кивнул. Робин убрала руку от трубки и сказала,

— Зои?

— Да, — ответил голос. — Я… Я…

— Ты в порядке? Что-то случилось?

— Мне так страшно, — прошептала девушка.

— Почему ты боишься? — спросила Робин.

— Пожалуйста… ты придешь ко мне?

Конечно, — сказала Робин. — Ты сейчас дома?

— Да, — сказала Зои.

— Хорошо. Оставайся там, я приеду так быстро, как только смогу.

— Хорошо, — прошептала Зои. — Спасибо.

Линия оборвалась.

— Она хочет меня видеть, — сказала Робин, посмотрев на часы. Может, будет лучше, если ты возьмешь такси до Ледвелл, а я…

— Черта с два. Что, если это подстава? Что, если она — приманка, а Аноми ждет?

— Тогда мы узнаем, кто он, — сказала Робин, снова включив принтер.

— Прямо перед тем, как тебе перережут горло, ты имеешь в виду? — сказал Страйк, прошелестев страницами.

Пэт вертела головой между партнерами, как будто наблюдала за теннисным матчем.

— Квартира Зои находится на высоте двух лестничных пролетов, — сказала Робин, не глядя на Страйка.

— И как, по-твоему, я вернулся сюда? Левитировал? — спросил Страйк, не упомянув, что большую часть пути он проделал сидя.

— Страйк, я, честно говоря, не думаю, что Зои заманивает меня на верную гибель.

— Ты ведь также не думала, что мы найдем Викаса Бхардваджа с перерезанной яремной веной.

— Забавно, — холодно сказала Робин, поворачиваясь лицом к своему партнеру, — не помню, чтобы ты это предсказывал.

— Разница, — нетерпеливо сказал Страйк, — в том, что я усвоил свой чертов урок. Я иду с тобой. Если мы поедем на Джанкшн Роуд сейчас, у нас будет достаточно времени до девяти часов у Ледвелл.

Когда Страйк скрылся во внутреннем офисе, чтобы забрать свой телефон и бумажник, Пэт сказала низким рыком, который перешел в шепот,