13

Смерть от бури дарует человеку шанс снова жить на небесах.

— Церковь Святых Душ: Избавление от греха и Вторая жизнь

13

Роар помаленьку приходила в себя от звука шаркающих вокруг неё охотников. Она узнала их голоса, напряжённый, взволнованный шёпот, который доносился до неё, невзирая на их скрытность.

— А я-то думала, что у меня вспыльчивый характер, — сказала Джинкс. — По сравнению с этим мои эмоциональные всплески очень кроткие.

— Твоя последняя эмоциональная вспышка закончилась тем, что клинок оказался слишком близко к моим особым частям тела, — ответил Рансу. — Я бы ни в коем случае не назвал это кротким всплеском.

— Смешно. Я бы не назвала твои части тела особыми.

Рансу раздражённо фыркнул, а Джинкс весело рассмеялась. Но дружеское поддразнивание было прервано тихим, строгим голосом, который Роар с трудом признала, так редко его приходилось слышать.

Слай. Тихая, скрытная девушка, которая проводила большую часть времени наблюдая, нежели участвуя в разговорах группы.

— Ей нельзя доверять. Она лжёт.

— Насчёт чего? Откуда ты знаешь? — рявкнул Локи, впервые вступая в разговор.
Голос раздался прямо над Роар, и она поняла, что тепло, греющее её голову, было не подушкой, а коленями Локи.

— Я... — начала Слай и замолчала. — Я не могу сказать наверняка, в чём именно...

— Значит, ты ничего не знаешь. И всё же ты называешь её лгуньей.

— Я говорю, что, возможно, тебе лучше отдохнуть, чем охранять девушку, которая напала на тебя. Как бешеная собака.

Роар потребовалось усилие, чтобы не вздрогнуть от этих слов. Она не поднимала век, дышала ровно и старалась не чувствовать, как сердце сжимается, когда Слай говорила правду, которую она хотела бы считать ложью.

Слай продолжила:

— Она мало рассказывает о своей жизни в Паване. Совсем мало об её жизни в целом. Она порхает вокруг, как храбрая маленькая бабочка со сломанным крылом и вы все бросаетесь спасать её. Она должна была быть бедной девушкой с улицы, но она приехала на своей собственной лошади. Со своими собственными припасами. Она знала человека, который продал Дьюку три Сердца Бури, как будто они были не более чем безделушками. И все же, она делает вид, что ничего не знает о нашем мире. Никогда не видела негасимых углей, заклинаний бури или чего-то ещё. Не могу сказать вам ничего большего, но у меня дурное предчувствие. Эта девушка не та, кем кажется.

— Её реакция была... экстремальной, — робко сказал Бейт. — А если такое случится снова? Может, нам стоит связать её на всякий случай?

— Мы не будем связывать её, — прорычал Локи.

Вмешался спокойный, но строгий голос Дьюка.

— Сиди тихо, Локи, а то навредишь себе ещё больше.

— Я успокоюсь, когда ты пообещаешь не обращаться с ней как с пленницей.

Наступило напряжённое молчание, прежде чем Дьюк заговорил размеренным тоном:

— Локи, я знаю, что она тебе нравится, но мы должны быть осторожны...

— Ты видел её лицо? До того, как разбил бутылку об её голову? Ты видел, как она плакала между криками? Уверяю тебя, что бы ни происходило, это причиняло ей гораздо больше боли, чем мне. Ради всего святого, именно она предложила вырубить её. И всё же, вы все думаете, что она, что? Военный шпион? Она могла бы устроить набег на рынок, и мы все гнили бы в подземельях Павана. Вор? Есть более простые способы заработать деньги, чем быть здесь, без защиты и в постоянной опасности. Возможно, она не рассказывает нам о себе, потому что не доверяет легко, также как и ты, Слай.

Роар задумалась, а стал бы он защищать её так яростно, если бы совершенно знал, какие секреты она скрывает. Охотники открыто показывали своё презрение к Бурерождённым и угнетению, присущему их образу жизни. Локи, в частности, казалось, особенно напрягался, когда речь заходила о них.

Последовало долгое молчание. Роар не могла сохранять своё спокойствие так долго и, наконец, перестала притворяться спящей и открыла глаза. Она посмотрела в ту сторону, откуда доносился голос Слай, собираясь проверить, знает ли она, что Роар проснулась, но всё, что она увидела, была спина маленькой девочки, идущей к лошадям.

Это резко вернуло Роар в сознание, и она попыталась сесть.

— Хани!

Боль пронзила её голову, как будто её снова ударили. Потом Локи снова опустил её к себе на колени и положил на голову мокрую тряпку. Вода была прохладной и помогала очистить разум.

— С твоей лошадью всё в порядке. Бейт спрятал их всех, — сказал о, нависая над ней, и откинув голову назад, она обнаружила его без рубашки и всего в крови, в то время как Дьюк перевязывал рану на его плече.

— Что тогда случилось, Роар? — спросил Локи.

Она побледнела и во рту у неё пересохло. Конечно, единственная причина, по которой он был здесь и заботился о ней, заключалась в том, что он хотел получить ответы. Ну, у неё их не было.

Она вскочила, не обращая внимания на жгучую боль в голове, и снова обратила внимание на него.

— Что с тобой случилось? — её голос был едва слышным хрипом.

— Ничего, — ответил Локи.

И тогда высказался Рансу:

— Этот дурак насадился на ветку дерева.

Локи посмотрел на своего друга.

— Я не насаживался.

— Пронзило, прокололо, закололо, прибило, вонзило... должна ли я продолжать? — спросила Джинкс.

— Воткнулось, — сказал Бейт. — Ты забыла воткнулось.

Все рассмеялись, и даже Локи закатил глаза. Как будто в плече мужчины не было дыры, которая уже начала кровоточить сквозь повязки, наложенные Дьюком.

Все охотники были покрыты грязью, а у некоторых были более тёмные пятна, которые, вероятно, являлись кровью. Но все были живы и невредимы, по крайней мере, в сравнении с Локи. Земля, однако... выглядела так, словно её выпотрошили и вывалили все внутренности.

— Почему вы все так спокойны? — её сердце стучало так же сильно, как и тогда, когда появился смерч.

— Именно этим мы и занимаемся, — мрачно ответил Локи. — Если только один из нас пострадает, это хороший день, — он слегка коснулся её лба. — Хотя, полагаю, сегодня пострадали двое.

Она отшатнулась, не в силах больше сдерживать нахлынувшие воспоминания. Она закрыла глаза, размышляя о том, что чувствовала, о том, что сделала.

— Что... что со мной случилось?

— Ты-то нам и объясни это, — сказал Дьюк, его старые глаза горели подозрением, которое резало как лезвие бритвы.

Она была так благодарна, когда он оставил её таранарские слова в секрете. Если бы она знала, что он понимает, то никогда не стала бы так откровенничать о Локи, о том, как она рада, что он был так раздражителен с ней, потому что так было легче игнорировать его красоту и то, что её лёгкие не работали правильно, когда он подходил слишком близко. Теперь Дьюк смотрел на неё так, словно она была опасна, словно сожалел о её присутствии здесь.

Роар отпрянула и взглядом отыскала Локи. Его волосы были снова стянуты на затылке, в безопасности, вне досягаемости её рук. Его грудь и плечи были покрыты синяками, и она не была уверена, оставил ли их смерч или же она. Она вспыхнула от стыда и крепко зажмурилась.

— Я не знаю, — прошептала она. — Я не лишена темперамента, и мой язык доставляет мне больше неприятностей, чем я хотела бы признать, но никогда... Я никогда не чувствовала ничего подобного. До того, как мы прибыли в лагерь, я была расстроена. Но потом откуда ни возьмись появилось столько ярости, и она вытеснила все остальные мысли и чувства. Как будто... Я была не я.

Локи посмотрел на Дьюка, потом снова на Роар.

— А сейчас, ты это ты?

— Я не чувствую себя... неправильно. Не так, как тогда. Думаете, буря меня загипнотизировала?

Дьюк нахмурился, проводя рукой по бороде.

— Я никогда не слышал, чтобы кто-то испытывал дополнительные эмоции, будучи загипнотизированным. Обычно всё наоборот. Влияние бури отгоняет страх и все остальные эмоции. Человек чувствует себя почти пустым. Но полагаю, что это возможно из-за магии бури. Эволюции их способности атаковать. Мы, вероятно, знаем о бурях куда больше, чем кто-либо другой во всей Каэлире, но даже мы едва поцарапали поверхность всего, что нужно знать.

Она вспомнила ту ночь, когда Кассий противостоял буре небесного огня в Паване, единственный раз, когда она была рядом с бурей, а не заперта в укрытии. Тогда это было не так сильно, но и тогда она тоже почувствовала прилив эмоций. Не ярость, но...

— Я чувствовала нечто подобное во время другой бури. Я думала, что причиной просто была иная ситуация, в которой я оказалась, что мои собственные эмоции были сильными из-за стресса. Но во время бури небесного огня, который обрушился на Паван перед нашим отъездом, меня охватила зависть, не такая всепоглощающая, как смерч, но... точно так же вышедшая из-под контроля.

Локи спросил Дьюка:

— Она медиум?

Медиумами называли тех, кто мог чувствовать бури, когда те приближались. К ним относились все Бурерождённые со способностями и некоторые без них, у которых была разбавленная кровь Бурерождённых в родословной. Но большинство медиумов описывали это ощущение как покалывание беспокойства или страха. Беспокойство, которое призывало чувство самосохранения. Это же было гораздо больше, чем покалывание.

Дьюк пожал плечами, потирая усы.

— Возможно. Но проявление всё равно весьма необычное.

Группа притихла. Её голова, казалось, вот-вот расколется, но она заставила себя встретиться взглядом с Локи.

— Мне очень жаль, — произнесла она. — Очень жаль.

— Не беспокойся об этом, принцесса.

Она будет беспокоиться об этом. Зная себя, она изведётся от волнения.

— Я напала на тебя. Напала, растерзала, избила... выбирай какое угодно слово.

— Растерзала, — прошептал Бейт Джинкс, стоявшей позади них. — Хороший выбор слова.

Роар продолжила:

— Если бы мне представился шанс, я бы гораздо сильнее тебе навредила. Хотела я этого или нет, — она закрыла лицо руками.

— Но ты не навредила мне. Я достаточно вынослив, чтобы выдержать небольшую драку с девушкой вдвое меньше меня.