Глава 14

Ками

Я никогда не была жертвой такого грубого и разрушительного насилия. И всё же, где-то глубоко внутри себя страшась этой мысли, я осознаю, что он сдерживается. Джейк мог закончить всё за секунду. Он заставляет Себастьяна страдать. Сила его ударов виднеется с каждым пронзительным соприкосновением с живой плотью.

Время останавливается, звуки сливаются в ничто. Если бы не горящая отметина на щеке и гул в голове, я бы подумала, что умерла. Я чувствую себя мёртвой. Побеждённой. Потрясённой и слабой.

Себастьян появился из одной из кабинок, словно из ниоткуда. Всего один отказ принять его мольбы о втором шансе заставил его изменится. Всего одна попытка отгородится от него вызвала вспышку гнева в его глазах, которую я видела раньше, когда он был под кайфом. Но его жестокость меркнет по сравнению с той, что я вижу сейчас.

Я действительно верю, что Джейк Шарп может убить любого человека голыми руками. Его удары точны и смертоносны.

— Джейк, — я почти проталкиваю его имя сквозь свой онемевший язык и наблюдаю, как он отпускает Себа и позволяет ему рухнуть на пол, пока ищет меня глазами, как будто только осознал, что я здесь. Когда он смотрит на меня, Джейк выпрямляется во весь рост, кажется выше, чем когда-либо прежде, и взирает на меня полным решимости взглядом.

Затем он шагает вперёд, наклоняется и, поравнявшись со мной, молча поднимает меня на руки. Он прижимает меня к груди и смотрит на меня сверху вниз, его тёмные глаза остекленели и кажутся затравленными.

Комок, застрявший у меня в горле, расширяется и лопается, потому что сквозь контузию я успеваю сделать вывод, что то, что только что случилось, произошло не только по причине того, что Джейк делал свою работу.

Его ноздри раздуваются, прежде чем он сосредотачивает своё внимание и выходит из клуба со мной на руках. Музыка по-прежнему громыхает, но я вижу, как люди шепчутся друг с другом, пока меня несут через толпу, и хватка Джейка становится всё крепче с каждым его шагом. Мои веки отяжелели, а сердце переполнено надеждой.

Надеюсь, я никогда больше не встречусь с Себастьяном Питерсом. И надеюсь, что Джейк Шарп будет рядом, чтобы обеспечить это. Чтобы защитить меня от него. От всего.

* * *

Яркий свет фойе заставляет меня щуриться, резкий свет слишком неприятно бьёт по глазам. Моё тело поднимается и опускается в такт большим шагам Джейка, и мои руки снова обвивают его шею. Сейчас у меня в голове много мыслей, но самая громкая из них приказывает мне держаться крепче. Никогда не отпускать его. Я много выпила, но сильный удар и трещина в скуле от падения здорово отрезвила меня. Я устала, но даже с затуманенным сознанием, я ощущаю предельную ясность.

После того, как мы вошли в мою квартиру, Джейк понёс меня прямо в спальню и садит на край кровати. Потом он разворачивается и уходит.

— Как ты получил пулевое ранение? — выпаливаю я, отчаянно желая узнать больше о нём, в надежде, что это поможет мне понять, что же произошло с ним в той уборной. Да он был там, но словно и нет.

Он останавливается, но стоит ко мне спиной.

— Я был ранен в бою.

— Ты служил в армии, — я произношу это лишь констатируя это как факт, поскольку уже знала это, но я чувствую, что это хорошая отправная точка, чтобы попытаться вытянуть из него больше.

Он кивает и поворачивается ко мне.

— В спецназе.

Я чувствую, как мои глаза расширяются.

— Что-то вроде шпиона?

— Я был снайпером.

Мой разум нуждается в перезагрузке.

— Так вот почему ты больше не служишь в армии, потому что был ранен?

— Что-то вроде этого, — бормочет он, глядя мимо меня, словно слишком много плохих воспоминаний разом вторглись в его разум.

— Как это случилось? — спрашиваю я, желая получить больше информации.

— Жестоко просчитался.

Я прикусываю губу, пытаясь унять лихорадочно блуждающие мысли. Я чувствую исходящие от него гнетущие вибрации и прихожу к выводу, что, как бы давно эта рана ни была ему нанесена, она преследует его. Я вижу, как на его лбу выступает пот, и Джейк, кажется, находится в некотором трансе, от одного упоминания о ней, то, что произошло сильно повлияло на него. А потом он вздрагивает, словно пытается стряхнуть с себя эти воспоминания. Это подтверждает мои мысли. У него посттравматический синдром. Я слышал о таких людях, вернувшихся с войны с посттравматическим синдромом. Я слышал, как они то и дело сражаются с внутренними демонами и кошмарами, и теряют сон. У Джейка было также. Я видела, как он принимал таблетки.

Тишина становится неловкой, но прежде, чем я успеваю подумать, как это исправить, Джейк поворачивается и уходит.

— Это случалось всего несколько раз, когда мы были вместе, — моё тихое признание приходит из ниоткуда и без дальнейших объяснений.

Они ему не нужны. Напряжение его плеч, когда он останавливается, и ощутимая кипящая внутри него ярость говорят сама за себя. Не знаю, что на меня нашло; я поклялась, что никогда никому не расскажу о произошедшем, но глубоко сидящая во мне потребность хочет рассказать об этом Джейку.

— Мне было бы всё равно, даже если бы это случилось единожды, и даже тогда он пожертвовал бы своей жизнью, чтобы извиниться, — Джейк рычит эти слова. — Я нашёл бы способ вернуть его к жизни, чтобы снова убить. Даже один раз — это слишком много.

— Я сказала тебе это не потому, что защищаю его. Я говорю тебе это, чтобы ты не думал, что я жалкая неудачница.

— Я так не думаю! — рявкает он, шагая к двери и явно в ярости.

— Тогда что ты обо мне думаешь? — спрашиваю я, и он замолкает. — Какой ты меня видишь, Джейк? Слабой маленькой девушкой, о которой нужно заботиться? Избалованным маленьким ребёнком? Меркантильной, эгоцентричной стервой, не понимающей, что такое настоящая жизнь?

Он резко оборачивается, возмущённый моими обвинениями.

— Нет! На самом деле, как раз наоборот!

Я спрыгиваю с кровати, расправляя плечи в попытке выглядеть как можно более внушительной. Это выглядит смешно, стоит мне поравняться с Джейком.

— Что случилось в той уборной? — спрашиваю я, тем самым нанося ему удар ниже пояса. Мне всё равно. Я хочу знать.

— Что случилось? — спрашивает он, глядя на меня как на дурочку. Я хочу ударить его за это. — Я выбил дерьмо из человека, который напал на тебя! Как ты думаешь, что я должен был предпринять? Держать тебя на месте, чтобы он получше прицелился?

— Это не единственная причина! — кричу я. — Ты был словно в другом месте! Что с тобой случилось?

Меня начинает трясти от ярости, от беспричинной боли. Что-то случилось в прошлом Джейка, и я знаю это не моё дело. Конечно, он прав, но, учитывая тот факт, что я так охотно выдала ему свои секреты, его отказ причиняет ещё большую боль. Я не единственная, кто переступил черту. Я видела, как он борется с химией между нами! Чёрт побери, я знаю, что он тоже боролся!

Без предупреждения моя рука тянется к его лицу. Джейк видит, как она приближается за милю до соприкосновения, быстрое движение и он ловит меня за запястье.

Мы стоим друг перед другом, уставившись друг на друга... и наша ярость превращается во что-то другое. Я прерывисто выдыхаю и стряхиваю с себя мурашки, наблюдая, как его глаза опускаются к моим губам, прежде чем его взор стремительно поднимается выше, чтобы встретиться со мной взглядом. Напряжение потрескивает между нашими телами.

Я пытаюсь привести мысли в порядок, но у меня нет времени, чтобы всё проанализировать. Джейк быстро приближается ко мне, обнимает и прижимается губами к моим. Я чувствую, как всё напряжение в момент уходит, стресс и смятение покидают моё сознание. Его поцелуй первобытен и неумолим, его твёрдое тело прижимается ко мне. Я застонала, отвечая на его силу, хватая его за плечи, пока мы исследуем рты друг друга, голодные и отчаянные. Мои руки поднимаются к его волосам, удовольствие сотрясает меня, колени подрагивают. Я начинаю пошатываться, держась за него, в надежде не выпасть из его объятий.

О Боже, я так долго представляла себе это. Я молча умоляла об этом. И теперь это происходит, по-настоящему, безумно и неистово, подкреплённое кучей разочарований и отчаяния.

— Чёрт! — Джейк ругается и опускает меня, отстраняясь, оставляя меня тяжело дышать, мои губы распухли и болят. Он проводит рукой по волосам, вздрагивает, поворачивается и начинает расхаживать по комнате. — Мы не можем, — резко говорит он. Его решимость пронзает моё сердце, как кинжал. — Это неправильно. Я твой телохранитель, — он поворачивается ко мне лицом, демонстрируя ещё больше решимости своим строгим выражения лица. — Твой отец позаботится о том, чтобы я больше никогда нигде не работал, — он пробормотал эти слова, крепко зажмурив глаза. — И мне нужна цель, Камилла. Мне необходима эта работа.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются жалкие слёзы, и уже не в первый раз в жизни я проклинаю отца. Джейку нужна цель. Ему необходим холодный рассудок, чтобы он не блуждал в своих мыслях. В своём прошлом. Не думал о войне. О той женщине.

Это убивает меня, но я говорю то, что должна сказать. Не только потому, что Джейку нужно, чтобы я это произнесла, но и потому, что знаю, что он прав. Мой отец уничтожит его, если узнает, что Джейк переступил дозволенную черту. Он мой телохранитель.

— Я понимаю, — моё сердце сжимается в груди, когда я отступаю на несколько шагов, прежде чем разворачиваюсь, в надежде поспешно убежать, отчаянно желая уйти от него. На нетвёрдых ногах я добираюсь до двери, хватаюсь за ручку и открываю её, но это всё, что мне удаётся.

Мужская ладонь проходит над моим плечом и соприкасается с дверью закрывая её с хлопком. Моё сжимающееся сердце кажется бьётся где-то в районе горла, и я сглатываю, глядя на руку Джейка перед собой, чувствуя, как он прижимается к моей спине.

— Я не хочу, чтобы ты понимала, — шепчет он мне на ухо. Я закрываю глаза, когда его руки ложатся мне на плечи и медленно разворачивает меня на дрожащих ногах. — Открой глаза, — приказывает он. Я так и делаю.