Глава 17

БРИА

Йога с Синтией прошлым вечером была двумя бесполезными часами жизни.

Сначала у нас была групповая дискуссия, которая включала в себя введение, или, скорее, идеологическую обработку некоторых терминов «Легио-Агни». Многое из этого имеет смысл на первый взгляд, если вы думаете, что разбираетесь в науке, но на самом деле это не так. Синтия рассказывает о вибрации элементов в продуктах питания и добавках, способствующих заживлению и хорошему самочувствию, замедляющих разрушение клеток и приводящих к гомеостазу. Она переплетает темы травмы, религии и необходимостью «найти себя» с нашей высшей целью. Она рассказывает о «клинических испытаниях» на веб-сайте «Здоровье ягненка», которые я уже читала дома, и от которых я закатывала глаза так много раз, что, возможно, мельком увидела свои глазницы. В целом, это звучит нелепо, но я отдаю должное Синтии: она мастерски передавала информацию по каплям, чтобы сразу не повергнуть нас в шок.

Поговорив всей группой об этой ерунде около сорока пяти минут, я начала йогу, но никак не могла установить слежку за Синтией, особенно когда рядом таскался ее телохранитель. На этот раз это была женщина, та самая, которую я видела выходящей из здания «Преторианцев», ее пронзительный взгляд ничего не упустит. Я не могла рисковать. Так что я сыграла роль «унылой отбивной из баранины» за деньги, а вместо этого внутренне кипела от злости.

Теперь я приступила к выполнению своей утренней рутины, потратив время на плетение косичек — поскольку генератор чисел решил, что сегодня день причесок, — в надежде, что сосредоточусь и заплету все аккуратно, таким образом отвлекусь от раздражения прошлой ночи. Но не помогло. Направляясь из своего дома в кампус, я понимаю, что поможет мне немного выпустить пар, и есть только одна вещь, столь же эффективная, как убийства.

Доктор Каплан.

Хотя это не самая оригинальная идея, которая приходила мне в голову, после короткого и непродуктивного просмотра литературы за своим столом я решаю отправиться в офис Каплана и, возможно, соблазнить его повторить нашу последнюю встречу. Конечно, мне немного любопытно, какие еще игрушки лежат у него в запертом ящике. Я подумывала о том, чтобы вломиться и посмотреть самой, но это испортило бы сюрприз от того, что он может придумать, поэтому придется пустить все на самотек.

Я спускаюсь по лестнице на третий этаж, проходя мимо нескольких студентов, заворачиваю за угол по направлению к его кабинету, звуки болтовни наполняют коридоры, видимо у некоторых учеников «окна». Дверь кабинета Каплана в конце коридора приоткрыта, и я направляюсь к ней, молча останавливаясь на пороге. Он работает за своим ноутбуком и поднимает голову, когда я стучу, удивление и желание мелькают на его лице. И настороженность. А затем слабая, порочная улыбка, когда я складываю руки на груди и свирепо смотрю на него.

— Ты все исправил, — говорю я.

— На самом деле, — отвечает Каплан, выворачивая руку, демонстрируя новую замшевую заплатку, пришитую к локтю его некогда испорченного твидового пиджака, — Я все улучшил.

Между нами повисает долгое молчание, во время которого его улыбка становится только шире.

— Ага. Давай назовем это так. А это что? — спрашиваю я, когда он снимает очки в черепаховой оправе. Они сексуальны, и ему очень даже идет, но я уже их ненавижу. Я хочу втоптать их в пол каблуком.

— Это?

— Это. У тебя зрение плохое или исключительно для образа «профессора-хипстера»?

— Какая разница? Или ты соврешь и скажешь, что ненавидишь их, несмотря ни на что?

— Я не…

— А, вот и она.

Мой рот захлопывается на полуслове, когда знакомый голос прерывает меня из коридора.

Я медленно поворачиваюсь на каблуках, чтобы посмотреть на Самуэля, одетого в безупречный костюм, с тростью из красного дерева, а свободной рукой он обхватывает руку доктора Такахаши.

— Моя любимая племянница Бриа, — говорит он.

— Дядя, — я пытаюсь сохранить настороженность под напускным спокойствием, когда вхожу в холл, двое мужчин замедляют шаг и останавливаются передо мной. Мое удивление отражается в улыбке, которая кажется деревянной и фальшивой, когда я целую Самуэля в обе щеки в нашем обычном приветствии. — Что ты здесь делаешь?

В его глазах светится дьявольский огонек. Я слышу скрип стула доктора Каплана по полу, а затем приближающиеся шаги. Самуэль не сводит с меня глаз, но я знаю, что он смотрит не на меня.

— Я пришел пригласить тебя на ланч.

— У нас были какие-то планы, о которых я забыла? Я должна была заехать за тобой после четырех часов. В Сидар-Ридж знают, что ты здесь?

Самуэль посмеивается, как будто он самый милый, нежнейший старик, когда-либо ходивший по земле.

— Моя дорогая, Сидар-Ридж ведь не тюрьма. Может старик пригласить свою любимую племянницу на обед в честь дня рождения или нет?

Мы смотрим друг на друга, я с подозрением, а Самуэль с лукавым весельем.

— Доктор Каплан, — говорит доктор Такахаши, не обращая внимания на безмолвный обмен репликами между нами, когда Каплан останавливается прямо позади меня. — Я хотел бы представить вам почетного профессора Самуэля Брукса. Профессор Брукс был деканом инженерного колледжа. Он вышел на пенсию за год до того, как вы присоединились к нам. Профессор Брукс, это доктор Илайджа Каплан, один из наших преподавателей, специализирующийся на судебной психологии.

Удивление Каплана, кажется, вибрирует в пространстве между нами.

— Профессор Брукс, мне так приятно с вами познакомиться. Ваша блестящая репутация опережает вас. Я и не подозревал, что вы с Брией родственники, — говорит Каплан, пожимая Самуэлю руку.

— Да. Не позволяй этому омрачить твое мнение о моей дорогой Брие, — отвечает Самуэль с улыбкой, в то время как доктор Такахаши тепло смеется рядом с ним.

— Видимо, тебя запомнили как сурового, но справедливого, — говорит Такахаши, похлопывая Самуэля по руке.

— Зависит от того, кого спросить.

Доктор Такахаши снова смеется, его внимание сосредоточено на моем дяде, в то время как я предостерегающе приподнимаю бровь Самуэлю.

— Я должен идти, у меня назначена встреча, — говорит доктор Такахаши. — Было приятно пообщаться, профессор Брукс. Еще раз спасибо за участие в вечеринке Эдварда, он прекрасно провел время.

— С удовольствием.

Кивнув каждому из нас, доктор Такахаши продолжает идти по коридору, оставляя меня зажатой между змеей и ее добычей.

— Дядя.

— Бриа.

— Пойдем?

Улыбка Самуэля становится шире.

— Не нужно спешить, Бриа. У меня почти не было возможности познакомиться с доктором Капланом, — Самуэль поворачивается лицом к мужчине рядом со мной, со стуком опуская трость на пол. — А вообще, почему бы вам не присоединиться к нам за ланчем, доктор Каплан?

— Я бы не хотел вам мешать.

— Доктор Каплан очень занят, дядя. Ему нужно повидаться со студентами, — говорю я, беря Самуэля за свободную руку и посылая Каплану убийственный взгляд.

Это не возымело желаемого эффекта.

— А вообще, знаете что? У меня есть несколько свободных часов, если вы уверены, что я не буду лишним.

Самуэль сияет, не обращая внимания на кинжалы, которые я мысленно вонзаю в его мозг. Начинаю думать, что не Каплан является добычей старого змея, а я.

— Вовсе нет, — говорит Самуэль настолько сладким голосом, что в его глубине нет даже намека на яд.

— Разве тебе не нужно вести занятия? — спрашиваю я, когда ямочка Каплана виднеется на его темной щетине. — Или пиджаки зашивать?

Каплан достает свои очки из внутреннего кармана и осматривает одну из новых замшевых нашивок, а я закатываю глаза.

— Кажется, держится хорошо.

Я прикусываю губу, чтобы удержаться от улыбки, когда Каплан одаривает меня дерзкой ухмылкой. Когда он видит, что я пытаюсь подавить ее, его лицо озаряется самым раздражающим и завораживающим образом. Ему нравится забираться мне под кожу точно так же, как и мне под его. Хотя мне хочется возненавидеть его за это, кажется, что бывают моменты, когда мои попытки становятся труднее.

Я вздыхаю, с презрением скользя взглядом по ткани.

— Заранее приношу извинения, если случайно испачкаю.

— Уверена, ты бы чувствовала себя ужасно.

— Очень ужасно. Я бы никогда себе этого не простила.

— Если вы коллекционируете твид, доктор Каплан, у одного из наших ординаторов, который недавно скончался в Сидар-Ридже, было несколько пиджаков, которые могли бы вам подойти, — говорит Самуэль, когда мы направляемся к лифту. Я бросаю на Каплана пронзительный взгляд, и он улыбается так, словно это лучшая новость, которую он когда-либо получал. — Ричард был меньше тебя ростом, но носил одежду, которая была ему слишком велика. Ну знаете, комплексы и все такое.

— Нет, — говорю я в то же время, когда Каплан решительно говорит «да».

Двое мужчин договариваются о возможном приобретении Капланом гардероба Придурка Пистона, и вскоре мы направляемся в ресторан «от фермы к столу» в районе Буэна-Виста, где есть смесь дорогих квартир, высококлассных ресторанов и дизайнерских магазинов. Кухня из голубого камня — не совсем то место, куда обычно водил меня Самуэль, тут грубые известняковые стены и оригинальные балки, поддерживающие низкий потолок, с которого в кондиционере свисает зелень. Тут слишком много характера и теплоты, но дядя, кажется, доволен, когда хозяйка подводит нас к потертому дощатому столу и ставит дополнительное сиденье для доктора Каплана.

Я вопросительно смотрю на Самуэля. Его единственный ответ — мрачный блеск в глазах.

Самуэль жестом предлагает мне занять место, с которого открывается наилучший вид на вход и зону отдыха, а сам претендует на место слева от меня, откуда у него будет такой же обзор. Каплан — справа от меня. Мы заказываем бутылку вина и закуски, беседа протекает легко. Самуэль очарователен и забавен, он потчует нас рассказами о преподавательском составе Беркшира и сплетнями из Сидар-Риджа, которых у него предостаточно. Он рассказывает истории местных жителей, которые могут увлечь человека, и вскоре собеседнику становится небезразлично, что случилось со вставными зубами Рэйчел Кеннеди или как у Клайда Мастерсона, бывшего студийного музыканта, и Элизы Манчини, оперной певицы на пенсии, завязался страстный роман. С другой стороны, этот момент похож на сладкую сказку. Пожилой дядя очаровывает мужчину, который ошивается рядом с ее племянницей.