ГЛАВА 23

"Ты должна отпустить, детка. Тебе нужно спрятаться, Поппи..." Мама замолчала, а затем отстранилась, потянувшись к сапогу. Она вытащила тонкое черное лезвие, а затем закружилась, поднимаясь так быстро, что я едва успевала следить за ее движениями.

Здесь был кто-то еще.

"Как ты мог это сделать?" Мама шагнула в сторону, так что частично загородила шкаф, но я видела, что на кухне был мужчина. Кто-то одетый в ночь.

"Мне жаль", - сказал он, и я не знала его голоса.

"Мне тоже". Мама замахнулась, но человек в плаще поймал ее за руку...

А потом они стояли, не двигаясь. Я застыла в шкафу, сердце колотилось и пот струился по телу.

"Это должно быть сделано", - сказал мужчина. "Ты знаешь, что произойдет".

"Она всего лишь ребенок..."

"И она станет концом всего".

"Или она будет их концом. Начало..."

Стекло разбилось, и воздух наполнился криками. "Мама!"

Ее голова дернулась. "Беги. Беги..."

Кухня, казалось, тряслась и грохотала. Темнота хлынула в комнату, сползая по стенам и растекаясь по полу, а я так и застыла на месте. Серые и тусклые вещи заполнили комнату, капая красным. "Мама!"

Тела сорвались в мою сторону. Пасти с острыми зубами. Пронзительный вой разорвал воздух. Костлявые, холодные пальцы вцепились в мою ногу. Я закричала, отпрянув назад в шкаф.

Что-то мокрое и вонючее брызнуло мне в лицо, и холодные пальцы отпустили меня. Я начала карабкаться дальше назад.

Темный человек заполнил собой весь шкаф. Он залез внутрь, но деваться было некуда. Он схватил меня за руку, выдергивая наружу. "Боги, помогите мне".

В панике я рванулась к нему, когда он взмахнул другой рукой, сбивая существ, когда они налетали на него. Моя нога поскользнулась в мокрой воде, когда я повернулась боком...

Мама была там, ее лицо покрылось красными пятнами. Она истекала кровью, когда всадила черный клинок в грудь мужчины. Он хрюкнул, произнеся слово, которое я однажды слышала от папы. Его хватка ослабла, и он попятился назад.

"Беги, Поппи". Мама задыхалась. "Беги."

Я побежала. Я бежала к ней...

"Мама..." Когти вцепились в мои волосы, царапали кожу, обжигая меня, как в тот раз, когда я потянулась за чайником. Я закричала, пытаясь найти маму, но не могла разглядеть ее в сплетениях на полу.

Я увидела папиного друга в дверном проеме. Он должен был помочь нам - помочь маме, но он уставился на человека в черном, который поднимался из массы извивающихся, кормящихся существ, и его горький ужас заполнил мой рот, задушив меня. Он отступил назад, качая головой, оставляя нас. Он оставлял нас...

Зубы вонзились в мою руку. Жгучая боль пронзила мою руку и озарила лицо. Я упала, пытаясь стряхнуть их с себя. "Нет. Нет. Нет", - кричала я, дергаясь. "Мама! Папа!"

Глубокая, запретная боль пронзила мой живот, захватывая мои легкие и тело.

Потом они падали вокруг меня и на меня, хромые и тяжелые, и я не могла дышать. Боль. Тяжесть. Я хотела к маме.

Внезапно они исчезли, и рука легла на мою щеку, шею. "Мама". Я моргнула сквозь кровь и слезы.

Темный стоял надо мной, его лицо было лишь тенью под плащом с капюшоном. На моем горле лежала не его рука, а что-то холодное и острое. Он не двигался. Эта рука дрожала. Он дрожал. "Я вижу ее. Я вижу, как она смотрит на меня".

"Она должна... он ее виктор", - услышала я голос мамы, который звучал влажно. "Ты понимаешь, что это значит? Пожалуйста. Она должна..."

"Боже правый".

Холодный напор исчез из моего горла, и меня подняло в воздух, я парила и парила в теплой темноте, мое тело было там, но не было. Я ускользала в небытие, окруженная запахом цветов. Пурпурных цветов, которые королева любила держать в своей опочивальне. Сирени.

Кто-то еще был со мной в пустоте. Они приблизились, и перед тем, как заговорить, их окутала иная тьма.

Милый маленький цветочек,

Милый маковый цветочек,

Его сорвешь, он кровоточит,

И не милый больше…

Просыпаться было тяжело.

Я знала, что должна. Я должна была убедиться, что с моими людьми все в порядке. Оставался Кастил. И этот кошмар... Я хотела уйти от него как можно дальше, но мое тело казалось тяжелым и бесполезным, даже не связанным со мной. Я парила где-то в другом месте, и я дрейфовала и дрейфовала, пока не перестала чувствовать тяжесть. Я сделала резкий, глубокий вдох, и мои легкие расширились.

"Поппи?" К моей щеке прикоснулась рука, теплая и знакомая.

Я заставила себя открыть глаза.

Киеран парил надо мной, как... как Темный в кошмаре. Лицо Киерана было размытым лишь по краям, но я не могла его не видеть. "Привет."

"Привет?" Медленная улыбка расплылась, когда грубый смех покинул его. "Как ты себя чувствуешь?"

Я не была уверена, наблюдая, как его черты лица проясняются еще больше. "Хорошо. Я думаю. Что случилось?" Я сглотнула - и напряглась - от землистого, древесного вкуса в задней части моего горла, быстро осознав, что лежу на чем-то невероятно мягком. "Ты кормил меня? Опять?" Я не слышала ни Ривера, ни кого-либо еще. "Где мы?"

"По одному вопросу за раз, хорошо?" Его рука оставалась на моей щеке, не сводя с меня глаз. "Та стрела из камня теней была покрыта каким-то токсином. Миллисент сказала, что ты останешься без сознания всего на несколько дней..."

"Миллисент?" Мои брови нахмурились.

"Служанка. Так ее зовут", - сказал он мне. "Поскольку я бы доверился ей больше, чем гадюке, я дал тебе кровь, на всякий случай".

"Ты... не должен был давать мне больше крови. Она тебе нужна".

"Волки похожи на атлантийцев. Наша кровь быстро восстанавливается. Это одна из причин, почему мы так быстро заживаем", - сказал он, и я вспомнила, что Кастил говорил что-то подобное. "У тебя рука не болит? В последний раз, когда я проверял, она выглядела зажившей".

"Не болит. Благодаря тебе, я уверена". Я начала поворачивать голову, но его большой палец провел по моему подбородку, удерживая меня на месте. Мое сердце заколотилось, когда кое-что еще из сказанного им всплыло на передний план моего сознания. "Как долго я была не в себе?".

То, как он посмотрел на меня, заставило мое сердце бешено забиться. "Ты спала около двух дней, Поппи".

Я выдержала его взгляд, и я не была уверена, какая вещь поразила меня первой. Соленый бриз, поднимающий занавески на соседнем окне. Мягкая кровать, на которой я лежала, которая всегда была большой, какой бы маленькой я ни была. Отсутствие плаща егерей и серая туника без рукавов, которую вместо него носил Киеран. Или что жуткий стишок, который я слышала в своем кошмаре, был немного другим. Я повернула голову. На этот раз Киеран не остановил меня. Его рука скользнула с моей щеки на кровать. За его спиной я увидела широкий потолок из мрамора и песчаника, выше, чем во многих домах, выкрашенный в пастельные голубые и белые тона, между изогнутыми колоннами, которые спускались от стен и вдоль куполообразной... башенной комнаты.

В моей груди гудел ветер, когда мой взгляд переместился туда, где, как я знала, стояли две колонны, обрамляющие дверь, покрытую золотом. Ее часто оставляли незапертой, но я сильно сомневалась, что сейчас это так. Комната не была маленькой или большой, но она была такой же пышной, как я помнила. Бледно-серые балдахины были привязаны к четырем столбикам кровати. Толстый кремовый ковер покрывал пол между кроватью и столбами. С одной стороны стоял изящный столик с золотой отделкой и украшенные золотом стулья. Одну стену занимал огромный платяной шкаф, в котором когда-то хранилось больше кукол и игрушек, чем одежды.

Киеран едва успел избежать столкновения со мной, когда я села. "Тебе стоит успокоиться..."

Спустив ноги с кровати, я встала. Голова кружилась, но это не было связано ни с камнем теней, ни с токсином. Неверие захлестнуло меня, когда я пересекала круглую комнату.

"Или нет", - пробормотал он.

Я подошла к окну, мое сердце было в горле. Схватив в кулак мягкую, как масло, занавеску, я отдернула ее в сторону, хотя знала, что увижу.

Верхушки крытых бризеров, проходящих через ухоженный двор, который находился в тени внутренней стены, более высокой, чем большинство Восходов. Величественные поместья, расположенные за еще одной стеной. Мой взгляд остановился на рядах ярких, розовато-пурпурных деревьев джакаранды, выстроившихся вдоль дороги за внутренними воротами. Я последовала за ними на холмы, поросшие ярко-зелеными деревьями, с терракотовыми крышами, сидящими бок о бок, увитыми виноградными лозами, усыпанными красными маками. Я увидела Храмы. Они были самыми высокими зданиями в Карсодонии - выше, чем даже замок Уэйфейр, и оба находились в Садовом районе. Один был построен из камня теней, а другой - из алмазного щебня и известняка. Я последовала за яркими деревьями прямо туда, где сверкал на солнце Золотой мост.

Мы были в Карсодонии.

Я обернулась. "Когда мы сюда попали?"

"Прошлым вечером". Киеран поднялся. "Они привезли нас прямо в "Уэйфэйр". Какой-то золотой хрен ждал нас у дверей. Он хотел разлучить нас. Сказал, что нам будет неуместно быть вместе или еще какую-то хрень, но я рассказал ему, как именно - в мельчайших подробностях - этого не произойдет".

Я понятия не имела, кто такой этот золотой хрен. "А Ривер?"

"Дракен находится в комнате внизу. Мы в..."

"Восточное крыло Уэйфера. Я знаю. Это была моя комната, когда я жила здесь", - перебила я, и его челюсть сжалась в ответ на эту информацию. "Ты был здесь все это время? Откуда ты знаешь, что с Ривером все в порядке?"

"Они привели его, когда я потребовал его увидеть. Он был довольно хорошо воспитан, что, пожалуй, было самым нервирующим моментом. Но, как и мне, ему дали чистую одежду и еду. Он под охраной в своих покоях". Он ухмыльнулся. "Ну, под охраной, как они думают. Они понятия не имеют, что он такое. Если бы они знали, я сомневаюсь, что они просто поместили бы его в комнату, заперли дверь и на этом все закончилось".