"Конечно, нет". Я пересела на место напротив него и села в толстое мягкое кресло.

"Спасибо." Броня скрипнула, когда он опустился, вытянув правую ногу. "Я знаю, что не могу изменить твое решение, но я волнуюсь. Многое может случиться. Многое может пойти не так. Если мы потеряем тебя в дополнение к ним..."

"Они не потерялись. Мы знаем, где они. Я собираюсь найти их", - сказала я ему. "А может быть, Малик..." Я глубоко вздохнула, снова сжимая лошадь. "Может быть, Малик потерян для нас. Но Кастил - нет. Я верну его, и я сделаю то, о чем ты просил раньше, если потребуется".

Он тяжело вздохнул, и ему понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

Медленно я протянула левую руку и показала ему свою ладонь - мой брачный отпечаток. "Он жив. Иногда мне нужно напоминать об этом", - прошептала я. "Он живет".

Валин смотрел на мою руку, казалось, целую вечность, потом его глаза ненадолго закрылись. Я держала свои чувства открытыми, и на мгновение я уловила что-то от него - что-то, что напомнило мне о кислых зеленых манго, которые Тони так часто ела на завтрак. Это было чувство вины? Стыд? Это было слишком кратко, чтобы понять наверняка.

"Из-за всего происходящего у нас было не так много времени, но нам нужно кое о чем поговорить. И я достаточно долго ходил по этому царству, чтобы знать, что не всегда бывает поздно", - сказал он, и моя грудь сжалась. Я знала, что случиться может все, что угодно, но я не хотела думать о том, что это может случиться с ним. "Я знаю, что ты обсуждала с моей женой по возвращении в Эваэмон", - объявил он.

Каждый мускул в моем теле напрягся, но моя хватка на игрушечной лошадке ослабла.

Он откинулся в кресле, потирая колено. "Я знаю, что ты была зла на нее".

"Я до сих пор злюсь". Я убрала руку с мешочка, пока не наделала глупостей, например, случайно не подожгла его. "Это не в прошлом".

"И ты имеешь на это полное право. Как и Кастил, и Малик, если он..." Он тяжело выдохнул. "Я здесь не для того, чтобы говорить за Элоану, только за себя. Я уверен, что ты задавалась вопросом, знаю ли я правду о Кровавой Королеве".

Я положила руки на бедра. "Да. Это одна из тех вещей, о которых я думаю, когда не могу заснуть по ночам", - поделилась я. "Ты знаешь? Готова поспорить, что Аластир знал".

"Знал", - подтвердил Валин, и если бы Аластир не был уже разорван на куски и, скорее всего, поглощен вольвенами, я бы выкопала его тело только для того, чтобы снова проткнуть его. Повторяю. "Он узнал раньше меня".

Удивление промелькнуло во мне, но я не доверяла своей реакции. "Правда?"

"Я полагал, что она умерла либо до войны, либо во время нее. Я верил в это много лет", - сказал он, а я молчала и не шевелилась. "Элоана никогда не говорила ни о ней, ни о Малеке, и я позволил этому случиться, потому что знал, что ей было тяжело. Что часть ее любит его, хотя он и не заслуживает такого дара. Что часть ее всегда будет любить его, даже если она любит меня".

Вот это меня удивило. Валин знал, в чем Элоана призналась мне, и я ни на секунду не подумала, что это знание уменьшает то, как сильно Валин ее любит. Во мне росло уважение к этому человеку. Ведь если бы Кастил испытывал такие чувства к Ши, меня бы снедала иррациональная ревность.

"Элоана рассказала мне о том, что узнала о королеве Солиса, только после того, как забрала Кастила в первый раз", - продолжал он, и мускулы под его виском снова запульсировали. "Я был..." Его покинул сухой смешок. "Ярость - это не совсем то, что я тогда почувствовал. Если бы я знал правду, я бы никогда не отступил. Я бы знал, что мы не можем закончить войну таким образом. Слишком много личной истории, чтобы ее можно было закончить, и, возможно, именно поэтому она так долго держала это в секрете. Или, может быть, потому, что ложь каким-то образом превратилась в нерушимую правду, которая удерживала все вместе. Я не знаю, но что я точно знаю, так это то, что сейчас мне нужно сказать правду. Я не знал с самого начала, но я знал правду о ней достаточно долго. Вся эта ситуация... тяжелая и сложная".

"Это не оправдание".

"Ты права", - тихо согласился он. "Это просто так".

Гнев кипел в моей крови и в глубине груди, просачиваясь в эти холодные, пустые части меня. "Ты знал достаточно долго, чтобы предупредить Малика. Рассказать Кастилу и мне. Если бы мы знали правду, мы могли бы лучше подготовиться. Мы могли бы решить, что нет причин пытаться вести переговоры с Исбет", - сказала я, и напряжение сковало его рот при упоминании ее имени. "Если бы мы знали, мы могли бы найти Малека и получить рычаги давления. В любой момент любой из вас мог бы это сделать. Но это бы разрушило фундамент лжи Атлантии. Так что мне абсолютно все равно, насколько сложной и тяжелой была ситуация. Никто из вас не сказал правду, потому что вы оба боялись того, как это повлияет на вас - как люди будут смотреть на вас. Будет ли у вас по-прежнему поддержка народа, если они узнают, что королева Солиса - любовница, которую пыталась убить их королева. Что Исбет никогда не была вампиром. Она не была первой Вознесенной. Атлантия была построена на лжи, как и Солис".

"Я... я не могу не согласиться ни с чем из этого", - сказал он, удерживая мой взгляд. "И если бы мы могли вернуться назад и сделать все правильно, мы бы это сделали. Мы бы рассказали правду о ней".

"Ее зовут Исбет". Мои пальцы впились в мои ноги. "Если не произносить ее имя, это не изменит того, что это она".

Валин опустил подбородок, кивая. "Это также не облегчает произнесение ее имени. Или думать, что она твоя мать. Воистину, мы верили, что ты, возможно, божество, потомок одного из смертных, с которым у Малека был роман. Мы не знали, кем он был, пока ты не рассказала нам". Он сделал паузу. "Хотя я благодарен, что узнал, что он не твой отец. Близнецы. Малек и Айрес. Это объясняет, почему ты разделяешь некоторые его черты".

Шок, который испытала Элоана, когда я сказала ей, что Малек был богом, был слишком ярким, чтобы быть выдуманным. Я хотела спросить, изменило бы это знание то, что они сделали бы с правдой об Исбет, но не стала. Какой в этом смысл? Его ответ ничего бы не изменил.

"Элоана рассказала тебе об Исбет и сыне Малека?" спросила я, вспомнив, что Элоана рассказала мне.

"Рассказала". Он провел рукой по подбородку. "И я поверил ей, когда она сказала, что не знала о ребенке, пока Аластир не рассказал ей".

Я не была уверена, поверила ли я этому. Потому что они знали, что Аластир нашел того, кого они считали потомком Малека, и что их советник - их друг - оставил этого ребенка, который, как оказалось, был мной, на убой Жаждущим. Они смирились с таким ужасным поступком, потому что верили, что Аластир действует в лучших интересах Атлантии.

Я не винила их за то, что сделал Аластир. И до сих пор не виню. Я считала их ответственными за то, что они знали, и за то, что они решили сделать с этим знанием - или не сделать.

"Я о многом сожалею", - грубо сказал Валин. "Как и моя жена. Я не прошу прощения. И Элоана тоже".

Это было полезно знать, потому что я не была уверена в своих чувствах к ним. Но прощение никогда не было для меня проблемой. Это было легко. Иногда даже слишком легко. Нужно было понять и принять, почему они сделали то, что сделали, а у меня не было времени с этим смириться. "Тогда о чем ты просишь?"

" Ни о чем." Его взгляд снова встретился с моим. "Я просто хотел, чтобы ты знала правду. Я не хотел, чтобы это осталось невысказанным между нами".

Я подумала, что может быть и другая причина, которая не ограничивается прояснением отношений со мной. Он хотел, чтобы я знала на случай, если он больше никогда не увидит своих сыновей. Чтобы я могла рассказать им о том, чем он поделился со мной.

Повисло молчание, и я не знала, что сказать или сделать. Тишину нарушил Валин. "Уже почти время, не так ли?".

"Да", - сказала я. "Я ожидаю увидеть тебя по другую сторону этого".

Улыбка вернулась, уменьшив некоторые из глубоких морщин. "Увидимся".

Мы покинули поместье, Эмиль и небольшая группа гвардейцев короны, появившихся словно из воздуха, обошли меня с флангов. Валин протянул руку и коротко сжал мое плечо, когда мы приблизились к армии, ожидавшей на краю поместья, а затем пошел вперед.

Когда солдаты узнали о моем появлении, они приложили руки с мечами к сердцу и поклонились. Давление их взглядов, их доверие утяжеляли мои шаги. Все мое тело гудело, но солоновато-ореховый привкус их решимости успокоил мои нервы. Не будет никаких громких речей, никакой помпы или демонстрации власти. Они знали, что делать сегодня.

Я присоединилась к Киерану на переднем крае, где он стоял рядом с Сетти и еще одной лошадью. Теперь за ним следовал только Эмиль. Гвардейцы короны присоединились к дивизии.

Вольвен оглянулся через плечо. Холодный всплеск удивления донесся до меня, когда он повернулся, наблюдая за моим приближением.

"Что?" спросила я.

"Ничего", - ответил он, прочищая горло. "Мне не нравится то, что на тебе надето".

"Вступай в клуб".

"Это клуб, в котором я не хочу участвовать". Он отвернулся, глядя на бывшего короля, когда тот присоединился к Свену и Сайру. "Все в порядке? Я видел, как Валин вошел в твою комнату".

"Да." Я взяла поводья Сетти у Киерана и, ухватившись за седло, взобралась на него. Когда я уселась, мое внимание привлек вид вольвена-генерала. Лизет пробивалась сквозь ряды солдат, направляясь к командующему гвардией короны. Хиса останется с Валином и генералами, чтобы убедиться, что наши планы выполняются.

Хиса повернулась с лошади и прижалась к затылку Лизет. Ее пальцы запутались в белокурых прядях. От нее исходило беспокойство. "Будь осторожна".

Волчица прижалась лбом к лбу Хисы. "Но будь храброй", - ответила она, целуя ее.

"Всегда", - подтвердила Хиса.

"Но будь храброй", - прошептал я, отворачиваясь. Мне это нравилось. Будь осторожен, но храбр.