ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

РОКСИ

— Дорогуша?

Я оживляюсь и отрываюсь от контрактов и заявлений на работу в новых барах, за которые я отвечаю, чтобы увидеть в дверях Кензо. На нем пурпурная шелковая рубашка, волосы зачесаны назад, черный пиджак расстегнут, а кости перекатываются по костяшкам пальцев. Его губы изгибаются в усмешке, когда он наклоняется ближе.

— Хочешь прокатиться?

— Всегда.

Я улыбаюсь, перепрыгиваю через диван и впечатываю поцелуй в его губы.

— Позволь мне взять туфли, есть какой-нибудь дресс-код?

Я смотрю вниз на свободную рубашку, в которой я валяюсь.

— Одно из этих чертовски сексуальных платьев.

Он ухмыляется.

— Да? Идем в какое-нибудь хорошее место?

Я смеюсь.

— Нет, просто мне нравятся эти платья и легкий доступ к ним.

Кензо подмигивает, а я показываю ему знак V двумя пальцами, направляясь по коридору в свою комнату.

Я быстро переодеваюсь в темно-фиолетовое атласное платье на бретельках и туфли на каблуках, затем крашу губы и распускаю волосы. Когда я закончила, он ждал в гостиной, разговаривая по телефону, но, увидев меня, отложил его и присвистнул.

— На самом деле, давай не пойдем никуда. — Он начинает приближаться ко мне с голодным выражением лица, заставляя меня рассмеяться и оттолкнуть его.

— Позже, — обещаю я.

Он оказывается позади меня, целует мою шею.

— Позже ты обхватишь меня ногами и будешь кричать мое имя, — клянется он, прежде чем взять меня за руку и, игнорируя мой придыхательный стон, повести меня вниз в лифте. Когда мы приехали в гараж, я решила, что он за рулем, и направилась к его машине, но он вместо этого потянул меня к моей тачке.

— Ты поведешь, дорогая.

Он ухмыляется и бросает мне ключи.

Я пискнула и проскользнула внутрь. У меня было не так много времени, чтобы поездить на машине, которую они мне купили, и, признаться, мне хотелось прокатиться на ней и посмотреть, как быстро она может ехать. Я завожу двигатель, когда он садится, и он смеется.

— Едем в Чайнатаун.

Я киваю и выезжаю из гаража, вдавливая педаль, чтобы ехать как можно быстрее, смеясь, когда машина урчит и набирает скорость.

— Святое гребаное дерьмо, мне это нравится.

Когда я оглядываюсь, то замечаю, что Кензо наблюдает за мной с любящей улыбкой, поэтому я подмигиваю, беру его ладонь и кладу ее себе на бедро, когда переключаю передачу. Он хихикает и гладит мою голую кожу, пока я лавирую в пробках.

Обычно я беспокоилась бы о штрафе за превышение скорости, но, честно говоря, парни никогда его не получают. Я не спрашиваю как, но догадываюсь, что теперь это распространяется и на меня. Кензо указывает короткие пути и направления, когда мне это нужно, пока мы не останавливаемся за баром. Выскользнув из машины, я встречаю его у входа, где он берет меня за руку и ведет к черному ходу.

Кензо открывает ее без стука и ведет меня вниз по ступенькам к другой металлической двери. На этот раз ему приходится постучать, и раздвижная щель открывается, и глаз выглядывает наружу. Когда тот, что за дверью, видит нас, дверь быстро захлопывается и распахивается, открывая взору высокую, худую, красивую китаянку. Она кланяется Кензо и отступает назад, пропуская нас.

В комнате накурено и темно, кругом слабое освещение, что придает некий уют. Это одна большая комната, и выглядит она так, как я представляла себе казино... только с выходом через черный ход. Вокруг всех столов и у бара сидят мужчины в костюмах. Женщины здесь тоже есть, и я даже заметила одну в костюме, что заставило меня усмехнуться. Официанты проходят через толпу с подносами и разносят напитки.

Музыка и смех наполняют комнату, и это заставляет меня расслабить плечи. Мне здесь больше нравится, чем в доме богатого ублюдка, куда мы однажды наведывались. Здесь кажется, что мы можем быть кем угодно. На нас бросают несколько взглядов, но все выглядят уважительно и фактически оставляют нас наедине.

Кензо скользит рукой по моей спине к заднице и ведет меня через столы к кабинке в задней части, которая оцеплена золотой веревкой. Здесь темнее, и после того, как мы проскальзываем внутрь, мгновенно приносят напитки. Он кивает, осматривая толпу, берет стакан и делает глоток, пока я прислоняюсь к его боку.

— Это один из ваших? — наконец спрашиваю я, и Кензо поворачивается ко мне, его рука обхватывает мои плечи, а ноги скрещиваются, когда он смотрит на меня сверху вниз, где я лежу рядом с ним.

— Да, один из самых первых. Я приходил сюда играть в азартные игры, когда мы только начинали скупать город. Я удваивал наши деньги каждую ночь, и в конце концов заработал так много, что у владельца возникли подозрения, и он отвел меня в сторону. Он научил меня всему, что знал, как только понял, кто я такой. Думаю, он всегда знал, кем мы станем, и хотел уйти на пенсию. Он подарил мне это место.

Кензо пробегает глазами по нему.

— Это мое любимое, самое первое место, где я открыл свой талант.

— Азартные игры, — поддразниваю я.

— Стратегия, — пробормотал он, оглядываясь на меня. — Все дело в стратегии и умении читать людей, дорогая, так же, как я прочитал тебя в тот первый день и каждый день с тех пор.

Смеясь, я делаю глоток своего напитка и снова оглядываюсь вокруг. Я понимаю, это как бар «У Рокси». Это место, где ему комфортно и хорошо, где он нашел свое будущее. Но когда я оглядываюсь на Кензо, он смотрит на меня.

— Ты ― лучшая ставка, которую я когда-либо выигрывал, дорогая, — бормочет он, его пальцы касаются моего плеча. — И теперь это и твоя империя тоже.

— Да?

Я ухмыляюсь, наклоняясь.

— А если я решу, что мне не нравится, как на меня смотрят некоторые из твоих клиентов... смогу ли я их убить?

Кензо фыркнул.

— Дорогая, в этом городе ты можешь делать все, что захочешь, и тебе все сойдет с рук. Теперь все знают, кто ты, и никто, никто, блядь, ни копы, ни судьи, ни гангстеры, ни преступники, не посмеют тебя допрашивать. Ты наша девочка, это дает тебе определенные привилегии.

— Какого рода? — спрашиваю я, проводя рукой по его груди, чтобы накрыть член Кензо и сжать, пока он не застонал.

Его глаза опасно вспыхивают.

— Что, если бы я задрала платье и решила оседлать тебя прямо здесь и сейчас?

Кензо облизывает губы, его темные глаза голодно обводят мои собственные губы, наблюдая за мной, как будто я единственная в комнате.

— Тогда я бы сказал, чего ты ждешь? Этот город твой, и я тоже.

Я чувствую, что кто-то приблизился к столу, но я не поворачиваю голову, и Кензо тоже. Нет, мы заставляем их ждать. Я начинаю понимать, что дает мне эта сила. Если им нужно наше внимание, они будут молча ждать часами, не смея нас потревожить, пока мы не будем готовы с ними заговорить. Власть пьянит, мы чертовски неприкасаемы.

Наклонившись, я облизываю губы Кензо.

— Почему бы тебе не доказать мне это? Ты говоришь, что ты мой... но это делает меня твоей, дорогой.

Я целую его крепко и быстро, прежде чем отстраниться и посмотреть на ожидающего мужчину, его глаза опустились на пол в знак уважения.

— Что? — огрызаюсь я.

Он тяжело сглатывает и отодвигается, но все еще не поднимает глаз.

— Извините за беспокойство, сэр и мадам. У нас возникла проблема, и раз уж вы здесь, я подумал, что вы захотите с ней разобраться.

— Какого рода? — спросила я, откинувшись назад.

— Кто-то жульничал всю ночь, — быстро отвечает он, заставляя Кензо фыркнуть.

— Идиот.

Он смеется.

— Ага.

Я ухмыляюсь и, наблюдая за парнем, поворачиваюсь к Кензо.

— Мы не можем этого допустить, не так ли? – мурлычу я.

— Зови ребят, давайте повеселимся, — приказывает Кензо, пригубив свой напиток. — Свяжи его на кухне и заставь ждать, — инструктирует он мужчину, который кивает и спешит сделать именно то, что ему велели.

Смеясь, я отправляю групповое сообщение, и мы ждем, оба дразним друг друга, наблюдая за залом. Мужчина возвращается, чтобы охранять нашу кабинку и ждать дальнейших указаний, пока мы флиртуем.

Вайперы никогда не успокоятся, это их мир, и сейчас я полностью в нем. Он прав, это будет весело. Я снова увижу своих парней в действии, а мы все знаем, как это меня возбуждает.

Не прошло и двадцати минут, как они вошли в клуб, и все взгляды обратились к ним, включая мой. Сила, которой они обладают, она исходит от них, она вызывает привыкание. Даже если бы я видела их впервые, я бы увидела эту власть, окружающую их, в том, как они держат головы, как их взгляды сканируют комнату и игнорируют все, что видят, пока не останавливаются на мне ― все три пары голодных глаз.

Все три ― мои.

Я счастливая сука.

Райдер в костюме и выглядит безупречно, как всегда ― холодные глаза, слишком идеальное лицо и тело, неприкасаемый. Кроме меня, я могу трогать его сколько захочу. Звучит грязно... но, наверное, это правда. Его губы кривятся в знакомой высокомерной ухмылке, он движется сквозь толпу, как змея, весь гладкий, свернутый напряжением и сильный. Я вижу проблеск пистолета у его бедра, и это заставляет меня облизнуть губы, когда мои глаза уже сканируют Дизеля рядом с ним.

На нем кожаная куртка и ничего под ней, демонстрирующая его крепкую грудь и прекрасно обрамляющая птицу и змею над сердцем. Из его черных джинсов с прорехами спереди торчит нож. Он держит сигарету между губами, его голубые глаза усмехаются, наблюдая за мной. Светлые волосы зачесаны назад, что подчеркивает острые углы его красивого лица. Я не могу не подмигнуть, глядя на Гарретта. Боже, когда я впервые увидела этого человека... я подумала, что он чертов титан.

Я права. Он огромный. Возвышается над всеми присутствующими. Его тело кричит об опасности, убийстве. Татуировки, покрывающие каждый дюйм его кожи, похожи на замысловатые произведения искусства, а когда на нем все черное и оружие, он выглядит как чертов убийца. Его волосы убраны назад, пирсинг блестит, а суровый взгляд сканирует толпу на предмет угрозы, пока не упирается в меня. Он улыбается, заставляя остальную часть комнаты исчезнуть.