ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

РОКСИ

Прошлой ночью я снова спала в объятиях Райдера, после того, как мы приняли душ, конечно. По крайней мере, он хоть немного перестал работать, даже если разговор получился мрачным. Поэтому, когда я проснулась, а его уже не было, я не удивилась, обнаружив записку на его подушке.

До скорой встречи. Не шали.

Засранец. Ухмыльнувшись, я влезаю в одну из его рубашек и замираю, вспоминая наш вчерашний разговор. Неужели он действительно думал о том, чтобы отпустить меня? Не знаю, но если он это сделает... уйду ли я? Я привыкла жить здесь, и они мне действительно дороги... Вайперы заставляют меня чувствовать себя живой, они делают меня счастливой, но может ли счастье, может ли любовь действительно случиться, когда у меня не было выбора?

Не знаю, но я сомневаюсь, что это их беспокоит. Они сделали выбор, и будут его придерживаться. Я уже решила перестать бороться и просто начать жить, поэтому, хотя я и скучаю по своей прежней жизни, я отталкиваю ее.

Когда спускаюсь вниз, там только Дизель и Гарретт. Я опускаюсь в кресло, и Гарретт передает мне кофе, наши пальцы соприкасаются на мгновение дольше.

— Так, где «Тупой и еще тупее»? — ухмыляюсь я.

Гарретт фыркает, но Дизель даже не смотрит на меня.

— Просматривают этот список.

Я киваю и наклоняюсь ближе к Дизелю.

— Эй, горячая штучка, думаю, это значит, что мы с тобой снова вместе.

Я вздергиваю брови. Он скрежещет зубами и уходит, оставляя меня смотреть ему вслед.

— Может, объяснишь? — спрашиваю я Гарретта.

Обернувшись, я вижу, как он печально смотрит на меня, прежде чем смахнуть с лица любой намек на эмоции.

— Ничего страшного, просто плохая ночь, не волнуйся об этом. Так чем ты хочешь заняться сегодня?

— Эмм, чем угодно, — рассеянно отвечаю я, глядя в ту сторону, куда исчез Дизель. — Это он так сердится?

Гарретт на самом деле смеется.

— Нет, черт возьми, ты поймешь, когда увидишь его злым, детка. Он будет в порядке. А сейчас, сегодня...

Я киваю, пока он говорит, но мои мысли все время возвращаются к Дизелю. Что не так с моим сумасшедшим Вайпером? И как мне все исправить? Я никогда не думала, что буду скучать по его сумасшествию, но по мере того, как затягивается утро, я ненавижу его. Я хочу вернуть своего сумасшедшего, безумного Дизеля, поэтому я обращаюсь за помощью к Гарретту. Он занял такую позицию, что я отправляюсь искать его.

Я нахожу его лежащим на моей кровати и смотрящим в потолок. Запрыгнув на Ди, я ползу вверх по его телу и прижимаюсь лицом к его лицу.

— Твоя Маленькая Птичка капризничает, хочешь помочь? — ухмыляюсь я.

Ди моргает, его руки обхватывают меня.

— Как будто тебе нужна моя помощь, — бормочет он, но сорванный голос Ди и голубые глаза не такие блестящие, как обычно.

— Не-а, давай, сумасшедшие штаны, иначе я получу все удовольствие, а потом кто меня накажет?

Я подмигиваю и хватаю его за руки, подтягивая к себе.

Ди вздыхает, но позволяет мне, и когда он встает на ноги, я бросаюсь на него. У него нет выбора, кроме как поймать меня, когда я обхватываю Ди ногами за талию и кусаю его в губы, заставляя парня стонать.

— Поиграй со мной, — бормочу я.

Его руки сжимают мою задницу и прижимают меня крепче.

— Маленькая Птичка, — рычит Ди, и я никогда не испытывала такого облегчения. Прикусив его губу до вкуса крови, я отстраняюсь и падаю на пол, прежде чем встать и убежать.

Я слышу его смех, когда мчусь по коридору.

— Я догоню тебя, Птичка! — зовет Ди. Когда-то это испугало бы меня, но теперь это просто вызывает во мне желание и смех.

Я добираюсь до гостиной и прыгаю на спину Гарретта, который согнулся и разбирается с креслом. Он ворчит, протягивает руку и хватает меня за ноги, чтобы удержать на месте, и выпрямляется как раз в тот момент, когда в комнату с ухмылкой вбегает Дизель.

— Прячешься, моя Птичка? — воркует он и пробирается ближе, заставляя меня смеяться на ухо Гарретту.

— Не-а, она подкупила меня для одного из своих планов.

Гарретт пожимает плечами, а затем смеется, бросая меня в Дизеля. Я вскрикиваю, когда лечу по воздуху, но Дизель ловит меня с ворчанием, выбивая дыхание из моих легких на мгновение, пока обхватывает меня руками.

— Так что ты задумала, Маленькая Птичка? — Дизель ухмыляется, глядя на меня.

— Мы собираемся сделать татуировку Гарретту, — ухмыляюсь я.

Он смеется.

— Как, блядь, тебе удалось убедить его пойти на это?

— Легко, — фыркнула я, пригнувшись и подмигнув ему. — У меня есть вагина, которую он хочет трахнуть. Ты мне поможешь или как?

— Она также угрожала снова отбить мне яйца, — говорит Гарретт.

Я серьезно киваю.

— И это тоже, на этот раз сковородкой, поскольку у меня до сих пор нет биты.

Дизель смеется.

— Ты должна прекратить избивать людей, Маленькая Птичка. Проще просто убить их.

Я отмахиваюсь от него.

— Убийства потом, татуировки на членах сейчас.

— Никаких гребаных членов, — кричит Гарретт, а я поворачиваюсь и страшно щурюсь.

— Я сделаю член, если захочу сделать член, — огрызаюсь я.

Он оглядывается и становится со мной лицом к лицу.

— Нет. Блядь. Члены. Если я увижу хоть один чертов член на своей коже, я...

— Что сделаешь? — приторно подсказываю я, проводя рукой по груди Гарретта к члену и обхватывая его. — Ну?

— Справедливость есть справедливость, — рычит он. — Я нарисую его на твоем лице.

— Ты не посмеешь, — прорычала я.

— Попробуй.

Он ухмыляется.

— Ты мне больше нравился, когда просто хрюкал. Ладно, никаких членов, садись, — требую я, отпуская твердый член Гарретта и топчась вокруг него, пока он смеется.

Но тут меня осеняет идея, и я подманиваю Ди ближе, пока мы обсуждаем, что нарисовать. Я наклоняюсь и шепчу ему на ухо, чтобы Гарретт не услышал.

— Мы врисуем туда член, в пространство дизайна, он никогда не узнает.

— Он укокошит тебя, я согласен.

Ди смеется.

— Он может попытаться, — ухмыляюсь я, застегивая перчатки и шевеля пальцем. — Время зондирования, детка, нагнись.

Дизель так и делает, виляя своей задницей передо мной и заставляя Гарретта стонать.

— Дети, — зовет он, и мы переглядываемся, пока я шлепаю Дизеля. — Никаких игр с задницей до татуировок.

— После? — спрашиваю я серьезно, и он закрывает глаза рукой.

— Это чертовски ужасная идея, и они называют его сумасшедшим, она такая же плохая, — бормочет Гарретт про себя.

Я сажусь на стул и подкатываюсь ближе, раздумывая, где сделать татуировку. У него не так много места.

— А как насчет твоей задницы? — бормочу я, снова оглядывая его.

— Ты не будешь делать татуировку на моей заднице, — огрызается Гарретт, и я хмыкаю.

— А где еще? На твоем члене? Я не буду трогать пальцами твою большую задницу.

Я дрожу от отвращения.

Он смотрит вниз, ища место.

— Черт, детка, пожалуйста, только не моя задница.

Я снова оглядываю его.

— Задница или член, на выбор.

Гарретт сужает глаза, а я ухмыляюсь.

— Наклонись, мальчик.

— Ни одна вагина этого не стоит, — рычит Гарретт, расстегивая джинсы и снимая их, оставаясь в одних черных трусах, его полные бедра испещрены татуировками, и он отчаянно ищет свободное место. Он не находит его и смотрит на меня расширенными глазами.

— Блядь.

Ухмыляясь, я поворачиваю к нему палец, и Гарретт нехотя поворачивается и ложится лицом вниз. Я стягиваю с него боксеры и открываю его персиковую задницу, но тут я замираю.

— Ты в порядке? — спрашиваю я негромко, вспоминая.

Он замирает, но кивает, потом поворачивает голову, чтобы видеть меня.

— Я в порядке, я тебя вижу.

Я киваю и снова ухмыляюсь.

— Дизель, бритва.

Он протягивает мне одну, и я дезинфицирую Гарретту половинку задницы, прежде чем начать брить ее.

— Не могу сказать, что я когда-либо думала, что буду брить задницу своего парня, — бормочу я, заставляя Дизеля смеяться.

Гарретт стонет.

— Я никогда не переживу этого. Никаких Барби или какого-нибудь странного дерьма, детка, или я сделаю с тобой что-нибудь похуже.

— Ладно, — дуюсь я, глядя на его бледную кожу. Что делать? Я беру иглу и, как Гарретт показывал мне раньше, прикладываю ее к его коже. Я делаю крошечное сердечко, а затем поднимаю взгляд и вижу, что он тяжело дышит, его глаза плотно закрыты, поэтому я откатываюсь назад.

— Готово!

Он открывает глаза и смотрит на меня.

— Детка, все хорошо.

Наклонившись, я нежно целую его.

— Перевернись, я могу заняться твоей грудью, — предлагаю я, зная, что, если мы остановимся, это убьет его.

Гарретт кивает, натягивает штаны и переворачивается. Я вытираю область рядом с его животом, где есть еще пространство, а также несколько шрамов.

— Ты уверен? — спрашиваю я мягко.

Он скрипит зубами.

— Я справлюсь, сделай это.

— Дай мне знать, если нужно остановиться, — приказываю я, и он кивает.

Дизель проскальзывает внутрь, помогает мне, и мы начинаем бить татуировку. Надеюсь, ему понравится. Честно говоря, я боюсь, что не понравится, но сейчас уже слишком поздно. Я делаю только небольшой участок, и я не так хороша, как Гарретт, но я в порядке. Я любила рисовать, так что это не слишком сложно. Ладно, это ложь, но все же.

Когда все готово, Дизель добавляет детали и тени, пока я хватаю дрожащую руку Гарретта и наклоняюсь к его лицу, ухмыляясь.

— Это точно член, ты накажешь меня еще раз?

Я ухмыляюсь, а он смеется.

— Еще бы, детка.

Он не сводит с меня глаз, и я бормочу, отвлекая его, пока Дизель не закончит.

— Я так чертовски горжусь тобой, — бормочу я ему в губы.

Гарретт обхватывает мою голову и стонет.

— Я доверяю тебе, детка.

Это поражает меня.

Я не могу говорить, пока Гарретт отстраняется и рассматривает свою новую татуировку. Я застыла на месте. Он доверяет мне. Я слышу его вздох.

— Ни хрена себе, Рокси.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее через зеркало, беспокоясь, что она ему не нравится. То, что началось как шутка, теперь действительно что-то значит. Он доверяет мне настолько, что я прикасаюсь к нему... Черт, о чем я думала? Это часть его кожи, содранная на месте шрама, а под ней ― шевелящиеся змеиные витки, как будто его кожу содрали, чтобы показать гадюку под ней. Благодаря деталям Дизеля это выглядит намного лучше, и нет никакого члена. Я подумала, что Гарретт слишком храбр для такого дерьма.