ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

РОКСИ

Дизель так сильно смеется, что ему приходится вытирать глаза салфеткой.

— Я выдвигаю Гарретта, — ухмыляется он.

— Отвали, — рычит в ответ здоровяк.

Райдер игнорирует их всех, как всегда сосредоточившись на своем телефоне. Я не могу перестать пялиться на него, он такой изящный, такой утонченный... такой холодный. Как снег. Но снег прекрасен, и когда он тает... то вскрывает все, что скрыто под ним.

— Нужно отлить, — говорит нам Дизель, прежде чем выскользнуть из кабинки, и мгновением позже Кензо садится на свое место рядом со мной.

— Он грохнет тебя, — предупреждаю я его, пожимая плечами, откидываясь назад и встречаясь взглядом с взглядом темных глаз Кензо. Он откидывает волосы назад, улыбка изгибает эти губы, и мое тело прошивает накатившей волной тепла от воспоминаний о том, как они были хороши в непосредственной близости от моей киски.

Глаза Кензо расширяются, как будто он знает, о чем я думаю.

— Веди себя прилично, дорогая.

— А я, по-твоему, что делаю, — возражаю я, даже когда мой взгляд возвращается к его губам. Мы не говорили о том, что произошло, но, честно говоря, я не думаю, что нам это нужно. В нас обоих бурлила агрессия, которую нам нужно было выплеснуть. Черт, я все еще ненавижу их… но я устала бороться с этой потребностью, потребностью отыметь их всех. Почувствовать эту силу.

Я знаю, что говорила себе раньше, но я никогда не освобожусь от их власти, так почему бы не поймать кайф по дороге? У них есть способ затащить вас в свой мир и поглотить вас вместе с ним, а я оказываюсь прямо посередине… и мне это нравится.

Кензо наклоняется ближе, его палец касается моего подбородка, когда он наклоняется, почти прижимаясь своими губами к моим.

— Чувствуешь потребность, дорогуша? Боюсь, мы не сможем проделать это здесь...

Кензо облизывает мои губы, прежде чем отодвинуться и вернуть мою голову в исходное положение. Я позволяю ему, и мой взгляд натыкается на холодный взгляд Райдера. Он внимательно наблюдает за нами, его лицо ничего не выражает, но за этой холодностью просвечивает что-то еще.

Искра.

Та, которую он отчаянно пытается скрыть. Кензо все равно, он проводит губами по моей шее и по моему бьющемуся пульсу. Мои губы приоткрываются в судорожном вздохе, когда пытаюсь слегка отодвинуться, но я натыкаюсь на Гарретта, поэтому отодвигаюсь, и Кензо буквально вжимается в меня. Комната наполнена болтовней, смехом и звоном вилок о тарелки, но все, что я слышу, – это звук моего сердца от того, как этот придурок дразнит меня.

Вот засранец.

Его рука опускается на мое бедро под столом и гладит вверх по моей ноге, поднимаясь все выше и выше, пока Кензо покусывает мою шею. Не сводя глаз с Райдера, я снова поворачиваюсь к Кензо, пытаясь игнорировать свою пульсирующую киску. Облизывая мою шею, он начинает покусывать мое ухо, раздвигая мои бедра и прижимая руку к моим мокрым трусикам, платье дает ему полный доступ.

— Я чувствую, какая ты мокрая, — мрачно бормочет Кензо голодным голосом. — Держу пари, если бы я просунул пальцы в твою тугую маленькую пизденку, ты бы кончила для меня, не так ли?

— Ты бы не посмел, — огрызаюсь я, пытаясь действовать жестко, но как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что наделала.

Бросила вызов... человеку, который сделал состояние на азартных играх и ставках.

Твою же мать.

Губы Райдера слегка приподнимаются, как будто он знает, что должно произойти. Откинувшись на спинку стула, забыв свой телефон на столе, он пристально смотрит на меня. Без сомнения, отмечая подъем и падение моей груди, мои приоткрытые губы, румянец, заливающий мои щеки и стекающий по шее. Рука перекинута через спинку стула, ноги раздвинуты, он сидит и ждет, как будто смотрит гребаную театральную постановку.

И актриса я.

Кензо на мгновение отстраняется, и я удивленно смотрю на него. Этот парень не похож на того, кто отступает, но потом на меня отсвечивает блеск лезвия, вспыхнувший молнией в свете ламп, прежде чем он прижимает его к ткани, обтягивающей мою киску. Я замираю, едва дыша, а Кензо смеется мне в ухо.

— Они мешают, — рычит он, прежде чем отрезать их. Я громко вздыхаю, когда прохладный воздух обдувает мой влажный центр.

Я смотрю, как Кензо засовывает нож и мое нижнее белье в карман, прежде чем его рука снова возвращается к поглаживанию моего бедра. Я ничего не могу с собой поделать и раздвигаю ноги еще шире для него, задевая огромное бедро Гарретта под столом. Мой взгляд резко поднимается к нему, чтобы увидеть, как он смотрит на меня сверху вниз. В Гарретте, как обычно, плещется злость, но я также замечаю в этом взгляде глубокий голод.

Я хочу отодвинуться, должна. Он не любит меня, или женщин, или когда к нему прикасаются. Но Гарретт не отстраняется, и я тоже. Моя нога прижимается к его ноге, когда рука его брата, наконец, накрывает мою теплую киску.

Затем Дизель подходит к столу и опускается на место Кензо.

— Придурок, — бормочет он, а затем смотрит на меня, его глаза загораются, когда Ди видит, в каком я состоянии.

— О, во что мы тут играем, Маленькая Птичка?

— Да, Птичка, скажи ему, — насмехается Кензо мне на ухо, поглаживая мою щель, вверх и вниз, вверх и вниз, дразня меня.

— Я... э-э, ни во что, — бормочу я, тянусь за водой и делаю глоток, пытаясь удержаться от того, чтобы не поддаться прикосновению Кензо. Я только делаю глоток, как он раздвигает мои губы и щелкает по моему клитору. Поперхнувшись водой, я с грохотом ставлю стакан на стол, и Кензо смеется мне в ухо, когда я выплевываю воду и вытираю забрызганные глаза. Этот ублюдок…

Стон срывается с моих губ, когда Кензо делает это снова, прежде чем обвести большим пальцем и надавить на клитор, потирая. Он лижет мне ухо, пока мои глаза мечутся между ухмыляющимся взглядом Дизеля и холодным взглядом Райдера. Они все наблюдают за мной. Я в центре внимания, так как Кензо отлично играет со мной.

Его друг мог вернуться в любой момент, любой мог поднять глаза и заметить нас. Эта мысль только делает меня влажнее, и он использует мои соки в качестве смазки, чтобы погрузить в меня палец. Застонав, прикусываю губу, чтобы не быть слишком громкой, когда откидываюсь назад в кабинке, открываясь Кензо еще больше, позволяя ему погрузиться глубже.

Если не можете победить Гадюк, станьте одним из них.

Мои глаза закрываются, когда прислоняюсь головой к кабинке, просто ощущая его. Кензо скручивает палец внутри меня, поглаживая меня, его большой палец все еще проводит сводящими с ума кругами по моему клитору, пока я не оказываюсь так близко к краю. Их взгляды на моем теле и ощущение Кензо, нажимающего на мою сокровенную точку, – это уже чересчур.

— Открой глаза, дорогая, посмотри, что ты с ними делаешь, — шепчет Кензо мне на ухо, и я распахиваю глаза, подчиняясь.

Сначала я смотрю на Дизеля, сумасшедшего ублюдка, который вывалил свой член. Издаю стон, наблюдая, как он кружит по всей длине, не заботясь о том, что он в публичном месте. Его брюки расстегнуты, он смотрит на меня, пока Кензо доводит меня до края пальцами.

У меня слюнки текут при виде него. Он толстый, такой чертовски толстый, при этом его пересекает надпись черными чернилами. Он сделал татуировку на члене. Сей факт меня ни капли не удивляет, как и пирсинг в конце… он, вероятно, получил удовольствие, прокалывая его. Вот только я не могу не задаться вопросом, каково это было ощущать, как этот пирсинг трется о мои внутренние складочки…

Кензо добавляет еще один палец, заставляя меня издать громкий стон, когда я беззастенчиво наклоняю бедра, чтобы встретить толчок его руки.

— Посмотри на моего брата, видишь его глаза? Его взгляд горит для тебя, а глаза тают при виде тебя. Он пытается бороться с этим, ненавидит, что не может контролировать тебя или свою реакцию на тебя, но только посмотри.

Я следую его указаниям и пристально смотрю на Райдера. Сначала я встречаюсь с ним взглядом и вижу, о чем говорит Кензо... они тают в прямом смысле. Огонь борется там со льдом, когда его лицо напрягается. Пробегая глазами по его телу, я замечаю, что его грудь слегка вздымается, его руки сжаты в кулаки на бедрах, а брюки… натянуты на его твердый член.

Он хочет меня.

Это шокирует меня, и я лишь издаю громкий стон, когда Кензо ускоряет темп, трахая меня по-настоящему пальцами. Я теряюсь в этом, в удовольствии, пронизывающем меня от того, что за мной наблюдают, и от того, что я нахожусь посреди всех этих могущественных парней, превращая их в слабаков. Дураков.

Приподняв бедра, я бесстыдно оседлала его пальцы, нацелившись добиться освобождения, пока Кензо шептал мне на ухо грязные слова. Он кусает меня за мочку уха.

— Держу пари, если ты протянешь руку между ног Гарретта, ты тоже найдешь его твердым.

Сглотнув, я бросаю взгляд на здоровяка, который изо всех сил старается не смотреть на меня. Его лицо хмурится, тело напряжено и отклоняется, как будто он больше не может прикасаться ко мне. Его руки… они сжаты в кулаки, татуировки простираются по его покрытой шрамами коже, но они слегка подрагивают.

Мой взгляд скользит по его широкой груди к коленям, которые я вижу прямо под столом. Кензо прав. Он возбужден.

Твою же мать.

Кензо хихикает мне в ухо.

— Как и я при одном воспоминании, как ты извивалась подо мной, как крепко твоя киска обхватывала мой член, выжимая до капли. Как чертовски красиво ты выглядела подо мной. Держу пари, Ди тоже вспоминает. Райдер… Райдер фантазирует об этом, желая, чтобы он был на моем месте. Желая, чтобы он был мной, ощущая, как твоя маленькая влажная киска обвивается вокруг его пальцев прямо сейчас. Ощущая, как ты близка к тому, чтобы кончить от моего прикосновения и их глаз.

Стоны слетают с моих губ без зазрения совести, грязные слова Кензо возбуждают меня до тех пор, пока мне не хочется сорвать с себя одежду и просто взобраться на него, как гребаное животное. Оседлать его член прямо здесь, прямо сейчас. Он стонет мне в ухо, как будто знает, о чем я думаю, его пальцы растягивают меня, когда он трет мой клитор.