— Нет, ты ненавидишь то, что тебе это понравилось, не лги, черт возьми, дорогуша. Ты кричала в мгновение ока, и ты ненавидишь то, что тебе нравилась каждая гребаная секунда моего языка в твоей киске.

Грязные слова Кензо приводят меня в бешенство, и прежде чем я успеваю это осознать, влепляю ему пощечину. Звук громкий в тишине, и я делаю глубокий вдох, когда его голова резко поворачивается в сторону. Кензо медленно поворачивается ко мне лицом, и все намеки на обычного, очаровательного, дразнящего Кензо исчезли. Теперь я вижу сходство с Райдером. Это эмоции, дикие, неконтролируемые чувства.

Он очень зол.

Яростен.

Ну, и я тоже!

— Тебе не следовало этого делать, — предупреждает Кензо низким и грубым голосом. Одной рукой он прижимает меня к стене, в то время как другой стягивает свои спортивные штаны, и вид его твердого, пульсирующего члена заставляет меня замереть. Он большой, действительно чертовски большой. Слишком большой.

Нет.

Достаточно того, что я позволила ему попробовать себя на вкус. Он не трахнет меня. Направляю всю эту ярость, всю эту ненависть на него. Все это от того, что меня украли, из-за моего отца, из-за этих придурков, из-за моих собственных эмоций, я позволил всему вылиться из меня. Не заботясь о том, что я причиню ему боль.

Я выбрасываю кулак и бью Кензо в лицо, затем, когда он отшатывается назад, я делаю это снова и снова, но Кензо ловит последний и прижимает мою руку к стене рядом со мной, сдавливая мое запястье, пока я не вскрикиваю. Он прижимается своим лицом к моему, его ухмылка превращается в рычание.

— Ты хочешь ненавидеть меня? Отлично. Ты все еще будешь выкрикивать мое имя, когда твоя киска будет сжимать мой член.

— Пошел ты! — кричу ему в лицо, наклоняя голову вперед. Она впечатывается ему в лицо, и мы оба хрюкаем, когда боль проходит через мою и без того поврежденную голову.

Кензо хватает меня за другую руку и хлопает обеими руками надо мной, заставляя меня приподняться на цыпочки, грудь вздымается, когда я пинаю его. Кензо сбрасывает свои штаны и прижимается ко мне обнаженным телом. Я ненавижу вспышку желания, которая проходит через меня, или тот факт, что я хочу его. Тот факт, что при виде его пульсирующего члена я становлюсь влажнее, чем когда-либо.

Он поглаживает свою длину, заставляя меня смотреть, как я тяжело дышу.

— Я собирался быть милым и надеть презерватив, но теперь? — Кензо качает головой и наклоняется, облизывая мои губы. — Ты моя, я не обязан этого делать.

Отпустив свой член, Кензо хватает меня за бедро и приподнимает вверх. Я рычу, пытаясь вырваться из его хватки, чтобы ударить его снова. Мне удается слегка отодвинуть руки от стены, царапая руки Кензо достаточно сильно, чтобы выступила кровь, прежде чем он возвращает их обратно.

— Хочешь вести себя как гребаное животное? Я трахну тебя как следует, — кричит он мне в лицо.

Прежде чем я успеваю возразить, меня отрывают от стены, разворачивают и снова толкают в нее. Мои руки упираются в стену, когда я пытаюсь удержаться от падения, а затем Кензо оказывается там, прижатый по всей длине моей спины, его член прижимается к моей заднице, а рука пробегает по моим волосам. Кензо дергает за них, и я вскрикиваю, откидывая голову назад, пока не оказываюсь в равновесии, и только его рука поддерживает меня. Схватив меня за бедро, он тянет меня назад и раздвигает мои ноги.

— Слезь с меня, — требую я.

Рука Кензо скользит меж моих бедер, фиксируя мою влагу.

— Нет, ты, блядь, хочешь этого так же сильно, как и я, дорогая, и с меня хватит твоего отношения. Я вытрахаю из тебя его все до капли.

Я снова борюсь, продолжая бороться с ним, даже когда я сильнее впечатываюсь своей киской в его ладонь. Ненавижу их. Я чертовски презираю этих Гадюк.

Но вся эта борьба, вся эта ненависть заставляют меня так сильно нуждаться в этом, что, когда его член оказывается у входа в мою киску и резко проникает внутрь, я кричу. Не от боли. От удовольствия.

Кензо смеется, отстраняясь, борясь с моей цепкой киской, и остается внутри.

— Хорошая девочка, — воркует Кензо, облизывая мою шею, прежде чем укусить меня за плечо, причиняя боль, когда он снова входит в меня, задавая жесткий темп.

Это не ебля.

Это ненависть.

Мы оба ненавидим тот факт, что хотим друг друга. Я ненавижу, что они вырвали меня из моей привычной жизни. Он ненавидит, что я здесь и имею наглость не упасть к его ногам.

Эта ненависть течет через нас, направляя нас. Каждый удар его бедер резок, его руки впиваются в мою кожу, когда Кензо насаживает меня на свой член. Мои груди трутся о стену, трение заставляет меня вскрикнуть, когда я сжимаюсь вокруг него.

Кензо так отвлекся, трахая меня, что не замечает, как я поворачиваюсь. Я вырываю свои волосы из его хватки, оставляя несколько прядей в его кулаках, и его член выскальзывает из меня, когда я поворачиваюсь и бью прямо в лицо.

— Ах ты сукин сын! Я не твоя! — кричу я.

Кензо хватает меня и швыряет на пол, опускаясь на меня сверху.

— Так и есть, — рычит он, когда я бью его наотмашь, отталкивая, прежде чем перевернуться. Я начинаю отползать, но рука Кензо обхватывает мою лодыжку, и он тянет меня назад. Я скольжу по полу с гневными криками.

И все же я ни разу не сказала четкого «нет».

Потому что я хочу этого.

И я ненавижу это.

У него быстрые руки. Они подтягивают мои бедра вверх, а затем Кензо снова там, притягивает меня обратно к своему члену. Я стону, ничего не могу с собой поделать. Он такой большой, что это потрясающе. Кензо сильно шлепает меня по заднице, не поддразнивая. Это не шутка, это наказание. Он причиняет мне боль, и мне это нравится.

Я вскрикиваю, отталкиваясь, чтобы встретить его быстрые толчки, звук соприкосновения нашей кожи отдается громким хлопком, когда он издает хрюкающий звук позади меня.

— Придурок! — кричу я, даже когда протягиваю руку между ног, чтобы потереть клитор.

Рука Кензо добирается туда первой и отшвыривает меня.

Наклонившись надо мной, Кензо снова хватает меня за волосы, скручивая их и используя как поводок, когда он выгибает мою шею, рыча мне в ухо:

— Я не говорил тебе, что ты можешь кончить.

— Ты ублюдок, — кричу я, когда Кензо приподнимает мои бедра еще выше и ударяет в то более глубокое место внутри меня, от которого мои глаза буквально сходятся на переносице. Мое дыхание конденсируется на их идеальном полу, мои руки карабкаются по Кензо, когда я пытаюсь сопротивляться, но не могу.

Не тогда, когда он находится так глубоко во мне, контролируя меня. Владея мной.

— Признайся, что тебе это нравится, — рычит Кензо, проводя зубами по моему плечу, — и я позволю тебе кончить. — Тот факт, что его голос грубый и напряженный, заставляет меня усмехнуться, Кензо не так равнодушен, как думал.

— Придурок, — огрызаюсь я. — Гребаный мудак, членосос, мать твою...

Рука Кензо опускается на мою задницу снова и снова. Боль прошивает меня насквозь, даже когда его член бьет по оголенным нервам. Я так близко и пытаюсь бороться с этим, но когда Кензо наклоняется и дергает за мой пирсинг, я кричу, моя разрядка наступает, разрывая меня на куски.

Я сжимаю его член, извиваясь под ним. Его бедра дергаются, затем Кензо входит в меня еще дважды, прежде чем успокоиться, его сперма наполняет меня. Тяжело дыша, я падаю на пол, когда вся борьба покидает меня, и Кензо падает на меня сверху, его вес тяжел, когда он прижимает меня к полу.

Шум заставляет меня поднять голову, и когда я вижу источник шума, то перестаю дышать.

Подняв глаза, я замечаю Дизеля, стоящего в конце коридора с ухмылкой на губах.

— Ну-ну, Милая Птичка, это было фееричное шоу.

Откинув локоть назад, я чувствую, как он впечатывается аккурат в Кензо, который со стоном откатывается от меня. Я вскакиваю на ноги и бросаю на него свирепый взгляд.

— Ты трахаешься примерно так же хорошо, как и дерешься, — огрызаюсь я, прежде чем отбросить волосы назад и со всем оставшимся у меня достоинством, которого не так уж много, врываюсь в свою комнату и хлопаю дверью.

Мое сердце бешено колотится, пока я прижимаюсь к двери, ощущая, как следы его разрядки стекают вниз по моим бедрам, когда я слышу, как Кензо и Дизель смеются по другую сторону двери.

Твою же мать.