Это не мой выбор.

Райдер отбрасывает язык, когда парень жалобно кричит, поднося свои изуродованные конечности ко рту, из которого льется кровь.

— Он умрет? — спрашиваю я, и мой голос странно спокоен.

— Может быть, это было бы забавно, не так ли? Держу пари, это мучительно больно, не так ли? — шепчет Дизель.

Райдер отступает назад, с отвращением глядя на парня.

— Тони, Сэм, уведите его. Я хочу, чтобы охранники все время стояли у входной двери, пока мы здесь, Поуп. Всякий раз, когда мы уезжаем, вы проверяете место на наличие жучков и взрывчатки, то же самое с машинами. Я хочу, чтобы кто-то постоянно следил за видеокамерами, чтобы никто не приходил и не уходил без причины или пропуска.

— Да, сэр, — отвечают они все, прежде чем схватить Дема под руки и потащить его прочь. Они не смотрят на меня, на самом деле, они полностью игнорируют меня. Теперь я знаю почему — из-за Райдера и того, что он сделает. Это печально, парни мне понравились, и теперь я вернулась к тому, чтобы снова зависать в обществе моих Гадюк.

Не моих, а просто Гадюк, напоминаю я себе, когда Дизель отпускает меня, быстро облизывая мою шею, отчего я вся дрожу, а он мрачно хихикает. Затем в поле зрения появляется Кензо, он ухмыляется мне и пробегает глазами по моему телу.

— Он прикасался к тебе где-нибудь еще, дорогуша? Я мог бы поцеловать его получше, — предлагает Кензо, и в комнате становится тихо, пока они все ждут моего ответа.

— Ты, блядь, этого хочешь, — выплевываю я, скрещивая руки на груди и свирепо глядя на них. — Значит, мне теперь даже не разрешают играть в покер?

— О, ты можешь поиграть, дорогая, со мной. Я мог бы даже позволить тебе выиграть… А еще лучше, мы можем поиграть в покер на раздевание, — мурлычет Кензо, облизывая языком нижнюю губу и обводя горящим взглядом каждый изгиб моего тела.

Я пытаюсь не обращать внимания на тепло, которое собирается между моих бедер, и отвожу взгляд, переводя свой взгляд на Райдера.

— Так вот в чем дело? Кто-то прикасается ко мне, и у него ломаются руки? — фыркаю неодобрительно. — Собираешься выследить и всех моих бывших тоже?

— Это неплохая идея, — шепчет Дизель, заставляя Гарретта смеяться, но я игнорирую их, подходя ближе к Райдеру. Теперь я зла.

— Потому что, позволь мне сказать тебе, они трогали меня везде. — Я ухмыляюсь своей самой темной улыбкой. — Собираешься грохнуть и их тоже? А как насчет любого, кто смотрит на меня? Вы гребаные засранцы, я не ваша собственность! — почти кричу я.

Райдер подходит ближе, взгляд его глаз, прикованных ко мне, холоден.

— Так и есть, тебе лучше начать принимать сей факт, любимая, но продолжай давить на меня, умоляю тебя.

Я сглатываю и откидываю подбородок назад. Райдер не пугает меня, даже после того, что он только что сделал. Не потому, что я знаю, что он не причинит мне вреда — он сделал бы это, если бы ему было это нужно, если бы я стала угрозой, Райдер бы не колебался, а потому, что я знаю Райдера. Я понимаю его, и все, что он делает, делается им ради его семьи. Он злой, холодный, расчетливый, очень умный… и чертовски опасный.

— Почему? Собираешься и мне руки переломать? — бросаю я вызов, подходя ближе. — Нет, просто связать меня? Держать меня в своей власти? Потому что я должна тебе сказать, что даже у этого сумасшедшего ублюдка больше шансов, чем у тебя.

Его бровь выгибается, и Райдер не издает ни звука. Я знаю, что кольнула его, но, кажется, не могу остановиться.

— Что? Нечего сказать? Здоровяк мальчиш-плохиш Райдер потерял дар речи? Или, может быть, ты просто не знаешь, как вести себя с женщиной, у которой есть мозги, которую ты не можешь подкупить, которая тебя ни хрена не боится, — рычу я.

— О черт, — слышу я, как один из них говорит, но я не отвожу от Райдера взгляда, пристально глядя на него.

— Оставьте нас, — рявкает Райдер, глядя на меня, пока я стою там.

— Удачи, Маленькая Птичка, — смеется Дизель, когда они все покидают комнату.

— Гребаные предатели, — шиплю я, уставившись на Райдера, уперев руки в бока.

— Что? Собираешься наказать меня за то, что я развлекаюсь? — чванливо спрашиваю я.

— Нет, за то, что позволила им прикоснуться к тебе, за то, что отвлекла их, — спокойно предлагает Райдер варианты, расстегивая рубашку по одной пуговице за раз. Мои глаза следят за его ловкими пальцами, когда он обнажает все больше и больше своей золотистой татуированной кожи. Татуировки покрывают каждый дюйм его тела.

— Я…

— Они здесь, чтобы защитить тебя. Если ты их отвлечешь, они не смогут этого сделать, — рассуждает Райдер, когда рубашка распахивается, обнажая его идеально выточенную грудь, отчего у меня слюнки текут. Он сложен как бог, все грани идеальны. — Ты позволила ему прикоснуться к тебе.

— Как, черт возьми, я могу запретить кому-то прикасаться ко мне? — рявкаю я, но мой голос прерывается.

— Ты научишься. Каждый раз, когда кто-то прикасается к тебе, он умирает. Запомни это. Неважно, кто они, я убью их, и ты будешь знать, что это из-за тебя.

— Ты жестокий гребаный ублюдок, — рычу я, когда Райдер подходит ближе.

— Да, в этом весь я, любовь моя. Лучше запомни это.

Я смотрю на Райдера, не в силах ничего с собой поделать. На Райдере вытатуирован тот же рисунок, что и у Кензо, но, похоже, он начинается у него на спине и обвивается вокруг бока. Змея обвивается вокруг его грудной клетки и заканчивается над сердцем. Язык высунут, и она выглядит такой живой, я могу представить, как она мерцает, а эти красные глаза пристально смотрят на меня.

Райдер выводит меня из равновесия. Я привыкла быть самой страшной в комнате, но он пугает меня, потому что в этой комнате я ничто. Все эти деньги, вся эта власть – я должна была бы ненавидеть его. Но во мне нет ненависти. Ни капельки. Райдер жаждет моего полного контроля, но и моей капитуляции тоже. Полная капитуляция, но я так привыкла бороться, и когда он снимет все эти слои упрямства и ненависти, что он найдет под ними? Это пугает меня, вот почему я набрасываюсь. Почему я давлю и продавливаю, прогибаю их, пока мы все не взорвемся.

— Что? Я должна упасть на колени и молить о прощении? — смеюсь я. — Не в моем стиле. Иди к черту и прихвати с собой своих тупых гребаных Гадюк. Я покончила со всеми вами.

Это было сказано неверно.