Они богаты, они могут позволить себе заменить его.

Пользуясь столбами, я прячусь за ними, когда камера возвращается. Добираюсь медленно, но в конце концов я добираюсь до машины. Пригнувшись, я открываю дверь, мягкий щелчок эхом разносится по строению, когда я проскальзываю внутрь. Ладно, ладно.

Оглядевшись, я нахожу кнопку «старт-стоп» и нажимаю ее, машина оживает, двигатель урчит, когда загорается приборная панель. Чертовы богатые придурки. Ухмыляясь тому, как они разозлятся, когда узнают, что я угнала одну из их машин, я включаю передачу и жму на газ. Визг раздается от шин, когда я отрываюсь от пространства, натыкаясь на другие машины по ходу движения.

Упс, не жалко.

Мчась во весь опор к двери, я делаю глубокий вдох. Пожалуйста, пусть это сработает. Держа одну руку на руле, я пристегиваю ремень безопасности, зная, что если он не сработает, то будет чертовски больно.

Я заставляю себя открыть глаза, мое сердце бьется в горле, когда я сокращаю расстояние до двери. Я уже почти у основания пандуса, когда раздается сигнал тревоги, мигающий огоньками, после чего только усиливается по нарастающей. Начинает все вращаться, и мои глаза расширяются, когда барьеры начинают подниматься с пола, отрезая путь к пандусу.

Нет, нет, нет.

Но уже слишком поздно, они слишком высоко, а я все еще несусь к ним. Крича, я ударяю по тормозам, машина замирает, когда я пытаюсь избежать столкновения. Я замедляюсь, но этого недостаточно, я ударяюсь о барьер. Моя голова дергается и врезается в окно, заставляя меня стонать. Моя шея вдавливается в ремень безопасности, на мгновение перекрывая подачу воздуха, когда подушки безопасности взрываются.

Твою же мать.

В голове звенит, боль пронзает меня, я неловкими пальцами отстегиваю ремень безопасности и пинком открываю дверь, соскальзывая на землю. Чёрт возьми! Это было так близко. Мое сердце бьется само по себе, а желудок скручивается. Стоя на четвереньках, я отчаянно втягиваю воздух. Когда я чувствую себя более спокойной, с трудом поднимаюсь на ноги.

Вся правая сторона машины исцарапана от удара о барьер. Но это поправимо. В том месте, где я ударилась головой, на водительском стекле появилась трещина. Это злит меня, и это извергается из меня потоком крика. Я была так близко! Так чертовски близко! А теперь, теперь я застряла здесь.

Где я и умру.

Я не знаю, что на меня нашло, все это слишком. Я бессильна, неуправляема и ничего не могу с собой поделать. Пугающе спокойная, я подхожу к лому, который уронила, и поднимаю его, держа, как биту. Я чувствую, как кровь стекает по моей голове, но мне все равно. Возвращаясь к машине, я размахиваю ломом и опускаю его на капот.

Мне хорошо, по-настоящему хорошо, когда звук хрустящего металла наполняет воздух. Капот состоит из вмятин, поэтому я делаю это снова и снова, разрушая идеальную дорогую игрушку. Я разбиваю окна, смеясь, когда грохот наполняет воздух. Я так хорошо била машину, потерявшись в своем собственном мире. Мне нужно больше, мне нужно все это вытащить.

Вскарабкавшись на капот, я несколько раз опускаю лом, крича при этом. Я забираюсь на крышу машины и, стоя на крыше, крушу все, до чего могу дотянуться. Мои руки словно налились свинцом, и я роняю лом. Он падает на землю с громким стуком, когда я тяжело дышу, мое тело покрыто потом, голова болит от удара, а спина и шея просто болят — но это того стоило. Видя разрушение, которое я произвела, я не могу удержаться от смеха.

Выкусите, гадючьи ублюдки.

И тут я слышу хлопки. Вскинув голову, я встречаюсь взглядом с Дизелем и Кензо, которые стоят примерно в десяти метрах от машины, просто наблюдая за мной. Кензо с ухмылкой перекатывает кости между пальцами, а Дизель хлопает.

— Держу пари, она не выживет, — Кензо ухмыляется ему, когда Дизель останавливается, его лицо светится, когда Ди смотрит на меня.

Его грудь обнажена, несколько татуировок покрывают золотистую кожу, и у него четко выраженная рельефная мускулатура. Слишком явно выраженная. Разве сумасшедшие не должны выглядеть еще хуже? Но нет, он похож на падшего ангела. Золотые волосы, что завязаны сзади в конский хвост, и все такое прочее.

— Ты сделала это, и было чертовски горячо. — Дизель кивает мне и смотрит на Кензо. — Разве она не удивительна?

В этот момент дверь в подвал распахивается, и в помещение входят Гарретт и Райдер. Они замирают, когда видят, что я стою на крыше разрушенной в хлам тачки, а Кензо и Дизель просто наблюдают за мной. Дизель присвистывает, подмигивая мне.

— Ох, теперь ты в беде, Птичка.

Твою же мать.

Лицо Райдера становится грозным, когда он подходит ближе. Рубашка у него мятая, пиджак небрежно наброшен.

— Меня вытащили с намеченной встречи, чтобы я мог посмотреть на это,.. — он прищуривается и смотрит на Кензо. — Объясни, — рявкает он.

Парень пожимает плечами.

— Извини, братан, она каким-то образом улизнула. Когда я это понял, обыскал камеры и увидел ее в подвале в твоей машине. Я включил сигнализацию, и барьеры, должно быть, остановили ее.

— А потом? — подсказывает Райдер, указывая на меня сверху машины.

— А потом она начала выбивать дерьмо из твоей машины, крича что-то о змеях и придурках, — задумчиво, почти мечтательно, произносит Дизель.

— Я?

Подожди-ка, машина Райдера?

О, черт.

Парень смотрит на меня холодными глазами.

— Слезай немедленно, — приказывает он. Я сглатываю, но он, должно быть, видит, что я вот-вот открою рот, потому что подходит еще ближе, контролируя каждое движение. — Сейчас же. Не заставляй меня подниматься туда.

Я спрыгиваю с машины, с хрустом приземляясь и тряся ноющей головой. Я знаю, что он не шутит, особенно когда хватает меня за руку и тащит прочь. Я вырываюсь из его хватки, ругаюсь, но Райдер игнорирует меня, тащит к лифту и бьет ладонью по сканеру.

Она открывается, и он бросает меня внутрь. Я врезаюсь в стену, попутно теряя запас воздуха в легких, когда поворачиваюсь, чтобы увидеть, как он входит внутрь, прежде чем ударить пальцем по кнопке. Мы начинаем подниматься, и я внимательно наблюдаю за ним. Его глаза потемнели, эти эмоции растопили лед. Его руки дрожат, сжаты в кулаки, и ясно, что он близок к тому, чтобы взорваться.

Так что же мне делать?

Давить на него.

Может быть, это потому, что я смирилась с тем, что умру здесь и никогда больше не буду свободна, и с этим принятием пришло определенное мужество посмотреть, как далеко я могу зайти в своем давлении на них. Это безумие, но я не могу остановиться.

— Хорошая тачка, — ухмыляюсь я.

Его движения отрывисты, и я вздрагиваю, когда он ударяет кулаком по кнопке «Стоп». Мы резко останавливаемся, из-за чего меня бросает вперед, прямо на него. Райдер ловит меня, его рука обхватывает мое горло, когда он швыряет меня обратно в стену лифта, заставляя меня кричать от боли, которую вызывает это действие.

— Не дави на меня, милая моя, — рычит он мне прямо в лицо. Мое сердце колотится, и он, должно быть, чувствует это своей рукой, потому что сжимает мое горло, позволяя мне прочувствовать всю эту силу. Силу и эмоции, которые он прячет за ледяной броней.

Этот человек смертельно опасен, Гадюка, и я только что ткнула змею, и теперь он готов нанести ответный удар.

Укусить.

А я – мышь.

Но я снова открываю рот.

— Почему нет?

Он наклоняется ближе, позволяя мне увидеть его горящие глаза. Черт, как я вообще могла подумать, что он источает лед? Он – ад, дикий огонь. Райдер сжигает все на своем пути, и прямо сейчас на его пути я. Но дело в том, что я бы с радостью сгорела, и даже не знаю почему.

— Потому что я не буду таким нежным, как Кензо. Я даже не буду убеждаться, что тебе это нравится, как Дизель. Я так сильно поджарю твою задницу, что ты не сможешь ходить, не говоря уже о том, чтобы сидеть. Тогда я оставлю тебя в этом лифте, чтобы все увидели, как сильно ты нас всех хочешь. Как сильно ты нас не ненавидишь, даже если так думаешь. Ты можешь обмануть себя, но не меня, любовь моя. Я разорву эти барьеры в клочья, кусок за куском. Я подведу тебя к грани, едва не избавив от наказания, и выставлю на всеобщее обозрение... тогда посмотрим, как сильно ты этого хочешь. Тех, кого ты якобы ненавидишь.

— Я не хочу тебя, — огрызаюсь я, откидывая голову назад и встречаясь с ним взглядом, но мои бедра сжимаются, выдавая меня с потрохами, и он, без сомнения, замечает это. Райдер все замечает и использует это против меня. И он заметил кое-что, чего не хотела замечать даже я. Меня тянет к ним, к моим похитителям.

Вот что мешает мне говорить — то, что он прав и я его ненавижу за это. Ненавижу их. Я действительно хочу, но я хочу их так сильно, что это страшно, и я пыталась спрятаться от этого, вымещая это на них. Райдер ухмыляется, как будто видит мою битву с самой собой и знает, что я больше не буду с ним драться. Отступив назад, он поправляет костюм, снова прячась за своей обычной холодностью. Его руки перестают дрожать, когда он нажимает на кнопку, чтобы заставить нас двигаться.

— Последнее предупреждение, Роксана – не дави на нас. До сих пор мы были добры друг к другу. Все ставки сделаны, ты скоро сама увидишь, что такое Гадюки на самом деле, и тебе останется винить только себя. Теперь ты честная добыча, маленькая добыча, лучше беги, — подмигивает он. — Ты деловая женщина, дорогуша, но теперь ты станешь нашей игрушкой.

Дверь открывается, и он выходит, встречаясь глазами с остальными Гадюками, ожидающими там. Черт, как они так быстро сюда добрались? Он ухмыляется им, игнорируя меня, все еще прижатую к стене, тяжело дышащую, ненавидящую его, ненавидящую себя. Но, по крайней мере, кровь из раны на моей голове остановилась.

— Ди, она твоя до конца дня. Давай покажем нашему маленькому отродью, что происходит с теми, кто предает нас, кто испытывает нас, — приказывает Райдер, его ледяные глаза все еще прикованы ко мне. Только когда он отворачивается, я снова начинаю дышать.