Глава 23

Стоило мне припарковать машину как из дома вышла Оливии в атласных пижамных штанах и таком же топе. Подруга прикрыла глаза рукой от солнца. Видимо, ее сонный мозг, при разговоре по телефону, уловил, что я уже еду, но не понял, что со мной будет Стоун.

Он поставил свой внедорожник позади меня, и Оливия, вытаращив глаза, потянулась и пощупала голову. Пока я выбиралась из машины, она бросилась обратно в дом, оставив дверь открытой.

Я услышала глубокий смех Стоуна за своей спиной.

— Она вообще знала, что мы придем?

— Оливия спала, когда я звонила.

— Может нам вернуться в участок? И дать ей выспаться?

— Нет. Даже если Оливия устала, она разозлится, оставь мы ее в стороне. Вы принесли досье?

Стоун показал три папки, затем жестом велел мне двигаться вперед. Я вошла в дом и повернула на кухню. Мы оба остановились, ошеломленные ужасающим зрелищем.

Миски для завтрака и игрушки мальчиков на острове не представляли собой ничего нового. Брейдону наверняка пришлось приложить немало усилий, чтобы собрать их сегодня утром в детский сад, прежде чем он отправился на работу. Но большую часть беспорядка я отнесла к тому, что называла ураганом «Оливия».

Стопки посуды — грязной и чистой — лежали на каждом столе. Дверь холодильника стояла открытой. Молоко, майонез и ломтики сыра валялись на поверхности острова.

Стоун рассмеялся и посмотрел на меня.

— Пожалуй я найду кофейник, пока вы тут разбираетесь?

— Договорились, — кивнула я, и начала убирать продукты обратно в холодильник.

— Вы с Оливией кажетесь... — начал Стоун, высыпая использованную гущу.

— Разными? — подсказала я, открыв посудомоечную машину и обнаружив, что она полна перемытой накануне посуды.

— Конечно, давайте остановимся на варианте «разные», — улыбаясь согласился Стоун. — Как долго вы дружите?

— С восьмого класса. Шелли Брайт поставила мне подножку в столовой. Я упала грудью на свой поднос с обедом. Это был день картофельного пюре и коричневой подливки. — Я протиснулась мимо него, чтобы убрать чистые стаканы в шкаф по другую сторону раковины.

Стоун посмеивался, наливая воду в кофейник.

— Что сделала Оливия?

— Что я сделала? — спросила Оливия, входя в кухню.

Уже не в первый раз я поразилась способности подруги так быстро преображаться. Она не только закрутила волосы, аккуратно закрепив их на голове, но сделала макияж и надела брючный костюм кремового цвета с белой блузкой.

Стоун удивленно посмотрел на Оливию.

— Что вы сделали, когда эта Шелли поставила подножку Давине?

Оливия выдвинула барный стул, чтобы сесть.

— О, ничего особенного.

Я фыркнула.

— Оливия подошла и впечатала свой поднос с едой в лицо Шелли, а потом протащила его по ее рубашке.

— Нет, не может быть, — со смехом отозвался Стоун.

— Шелли вполне заслужила, — заявила Оливия, разглядывая свой маникюр. — Она издевалась над Давиной годами. Я не могла больше на это смотреть.

Стоун усмехнулся, глядя на меня.

— А вам, девочки, потом влетело?

— Нет. Если кто-то из учителей и видел этот инцидент, они не стали о нас сообщать. Не думаю, что Шелли им тоже нравилась. — Я вытащила корзину со столовыми приборами из посудомоечной машины.

Нажав кнопку включения кофеварки, Стоун помог мне убрать остальную чистую посуду и наполнить посудомоечную машину, после чего пересел на другую сторону острова. Я наполнила раковину горячей водой, чтобы вымыть все остальное.

— Итак, вы хотите посмотреть материалы? Или желаете, чтобы я изложил вам основные моменты? — спросил Стоун.

— Я хочу посмотреть дело Райны, — ответила я, стоя к ним спиной. — Но пока не уверена насчет маминого файла.

На мгновение воцарилось молчание. Мне стало ясно, что не только я думаю о кровавом конце маминого дела. Я поставила грязную посуду в раковину, чтобы она отмокла, затем вытерла руки. Повернувшись, я протянула руку, желая взять дело.

Детектив Стоун выбрал среднюю папку, одну из трех, и передал ее мне.

Я посмотрела на белую этикетку на обложке папки: «Райна Рейвен». Бросила взгляд на две другие, лежащие перед Стоуном. Я подозревала, что одна из них мамина, но не совсем понимала, что за дело в третьей папке.

— А что в другой?

Стоуна позабавил мой вопрос, и он развернул папку, держа ее так, чтобы я могла прочитать надпись: «Давина Рейвен».

— У вас есть материалы на меня?

— У шефа Адамса. Возможно, вы не захотите их смотреть, но я все равно сделал копию. Вы правда вырубили ребенка, а потом столкнули его в бассейн?

— О-о-о, — протянула Оливия, забирая у Стоуна папку с моим именем. — Остин Вандерсон. Там реально написано, что Давина пыталась его убить?

— Значит, это правда? — удивился Стоун.

— Нет, — со смехом ответила Оливия. — Остин ударился головой и упал в бассейн. Давина не имеет к этому никакого отношения.

— Тогда почему... — Стоун запнулся, пытаясь самостоятельно придумать ответ.

— Потому что шеф Адамс — узколобый идиот, — гневно проговорила Оливия. — Было не менее четырех десятков свидетелей, которые подтвердили, что Давина прибежала после того, как Остин упал в бассейн, но шеф Адамс отказался кому-либо верить.

— У нас с шефом Адамсом за эти годы случилось несколько стычек, — призналась я детективу. — Скажем так, я не сильно удивлена, что у него есть на меня досье.

Стоун кивнул, но я заметила, что он хотел спросить что-то еще. Однако колебался.

— Что? — подтолкнула я детектива.

— Ну, просто досье заведено до этого. До инцидента в бассейне. У него даже есть записи о вашей посещаемости из начальной школы. Я не могу понять, что у него на уме.

— Мама и шеф Адамс яростно враждовали — еще до исчезновения Райны. Насколько я знаю, все началось задолго до моего рождения. — Я постучала пальцами по папке Райны, еще не готовая ее открыть. — Но во время расследования исчезновения Райны их неприязнь обострилась. Я помню несколько разговоров на повышенных тонах между ними. Мама настаивала, что кто-то похитил Райну. Шеф Адамс утверждал, что Райна сбежала. Ничего не напоминает?

Мускулы на шее Стоуна напряглись. Челюсть сжалась. Я его разозлила. Мне хотелось разозлить его, но я не знала, почему. Не в моем характере быть жестокой.

— Прости. Это нечестно. Вы просто выполняли свою работу.

— Может быть, — отозвался Стоун. — Но если с Тауни что-то случилось — если ее кто-то похитил — я не уверен, что прощу себя. Айзек пытался провести расследование, но ни шеф Адамс, ни я его не слушали. В большом городе нужно следовать протоколам, потому что не хватает полицейских, чтобы разбирать каждый случай, когда подросток поздно возвращается домой или тайком сбегает. Но здесь? — Стоун сжал губы в жесткую линию. — Мне стоило это проверить.

— Да, — согласилась я без всякой враждебности в голосе. — Но что сделано, то сделано. И в отличие от шефа Адамса, вы пытаетесь исправить ситуацию, пока не стало слишком поздно. С делом Райны он поступил с точностью до наоборот. Адамс уперся и отказался помочь нам. А после смерти мамы... на похоронах... — Я покачала головой, не в силах заставить себя повторить эти слова. — Ну, скажем так, я вряд ли прощу шефа Адамса за те жестокие и злобные слова, которые он бросил мне о моей матери.

Кофейник подал сигнал, что кофе готов. Оливия подскочила к нему, наполняя чашки, которые я расставила.

Я еще раз взглянула на папку Райны и наконец открыла ее. Сдвинула страницы в сторону.

— Три листа? Это что, шутка?

— Боюсь, что нет, — проворчал Стоун, протягивая руку через остров, чтобы вытащить одну из трех страниц. — Этот единственный лист — все, что шеф Адамс написал об исчезновении Райны. Очевидно, здесь не хватает важных деталей. Позже я напишу то, чем вы поделились сегодня утром, но прослежу, чтобы это не попало в руки шефа Адамса. — Стоун указал на следующую страницу в папке. — Я также проверил архивы «Вестника Дейбрик-Фоллс» и скопировал статью, которую они опубликовали, когда Райна исчезла. Но эта заметка вышла только один раз.

Стоун держал в руках полицейский отчет. Я сжимала фотокопию газетной статьи. Третий лист оказался перевернутым. Я взяла его и увидела, что это фотография ожерелья. Ожерелье лежало на земле, цепочка частично покрыта грязью.

— Вот черт... — начала я, но не успела договорить, как мой разум попытался осмыслить увиденное.

— Что там? — спросила Оливия, ставя передо мной чашку с кофе.

Она уделяла больше внимания фотографии, чем тому, что делала, и чуть не опрокинула чашку. Я подхватила ее, пока кофе не пролился, и поставила на другую сторону, подальше от подруги.

Послышался смешок Стоуна, но я смотрела на Оливию, придвигая фотографию ближе к ней.

— Это мой кулон.

— Не может быть, — воскликнула Оливия, поднеся фотографию к носу и изучая детали.

— Что значит, ваш кулон? — поинтересовался Стоун. — Согласно отчету, эта фотография сделана в день, когда вашу сестру объявили пропавшей. Ожерелье нашли прямо перед тротуаром на переднем дворе.

Я расстегнула толстовку настолько, чтобы просунуть большой палец под цепочку кулона, и развернула его, чтобы показать Стоуну.

— Мама подарила мне этот кулон с лунным камнем за два дня до того, как покончила с собой. В тот же день она попросила меня позаботиться о Фрэнсисе, если с ней что-нибудь случится.

— И это очень хреновая просьба, — пробормотала негромко Оливия, возвращаясь к кофейнику.

Айзек вошел в кухню.

— Я впустил себя сам. Надеюсь, никто не возражает. — Бросив толстую папку на остров, он выдвинул себе барный стул.

Стоун все еще рассматривал кулон, разложив перед собой фотографию и сравнивая ее с тем, что висел у меня на шее.

— Они выглядят одинаково, но я проверил шкафчик с уликами. Тот, что на фото, все еще упакован и помечен. Я сам его видел.

— Что это значит? — спросила Оливия, протягивая через остров чашку кофе, чтобы поставить ее перед детективом.

Стоун доказал, что у него хорошая реакция, поймав чашку до того, как она опрокинулась.