Глава 9

Пройдя через лужайку перед церковью, мы перепрыгнули через клумбу на бетонную дорожку. Перед нами возвышались стеклянные двери, темные с обеих сторон. По крайней мере, снаружи дорогу подсвечивали фонари и луна. Внутри, над дверями, висела табличка «Выход», освещавшая вестибюль мизерным количеством света.

— Ну, это хорошо, да? — спросил Остин, направив фонарик на внутренний знак выхода.

— Может быть. Но если знак в вестибюле горит, то почему не работает тот, что в святилище?

Остин вздохнул.

— Не помню, чтобы ты раньше была такой пессимисткой.

— Ты долго пропадал.

Остин покачал головой.

— Я вернулся в город два года назад. Вы с Оливией напились на вечеринке по случаю моего возвращения домой, помнишь?

— Хм, — только и ответила я. О той ночи, я мало что помнила. Я струсила, когда пришло время войти в банкетный зал, но Оливия оказалась готова, достав бутылку с жидкой храбростью. После нескольких часов выпивки на парковке появился Брейдон и вытащил нас с заднего сиденья кабриолета Оливии, а затем отвез к ним домой. Я совсем не помню, видела ли той ночью Остина. Зато помню, как на следующее утро мальчишки Оливии набросились на меня, спящую на диване.

Все еще глядя на двери, я протянула свободную руку к ручке.

Коснувшись ее пальцами, я инстинктивно вздрогнула. Ожидала, что в мой мозг хлынут ужасные или жестокие образы. Вместо этого промелькнула целая россыпь смутных, в основном счастливых, но иногда и грустных образов. Ничего зловещего или ужасающего.

Держась тремя пальцами за ручку, подождала, считая до пяти, прежде чем открыть дверь. И снова замерла, пытаясь почувствовать что-нибудь внутри.

— Думаю, пока мы в безопасности, но я точно знаю, что раньше эта дверь была закрыта.

Остин вытянул вторую руку над нашими головами, чтобы придержать дверь.

— Насколько точна эта штука, которую ты делаешь?

— Совсем не точна, поскольку я понятия не имею, как она работает.

— Я думал, это генетическая черта. Что-то, чем занимается ваша семья.

— И? — я не совсем поняла к чему он ведет.

— Разве никто в твоей семье не объяснил, как это работает?

Я покачала головой, следя глазами за лучом фонарика, которым Остин водил туда-сюда по холлу.

— Моя мама умерла, когда мне было двенадцать. Я впервые начала видеть только в четырнадцать лет. Миссис Полсон единственная, кто объяснил, что мои способности передались по наследству. Но она тоже не знала, как они работают.

— А как же Бернадетт? — Остин запоздало скривился, вспомнив городские сплетни. Большинство людей знали, что нельзя упоминать Бернадетт, мою бабушку по материнской линии, при мне.

— Я не видела Бернадетт с похорон мамы. — Я указала в сторону самого дальнего коридора. — Комната отдыха там. Моя сумка на кухне, но гораздо важнее что панель выключателя находится в кухонной кладовке.

— Веди нас, — отпустив мою руку, сказал Остин. — Я прослежу, чтобы никто не подкрался сзади.

Я не любила ходить первой, но должна признать, что с Остином за спиной чувствовала себя в некоторой безопасности. Заглянула за угол в коридор, когда Остин посветил фонарем впереди нас. Там никого не оказалось.

Я снова остановилась на входе в комнату отдыха. Столы и стулья по-прежнему стояли аккуратными рядами. За столами находились распашные двери кухни. Мы двинулись к ним, Остин направлял фонарик в разные стороны, пока мы пересекали комнату.

Положив руку на мое предплечье, он остановил меня у входа. Теперь он вышел вперед, взяв на себя инициативу. Плечом он толкнул дверь и посветил фонариком внутрь кухни.

— Пусто, — отметил Остин, кивнув. — Где выключатель?

Я прошла через комнату, взяла свою сумочку со стойки и указала на закрытую дверь кладовки. Остин подошел и открыл дверь, посветив фонариком внутрь в то время, как я осматривала выход из кухни. Замок оставался по-прежнему запертым.

Не имея собственного фонарика, я несколько минут оставалась в темноте, пока не услышала, как он щелкает выключателями. В кухне зажегся свет. В то же время звук аварийной сигнализации оглушительно разнесся по всему зданию.

Остин вышел, закрыв уши руками.

— Ты не шутила! Эта штуковина очень громкая!

Я перекинула через голову ремешок сумочки, засунула ее под мышку, схватила с прилавка свою матерчатую сумку и побежала к святилищу. С включенным светом я больше не боялась.

Миновав главные двери святилища, я бросилась к следующей двери, которая, как знала, вела прямо по проходу к запасному выходу. Я чувствовала, что Остин следует прямо за мной, поэтому продолжала бежать, пока не достигла двери и не закрыла ее. Сигнал тревоги прекратился, но в ушах все еще звенело.

Я хихикнула, зажав уши руками.

— Мои уши будут гудеть, пока... — Я почувствовала, что мои колени ослабли, готовые вот-вот подкоситься, когда заметила, что кто-то сидит, наклонившись вперед, в центре святилища.

Остин повернулся, чтобы посмотреть на то, что привлекло мое внимание, а затем испуганно отпрыгнул назад.

— Что за черт?

Я схватила его за руку, снова переплетая наши пальцы. Увлекая Остина за собой, я прошла через переднюю часть святилища и повернула к центральному проходу.

— Это...

— Проповедник Эванс, — закончил за меня Остин, забегая вперед и наклоняясь над священнослужителем Эвансом. Двумя пальцами он потянулся к шее старика, нащупывая пульс.

Я последовала за Остином и остановилась рядом. Он посмотрел на меня и покачал головой.

Подойдя ближе, я увидела, в каком неестественном положении тело проповедника скорчилось на скамье. Недолго проработав уборщицей в морге, я насмотрелась на изрядную долю трупов. Но, как ни странно, при виде тела Божьего человека, распростертого на церковной скамье, мне стало любопытно, как он умер.

Я сделала еще один шаг, позволяя себе увидеть остальную его часть, о чем тут же пожалела.

— Неужели его рука...

— Да, — ответил Остин, доставая свой телефон. — Его рука в штанах.

— Подожди! — схватила я Остина за запястье. — Мы не можем позволить людям увидеть его таким. Он был человеком Божьим. Они сфотографируют его в таком виде. Все узнают.

Остин оглядел помещение, потом посмотрел на проповедника, потом снова на меня.

— И?

Я пожала плечами, махнув рукой в сторону проповедника.

— Просто вытащи его руку.

Остин усмехнулся.

— Прости?

— Осталось совсем чуть-чуть. — Показала я, сведя большой и указательный пальцы. — Ты уже проверил пульс, так что прикосновение к нему не принесет вреда. Просто вытащи его руку из штанов.

Остин вздохнул, покачал головой, затем, балансируя на одной ноге, кончиком кроссовка ударил по внутренней стороне локтя проповедника Эвана.

Это сработало. Рука проповедника выскользнула из штанов, затем соскользнула со скамьи, свесившись набок. С кончиков его пальцев стекала жидкость.

— Фу. Вот дерьмо, — пробурчала я, перемещаясь, чтобы встать на скамью через один ряд от тела проповедника. Я направилась к тому месту, где оставила свои принадлежности для уборки.

— Что? — воскликнул Остин. — Что случилось?

— Моча, — ответила я, отрывая лист бумажного полотенца. — Мертвые люди мочатся.

Остин начал смеяться.

— Какое облегчение. Я думал, может, с его руки капнуло что-то другое.

— Ты думаешь, это смешно? — Я усмехнулась Остину, когда шла обратно, используя на этот раз тот же проход, где находилось тело проповедника. — Если мы не уберем мочу, копы узнают, что ты возился с телом.

Остин поднял руки вверх.

— Я не буду убирать мочу мертвеца. Они могут увезти меня в наручниках. У меня хорошие адвокаты.

Я рассмеялась, но наклонилась, чтобы вытереть руку проповедника. Затем, встав на четвереньки, промокнула ковер, чтобы и его тоже высушить. Уже поднимаясь наверх, я заметила, что у нас возникла еще одна проблема.

— Его э-э-э, штуковина, э-э-э...

Остин метался взад-вперед по проходу, но потом подошел ближе.

— Что за штуковина.., — начал спрашивать он, но остановился, увидев проблему. — О. Эта штуковина. — Остин ухмыльнулся, а затем отвернулся. — Это всего лишь кончик.

— Ты, должно быть, сместил его вверх, когда освобождал руку. Кажется, ты должен заправить его эммм…

— Пенис?

— Да. — Я посмотрела на Остина, сморщив нос. — Мне это будет сниться в кошмарах. Я имею в виду, какой длины эта штука, если она может вот так выскочить? Этому человеку около девяноста лет. Разве они не уменьшаются с возрастом? Так же, как старики теряют в росте? — Я содрогнулась, подумав о самом религиозном представителе города и его обнаженном пенисе.

— Я не знаю, но спасибо за образное изложение, — усмехнулся Остин, глядя в потолок. — И эй, он, наверное, не такой уж и длинный. Старик Эванс сгорбился, так что его штаны, вероятно, просто сбились в кучу.

— Хорошо, тогда тебе нужно просто подтянуть его штаны вверх, верно? Тогда он будет как следует прикрыт.

— Я больше не буду его трогать.

— Ты позволишь Божьему человеку выставить себя напоказ? — устыдила его я.

У Остина на лице появилась ямочка, когда он покачал головой. И не сдвинулся с места.

— Я звоню в полицию. Если ты собираешься играть со штанами проповедника, делай это быстро. Я услышу сирены. Наверняка, кто-то уже сообщил о сработавшей сигнализации.

Я бросила Остину пропитанное мочой бумажное полотенце. Отпрыгнув назад, он нажал кнопку на своем телефоне, поднеся его к уху. Затем, нагнулся, подхватил бумажное полотенце двумя пальцами и понес его к мусорным бакам возле двери

Я оглянулась на проповедника Эванса. «Ладно, пора заканчивать с этим», — сказала я себе, хватаясь за обе стороны его ремня над бедрами. Мне пришлось наклониться вперед, ближе, чем хотелось бы, чтобы занять правильное положение и потянуть вверх. Первый рывок не дал никакого эффекта. Я дернула еще раз, на этот раз сильнее.

Его брюки сдвинулись вверх, но когда я отпустила его ремень, чтобы отойти, тело начало скользить по скамье коленями вперед.