Я пискнула от удивления, пытаясь остановить тело от падения на пол, упершись руками в его колени. Он продолжал скользить, и я быстро оказалась зажатой между телом и скамьей позади меня.
Места для маневра не осталось, поэтому я сильнее прижалась к телу проповедника, пытаясь высвободиться, сдвигаясь вбок. Как только я надавила на его колени, толкая по скамье обратно, его верхняя часть подалась вперед, натолкнувшись на меня. Я уперлась в колени, чтобы удержать их на месте, и толкнула его плечи, чтобы откинуть тело назад. В этот момент глаза проповедника Эванса открылись.
Я закричала.
Проповедник Эванс закричал.
И когда мы оба издавали высокочастотные вопли, проповедник протянул ко мне руку.
Иррационально или нет, но мой мозг твердил, что проповедник Эванс вернулся из мертвых, чтобы навредить мне. Я отпрянула назад, перемахнув через скамью позади себя. Он резко встал и вытянул обе руки в мою сторону.
Все еще крича, я отскочила назад еще дальше, опрокинувшись на другую скамью. Мое плечо врезалось в деревянную поверхность скамьи, затем моя голова, после чего я кувыркнулась и приземлилась с сильным стуком на пол.
Все еще в состоянии паники, я ползком протиснулась под следующей скамьей, затем еще под одной, стараясь оказаться подальше от того зла, что находилось позади меня. Когда я добралась до входа в святилище и выкатилась из-под скамьи, надо мной убирая пистолет в кобуру, возвышался детектив Стоун.
Я наконец перестала вопить, сомкнув губы.
— Давина? Ты в порядке? — обеспокоенно прокричал Остин.
— Думаю, да! — Я похлопала себя по телу, чтобы убедиться. — Что это, черт возьми, было?
— Проповедник Эванс не умер, — ответил Остин.
— Но ты сказал, что он мертв!
— Похоже, я ошибся, — со смехом признался Остин. — Упс.
— Но... Но... Ты померил его пульс! Ты сказал мне, что он мертв!
Детектив Стоун молча ухватил меня под мышки и поднял на ноги.
— Наверное, это из-за воротничка, — прокричал Остин. — Та картонная белая часть. Должно быть, он заглушил его пульс.
Когда Стоун провел меня по центральному проходу, я увидела, что Айзек прижимает Остина к полу, держа обе его руки за спиной. Парамедики уже прибыли на место происшествия и выводили из святилища растерянного проповедника Эванса.
Я остановилась и ткнула пальцем в Остина.
— Ты сказал, что он мертв. Я видела его... Я прикрыла его... Я не могу в это поверить! — Я скривилась при воспоминаниях об увиденном. — Теперь это навсегда останется в моей голове!
Остин, все еще прижатый к полу, не мог перестать смеяться.
— Прости?
Детектив Стоун махнул рукой Айзеку, чтобы тот отпустил Остина.
— Хочу ли я вообще знать, что здесь произошло сегодня вечером?
Я уставилась в пол, не желая отвечать, но зная, что он меня заставит.
Остин перекатился на спину, затем сел прямо.
— Кто-то проник в церковь и отключил электричество. Полагаю, кто-то также испортил лампочку на выходе. — Он указал на запасной выход в углу церкви. — Кто бы это ни был, он напугал Давину. Она выбежала на улицу. Я едва успел нажать на тормоза.
— Остин, ты снова превысил скорость? — проворчал Айзек, помогая ему подняться с пола.
Остин ухмыльнулся, используя предложенную Айзеком руку, чтобы подтянуться.
— После того, как Давина достаточно успокоилась, чтобы объяснить, что произошло, мы вернулись в здание, чтобы осмотреться. И тогда...
— Подождите..., — перебил Остина детектив Стоун. — Вы подозревали, что в здании находится злоумышленник, который по какой-то причине хотел напугать мисс Рейвен, но вместо того, чтобы вызвать полицию, решили сами проверить здание?
Остин ответил Стоуну широко улыбаясь:
— Примерно так, да.
Детектив Стоун взглянул на меня.
Я выразительно развела руки в знак того, что мне нечего добавить.
— Я и так провела слишком много времени с полицией сегодня. В тот момент это показалось лучшим вариантом.
Стоун покачал головой, схватил меня за руку и потянул за собой по проходу.
— Нравится вам это или нет, но теперь вы проведете гораздо больше времени в полицейском участке, пока оба будете давать официальные показания. Офицер Хупер, захватите и этого парня.
— Вы хотите, чтобы я арестовал Остина Вандерсона? — переспросил Айзек.
— Нет. Просто сопроводите его в полицейский участок для допроса.
— Я поведу, — услышала я голос Остина. — Так будет быстрее.
***
Двадцать минут спустя меня подвели к стулу, чтобы я села рядом с Остином. Мы оба закончили давать показания.
Я бросила на него хмурый взгляд.
— Ты сказал, что проповедник Эванс мертв, — понизив голос, начала я. — Образ его пиписьки прочно засел в моем сознании.
Остин придвинулся ко мне со своей фирменной ухмылкой и ямочкой на щеке.
— Во-первых, у любого мужчины старше пяти лет — пенис, а не пиписька. Во-вторых, могло быть и хуже. У него мог болтаться весь пакет, но, к счастью, для тебя, это оказался только кончик.
Как бы я ни старалась не улыбаться, не смогла удержаться. Остин обладал уникальным взглядом на вещи. Но все же я не собиралась спускать его с крючка за ошибочный диагноз.
— Я верну тебе должок. Не знаю, как, но придумаю.
— Давай я угощу тебя ужином? — предложил Остин, протягивая руку через спинку моего стула. — Считай это извинительным ужином. Как насчет субботнего вечера? Это даст нам шанс наверстать упущенное без страшных бугименов, полицейских или гениталий проповедника.
Я опешила от его предложения. Остин приглашал меня на свидание? Или мы просто пообщаемся во время еды? Я попыталась ответить, но мысленно металась между «да», «нет» и «может быть». В результате мой рот открывался и закрывался, как у рыбы, а слова не выходили.
Прежде чем я смогла сформулировать ответ, к нам подошел детектив Стоун.
— Хорошая новость в том, что проповедник Эванс все это время был жив. Плохая — кто-то вырубил его, когда он пересекал заднюю парковку. Затем кто-то, скорее всего тот же самый, затащил проповедника обратно в церковь.
— Вырубил его? — с удивлением переспросила я. — Кто мог захотеть причинить вред проповеднику Эвансу? Он не только проповедник, но и старик.
Детектив Стоун помрачнел.
— Не уверен, но кто бы это ни был, он ударил сильно. Мистер Эванс все еще в больнице, ждет, когда ему наложат швы. Его оставят на ночь для наблюдения.
— Он видел, кто это сделал? — спросил Остин.
— Нет. Это значит, что мы не можем исключить ни одного из вас. Если мы не найдем в церкви чьих-то еще отпечатков, вы двое — мои главные подозреваемые.
С меня довольно. Я встала, посмотрела на детектива Стоуна, беззвучно потрясла кулаками в воздухе, как сумасшедшая, не в силах выпустить на волю вереницу бранных слов, крутившихся у меня в голове, и потопала к входной двери.
— Куда это вы собрались? — воскликнул детектив Стоун.
— Домой! Если вы меня не арестовываете, я ухожу. — Я толкнула дверь и вышла. Пылая яростью, я направилась по тротуару к дому.
Остин подбежал ко мне.
— Красиво ушла. Но позволь мне отвезти тебя домой.
Я остановилась, чтобы ответить ему, но не успела ничего сказать, как к обочине подъехал голубой кабриолет. Я быстро перешагнула через низкую, почти вровень с землей пассажирскую дверь и села. Оливия на большой скорости отъехала от обочины, и я махнула рукой через плечо, прощаясь.
— Остин Вандерсон, да? Мило, — промурлыкала Оливия, переводя взгляд то на меня, то на улицу перед нами. — Ну и как?
— Остин сказал мне, что проповедник мертв! Я видела его пи-пи!
Оливия хлопнула по тормозам, остановив машину посреди улицы. Я вцепилась в приборную панель, радуясь, что позади нас нет машин.
— Ты видела пенис Остина Вандерсона!? Вот дерьмо! — заорала Оливия настолько громко, чтобы ее могли услышать за несколько кварталов.
— Нет! Тише! — В доме справа от меня зажегся свет. Я понизила голос, махнув рукой в сторону улицы перед нами, давая понять, что Оливии следует ехать. — Я видела пенис проповедника Эванса.
— О, — протянула Оливия, опустив плечи. Затем ее тело напряглось, и она откинула голову назад, чтобы посмотреть на меня, когда поняла, что я сказала. Что я реально сказала. — Фу! Мерзость! Ему же сто лет!
— Вот именно! Так что теперь, когда этот образ впечатался и в твой мозг, мы можем уже ехать?
В жизни Оливии не существовало никакой размеренности. Либо она замирала на месте, чтобы впитать момент, либо проносилась мимо всех вокруг на огромной скорости. То же самое касалось и ее вождения. Оливия надавила на газ, и мы рванули вперед, так что моя голова ударилась о подголовник.