Чжоу Цзышу покачал головой, что сбило Вэнь Кэсина с толку ещё сильнее. Он снова прислушался к звукам, на этот раз со всей внимательностью, и обнаружил, что на самом деле в комнате находилось не двое, а трое людей. Пара совокуплялась настолько яростно, что заглушала третьего. Дыхание этого человека было очень лёгким, но Вэнь Кэсин, к своему растущему удивлению и нездоровому восхищению, определил учащённый, сбивающийся ритм вдохов. Глава скорпионов оказался любителем весьма своеобразных удовольствий…

Вэнь Кэсин вывел иероглифы очередного вопроса: «У него не встаёт?».

После продолжительной паузы Чжоу Цзышу веско кивнул. В серебряном свете взошедшей луны его облик источал такую деловитую сосредоточенность, будто благородный господин Чжоу вершил дела государственной важности, а не подглядывал за трахающимися в борделе. Вэнь Кэсин пришел к выводу, что если из всех людей, невозмутимо изображающих серьезность, Чжоу Цзышу может претендовать на второе место, то в мире ещё не родился тот, кто мог бы претендовать на первое.

Спустя довольно долгое время шум в комнате наконец-то начал затихать. Чжоу Цзышу надеялся, что спектакль близится к финалу, и терпеливо ждал, когда актеры покинут сцену. Он никак не рассчитывал услышать, что каркас кровати снова начнет скрипеть, да в гораздо более неистовом ритме.

Чжоу Цзышу страдальчески возвел глаза к небу. Эти ребята вообще собирались останавливаться? Их выносливость была достойна похвалы, но насколько бесстыжими нужно быть, чтобы с энтузиазмом предаваться разврату под взглядом третьего?

Вэнь Кэсин заметил противоречивое выражение лица своего спутника и чуть не рассмеялся вслух.

Из комнаты доносились страстные вскрики, им томным рефреном вторил шум из комнат других павильонов. Под этот чувственный аккомпанемент взгляд Вэнь Кэсина заскользил от профиля Чжоу Цзышу к его шее, изучающе прошёлся вдоль спины, задержался на талии и остановился на бёдрах.

Снаружи им совершенно нечем было заняться, только ждать. Парочка внутри воодушевлённо пошла на второй заход, давая Вэнь Кэсину достаточно времени для непристойных фантазий.

После нескольких секунд пристального рассматривания Вэнь Кэсину надоело сдерживаться. Он протянул руку и положил её на талию Чжоу Цзышу. Тот обернулся, окинул его недовольным взглядом и вопросительно вскинул бровь.

Вэнь Кэсин с совершенно бесхитростной улыбкой приложил палец к губам, призывая хранить молчание. Чжоу Цзышу на это закатил глаза и подумал, что из-за постоянных поддразниваний стал слишком чувствительным к подобным выходкам. Ну притронулся к нему Вэнь Кэсин, что с того? В конце концов, Чжоу Цзышу сам был мужчиной, и можно было поспорить, кто кого использует. Рассудив так, он великодушно опустил веки.

Не встретив возражений по поводу неуместных прикосновений, Вэнь Кэсин, продолжая изображать невинность, медленно вёл руку ниже, изучая изгибы чужого тела. В голове оглушительно билась мысль, что стройная фигура Чжоу Цзышу создана для трепетных ласк. Следом воображение подбросило ещё более волнующий образ: Вэнь Кэсин представил, как смыкает ладони вокруг тонкой талии обнажённого Чжоу Цзышу…

Увлечённость Вэнь Кэсина нельзя было не заметить. Не желая уступать, Чжоу Цзышу дождался протяжного исступленного женского крика из комнаты и отомстил, хорошенько сжав зад своего спутника. Затем он не спеша поднял руку, потёр пальцы, слегка подул на них, словно остужая, искоса посмотрел из-под ресниц и улыбнулся краешком губ.

Зрачки Вэнь Кэсина заполонил угольный мрак. Он притянул Чжоу Цзышу в свои объятия прежде, чем лёгкая улыбка успела исчезнуть, и припал к его губам в пылком поцелуе. Их уста и языки сплелись, но место и время накладывали ограничения: оба боялись сделать лишнее движение и не осмеливались издать ни звука, чтобы не выдать своего присутствия.

Самый первый поцелуй Вэнь Кэсина застиг Чжоу Цзышу врасплох, он не успел тогда среагировать. Во второй раз Чжоу Цзышу был ранен и чувствовал себя паршиво. Сейчас они наконец оказались на равных.

Один в прошлом был исключительным повесой, водил знакомства с бесчисленным множеством цветочных королев мужского пола и считал своим долгом посетить каждый весенний дом под небесами. Второй, живя в столице, никоим образом не был чужд падению нравов и распутным развлечениям, свойственным его социальному кругу. Короче говоря, оба не были новичками в плотских утехах. И когда дело дошло до поцелуя, ветер с востока ни в чём не уступал ветру западному.^[382]

Время отбивало свой ход грохотом пульса в висках и рваными вдохами. Кипение страстей в комнате пошло на убыль, когда людям снаружи перестало хватать кислорода и загнанно дышащий Вэнь Кэсин отстранился от такого же задыхающегося Чжоу Цзышу.

Взяв Чжоу Цзышу за руку, Вэнь Кэсин снова приблизился, будто хотел испить дыхание, срывавшееся с чужих губ, и ласково улыбнулся. Он хотел сказать тысячу слов, но в силу обстоятельств хранил молчание.

Шум в комнате стих. В наступившем затишье до них отчетливо донеслась музыка с главного двора. Высокий женский голос пропел:

— «Помню, сливы цвели,Их цветы опадали в Сичжоу…Ветку сливы сломав,Посылаю на север тебе». ^[383]

Вэнь Кэсин штрих за штрихом вывел на ладони Чжоу Цзышу:

«Хочу, чтоб вечно вы со мною былиИ на меня обиду не таилиИз-за того, что я о вас скучаю». ^[384]

Чжоу Цзышу бесконечно долго смотрел на него своими бездонными глазами, а затем осторожно, мимолетно сжал пальцы Вэнь Кэсина, отвёл взгляд и отнял руку с еле различимым вздохом.

Из комнаты послышался глубокий мужской голос:

— Достаточно, можете идти.

Вскоре раздался звук шагов и сдвигающейся двери. Воспользовавшись шумом, Чжоу Цзышу лёгкой птицей вспорхнул на крышу, сдвинул черепицу и заглянул внутрь через узкую щель.

Вэнь Кэсин смотрел на свои пальцы, согретые кратким прикосновением. В один миг дуновение прохладного ночного ветра безжалостно рассеяло чужое тепло. Вэнь Кэсин не мог назвать чувство, волной прокатившееся в груди от этой утраты, но улыбка на его губах стала горькой.

Примечание к части

∾ Четыре книги и Пять канонов (四書五經) — основные тексты конфуцианского учения.

∾ Цзецзе (姐姐) — старшая сестра. Обращение к женщине старше говорящего, но одного с ним/ней поколения.

∾ «Восточный ветер сокрушает западный ветер» (东风压倒西风) — характеризует ожесточенное столкновение.

∾ Вэнь Кэсин пишет строки другого стихотворения, подхватывая тему влюбленных на берегу реки из первой песни.

Том 3. Глава 57. Азартный игрок

Примечание к части

Дорогие читатели,

в прошлой главе появился новый персонаж — глава (Ядовитых) скорпионов.

Для того, чтобы не перегружать текст скорпионами, особенно в случаях, когда глава скорпионов взаимодействует со своими скорпионами (вот, видите, что получается), мы решили использовать транскрипцию его прозвания / титула.

В новелле персонаж зовётся Да-Се 大蝎 (dà xiē) — старший / главный скорпион,

не Се Ван 蝎王 (xiē wáng) — князь / владыка скорпионов.

Почему мы не стали использовать привычное «Се Ван»? Потому что это не Се Ван ;)

По мнению Чжоу Цзышу, он двигался беззвучно, и совершенно не ожидал, что человек внизу вскинет голову, без тени смущения посмотрит ему прямо в глаза и улыбнётся. Похоже, тот давно заметил тайного соглядатая.

Застигнутый врасплох, Чжоу Цзышу сначала замер, а после решил, что дальнейшее пребывание на крыше будет совсем уж дурным тоном. Он спрыгнул с кровли на землю, тихо постучал в окно и довольно громко произнёс: 

— Приветствуем хозяина дома! Прошу простить этих гостей за прибытие без приглашения. 

Рама распахнулась. В окне показался молодой человек с чашкой чая в руке, облачённый в белый халат.^[385] Какое-то время его глаза изучали лицо Чжоу Цзышу, после чего переместились на стоявшего рядом Вэнь Кэсина. 

— Если господа желали насладиться представлением, они могли просто постучать в дверь и войти. К чему такая скрытность? — губы мужчины растянулись в лукавой улыбке.

Голос хозяина покоев звучал негромко, воздушно, подобно шелесту шёлковой ткани. Он словно опасался говорить громче, чтобы не испугать кого-то в поздний час. Утончённое лицо благородного учёного, узкие монолидные глаза,^[386] нос с округлым кончиком и изящными крыльями ноздрей^[387] — на первый взгляд мужчина производил впечатление интеллигентного и глубоко порядочного человека. Глядя на него, было сложно предположить, что он и есть тот самый Да-Се, глава Ядовитых скорпионов, волк в овечьей шкуре,^[388] чьей безнравственности хватит на восемь жизней вперёд.

Толстокожий Чжоу Цзышу ответил без малейшего признака смущения: 

— Покорно благодарим за великодушие, однако это вовсе не обязательно. По правде говоря, мы пришли сюда, чтобы попросить об одолжении. 

Да-Се окинул ночных гостей задумчивым взглядом:

— Обычно люди ищут меня в двух случаях. Либо с целью нанять моих деток для убийств и поджогов, либо с целью выяснить, кто их нанял. Судя по вашим навыкам и возможностям, полагаю, господа относятся ко вторым?

— Что верно, то верно, — согласился Чжоу Цзышу. 

Глава скорпионов отставил чай в сторону, скрестил руки на груди и оценивающе посмотрел на ночного гостя:

— Что вы можете предложить взамен?

— Вам нужно лишь назвать цену, — без колебаний и самонадеянно кичливо, словно у него за плечами имелось целое состояние, заявил Чжоу Цзышу. 

Да-Се на его показную щедрость скривился в усмешке. По его опыту, люди, демонстрировавшие подобную чванливость, либо думали, что в целом мире, включая небеса и землю, нет ничего, что им не под силу приобрести за гору серебра или золота, либо… они не собирались заключать честную сделку. Назови цену, возмутительную настолько, насколько пожелаешь, а я не буду торговаться, не буду пытаться сбить её — я просто не заплачý.