— Ну, я просто предположил, вот и всё! Кхм. Давай не будем беспокоиться попусту. Мы пойдём, разоблачим лжеца Чжао Цзина, найдём старшего Е, а потом вернёмся и заживём спокойно. Только ты и я.

— Твоему шифу не понравится, что я безродная, неблаговоспитанная к тому же, сирота, — старательно перечислила Гу Сян. — Вдруг он не позволит нам пожениться?

— Тогда ты меня похитишь и мы сбежим от него подальше! — снова отмахнулся Цао Вэйнин.

— Пффф! По-твоему, мне настолько невтерпёж выйти замуж? — возмутилась Гу Сян.

Цао Вэйнин призадумался ненадолго и предложил более подобающий чести юной девы вариант:

— Тогда я притворюсь похитителем цветов, украду тебя, и мы сбежим!

Поразмыслив, Гу Сян нашла эту идею ужасной и одновременно очень привлекательной. Она согласно кивнула, потянулась своей миниатюрной ладошкой к Цао Вэйнину и взяла его за руку. Так они и поехали бок о бок, что было просто ужасно мило, на самом деле.

Мысли Цао Вэйнина тут же уплыли от насущных проблем к счастливым мечтам: «Вот что значит быть женатым… Это действительно приятно! Гу Сян мягкая, чудесно пахнет, а когда она прислоняется ко мне, сердце тает. Она улыбается — и у меня кружится голова. Она будет заботиться о том, жарко мне или холодно, будет заправлять нашу постель… Мы поселимся в уютном домике с красивым двором, заведём парочку пухлых деток. Каждый вечер я буду ждать, когда её звонкий голос позовет меня к накрытому столу…»

Чем дольше Цао Вэйнин думал, тем сильнее пленялся манящими картинами будущего, и в конце концов желание говорить стихами стало абсолютно неодолимым:

— «Ветер золото разносит, Белой яшмой лягут росы.Пусть у них одна лишь встреча, Среди тысяч нет ей равных», ^[447]

— немного хрипло продекламировал он, помолчал и прибавил:

— «Желаю, чтобы в небесах мы стали птицами одного полёта.Желаю, чтобы на земле мы выросли деревьями, сплетшими кроны». ^[448]

Провести жизнь в липких тенетах интриг и заговоров ради смерти соперников и собственного возвышения — какая в том радость?

Провести жизнь в совершенствовании кунг-фу из желания стать исключительным, на сотню поколений непревзойдённым мастером — какое в том утешение?

Цао Вэйнин немного пожалел тех, кто избрал вышеозначенные пути. Они так и останутся старыми, несчастными холостяками, не познавшими истинных радостей простой семейной жизни.

- - - - -

Когда Седьмой Лорд и Великий Шаман вернулись, нагруженные багажом снадобий, они обнаружили сидящего во дворе Чжоу Цзышу, вырезавшего флейту дицзы.^[449] Нельзя сказать, что его занятие было сколько-нибудь успешным — испорченные заготовки, разбросанные неподалёку, свидетельствовали об обратном. Очевидно, к этому моменту мастер успел изрядно проредить придорожный бамбук.

Великий Шаман молча кивнул Чжоу Цзышу и направился в дом. Седьмой Лорд, напротив, подошёл ближе и присел рядом.

— Почему из всех занятий ты выбрал именно это? — спросил он, заметив, что последняя дицзы почти готова.

— Помогает в духовном и физическом самосовершенствовании, — лениво отозвался Чжоу Цзышу.

Он поднёс свежевырезанную флейту к губам и дунул на пробу. Обычно, когда люди играли на дицзы, они извлекали чистые звуки небесной красоты. В случае с Чжоу Цзышу это был демонический визг, терзающий уши аки пытка преисподней. Тембр скакал от пронзительного режущего воя до хриплых стенаний, с вкраплениями отчаянных криков птиц, умирающих мучительной смертью. Ни одной ноты в ладу — это было не самосовершенствование, а совершенствование выносливости невольных слушателей.

Седьмой Лорд заткнул уши. Как только Чжоу Цзышу прекратил играть, он отобрал у него дицзы и нож. Проворно, в несколько движений, Седьмой Лорд придал флейте надлежащую форму. Неуловимые глазом изменения стали очевидны, когда Чжоу Цзышу ещё раз проверил звучание. Он наиграл простую народную песенку диких земель, и музыка прозвучала на удивление приятно.

Доведя мелодию до конца, Чжоу Цзышу с улыбкой отложил флейту:

— Ты не зря слыл блистательным аристократом, который чувствовал себя в праздной столичной суете как рыба в воде: стихи, песни, выпивка, плотские утехи, азартные игры… Даже вынес из этих занятий что-то полезное!

Седьмой Лорд усмехнулся, но не стал развивать тему.

— Он ушёл?

Чжоу Цзышу кивнул.

— Ты решил не идти с ним?

— Естественно, я хотел пойти. Но там и без меня сплошная неразбериха — один богомол охотится на цикаду и не видит за спиной сотню воробьёв. Я подожду немного, а потом отправлюсь следом, оценю ситуацию и выдерну его оттуда, когда настанет время.

— Только выдернешь его? Ничего больше? — с ноткой недоверия уточнил Седьмой Лорд. — Будь это Цзюсяо, ты бы не рассуждал так спокойно!

— Как можно их сравнивать? — улыбнувшись, покачал головой Чжоу Цзышу. — Шиди был ребёнком, а он… знает, что делает. Я не могу вмешиваться, он должен сам разобраться со своими проблемами.

Чжоу Цзышу поднялся, потянулся, разминая мышцы и засунул усовершенствованную Седьмым Лордом дицзи за пояс, рядом с походным кувшином.

— Премного благодарен за флейту. Если я не ошибаюсь, глава Ядовитых скорпионов — первая птичка. Пойду, прихвачу шаосинского вина^[450] и приготовлюсь вылететь одновременно с ним.

Седьмой Лорд поднял голову и посмотрел на Чжоу Цзышу — тот стоял против света, солнечные лучи окаймляли его скулы расплавленным золотом, но разобрать выражение лица было невозможно.

— Тогда не мешкай. И возвращайся скорее, — с улыбкой напутствовал Седьмой Лорд. — Не забывай вовремя принимать лекарство.

Чжоу Цзышу помахал рукой, развернулся и ушёл.

Опустив голову, Седьмой Лорд быстро вырезал ещё одну небольшую дицзы, сдул стружку, поднёс своё творение к губам и заиграл, провожая друга в путь. Ясный, насыщенный звук с отголосками шёпота ветра плавно переливался прекрасной мелодией. Грубая флейта, вырезанная из сорной травы, пела так, словно была воплощением изящества и гармонии эры процветания. Досадно, что её песня прервалась, не доиграв до конца. Фигура Чжоу Цзышу к тому времени давно исчезла из виду.

Седьмой Лорд отбросил флейту и усмехнулся, мысленно возвращаясь к событиям юности. Давным-давно, в столице, когда он был князем Наньнина, на каждый вопрос получавшим сто ответов, а Чжоу Цзышу был главой Тяньчуана, прядущим паутину из тени, Седьмой Лорд полагал, что они одного поля ягоды. Но сегодня он понял, что ошибался.

Седьмой Лорд никогда не умел мужественно противостоять невзгодам и держать удар, никогда не был таким искренним. Увидев честность нынешнего Чжоу Цзышу… он даже слегка позавидовал.

- - - - -

Чжоу Цзышу провёл на крыше весеннего дома два дня. К этому времени количество пустых винных кувшинов вокруг него подобралось к дюжине, но в итоге Чжоу Цзышу поймал момент, когда глава Ядовитых скорпионов собрал свою стаю и вылетел из гнезда.

Да-Се вёл себя как беспринципная шлюха. Разумеется, хромой призрак лао Мэн, заказавший убийство Чжан Чэнлина, нарочно подослал главу скорпионов к Вэнь Кэсину, чтобы Хозяин Долины узнал о войске Чжао Цзина и вернулся на гору Фэнъя. Но эта сука Да-Се по собственной инициативе зашёл ещё дальше! Он намеренно спровоцировал Чжан Чэнлина, спустив на него своего щенка-хромоножку. Будто боялся, что без этой наводки мальчик не вспомнит приметы человека, вырезавшего его клан! Или опасался, что Вэнь Кэсин не догадается, кто стоял за Призраком Сплетника, оплатившим скорпионам покушения и ловушки.

Что лао Мэн, что Да-Се преспокойно продавали свои услуги заинтересованным сторонам и тут же, не моргнув глазом, предавали нанимателей. Принцип «и вашим, и нашим» позволял паре хитрецов наблюдать за сварой с безопасного расстояния. Каждый из них сеял ветер, намереваясь пожать бурю, и в бушующем хаосе сжечь дотла всех противников разом. Весьма дальновидный подход.

Обмозговав расстановку сил, Чжоу Цзышу неторопливо достал из нагрудного кармана маску. По мановению руки его красивое лицо сменилось другим, неприметным. После этого Чжоу Цзышу спрыгнул с крыши и смешался с толпой, не упуская из виду шайку Да-Се.

На третий день слежки он с некоторым удивлением заметил, что скорпионы на середине пути свернули с нужной дороги. Видимо, дополнительная задача или внезапная проблема вынудила их сделать крюк. Как вскоре выяснилось, «проблемой» оказался Юй Цюфэн.

Этому пройдохе удалось прикрыть свою задницу, кинув на растерзание преследователям Зелёную Лису. Но с её смертью везение бывшего главы школы Хуашань волшебным образом иссякло. На этот раз любитель вееров столкнулся с вышколенными наёмниками, которые загоняли его, как стая хищников — раненую добычу. Всё, что мог предпринять Юй Цюфэн — отчаянно и безостановочно бежать на последнем издыхании. Его положение было даже хуже, чем у Чжан Чэнлина. Рядом с Юй Цюфэном не осталось никого, кто встал бы на его защиту. Верная женщина, которая спасала бы его до последнего, теперь была мертва.

Одежда Юй Цюфэна изодралась в лохмотья. Сейчас он походил на нищего больше, чем Чжоу Цзышу в начале странствий по цзянху. Измученный трясущийся оборванец не имел ничего общего с благородным изящным главой школы Хуашань.

С бывшим главой. Школа Хуашань поспешно выбрала нового лидера и отринула прежнего как страшный сон. Юй Цюфэн в одночасье стал бродячим отверженным псом без роду, без племени.

Предсказуемо, скорпионы загнали его в тупик и подали пленника своему предводителю живьём на блюдечке.

Примечание к части

∾ Цао Вэйнин цитирует строки из стихотворения Цинь Гуаня «Сорочий мост» в переводе А. Родсет и «Сна в красном тереме» Цао Сюэциня.

∾ Дицзы (笛子), или ди — китайская поперечная флейта с шестью игровыми отверстиями. В большинстве случаев ствол ди изготавливается из бамбука или тростника. Тембр дицзы звонкий и сочный, что обусловлено резонированием тростниковой пленки.