— Вы когда-нибудь видели его раньше?

Мистер Освальд покачал головой. Конечно, нет. Это было бы слишком просто.

— Я сказал ему, что он, должно быть, меня с кем-то путает, потому что Шерлок и Ватсон, домашние коты. На самом деле, я считаю, что это не особо неправильно. Кошка — хищник. Она должна ходить на охоту, в ней это заложено, но дети так боятся, что их кто-нибудь съест, поэтому мы держим котов исключительно дома.

— Что на это сказал тот мужчина?

— Он возбудился. — Мистер Освальд нахмурился. — Он повысил голос, замахал руками и перешел к тому, что я могу описать только как разглагольствование. Я подумал, что, может, он пьян. В конце концов, он договорился до той части, где сказал мне, что все было хорошо, пока «вы — люди», не стали жить по соседству со «своими избалованными детьми». В этот момент я сказал ему убираться с моей территории.

— Реально?

— Он сказал мне, что теперь у него развязаны руки, и ушел.

Я вытащила маленький блокнот.

— Как он выглядел?

— Под пятьдесят, темные волосы, лысеющий, среднего телосложения.

— Белый, латиноамериканец…?

— Белый. На нем были костюм и галстук. Очки.

Слишком обобщенно.

— Что-нибудь еще? Вы можете что-нибудь вспомнить? — спросила я. — Татуировки, шрамы, что-нибудь необычное?

— У него была серьга. — Мистер Освальд подумал и кивнул. — Да, точно. Он носил серьгу в левом ухе, одну из тех висячих сережек с очень большим стеклянным камнем внутри. Я подумал, что это странно, потому что она совсем ему не подходила.

— Откуда вы знаете, что камень — стекло?

— Он был ярко-красным и размером с миндаль в скорлупе, почти в дюйм длиной. Я еще подумал, что сережка выглядит нелепо.

В моей голове сработала сигнализация.

— Вы можете нарисовать сережку? — Я передала ему блокнот.

Он быстро набросал форму и вернул его мне. Она выглядела как гроздь крупных виноградин, сросшихся вместе с драгоценным камнем в центре.

— Очевидно, это была очень плохая имитация, — сказал он. — Золото выглядело слишком блеклым, как одна из тех металлических красок, да и серьга была старой и помятой.

Дерьмо. Старая — это плохо. Простой дизайн также ничего хорошего не сулил.

— Был ли драгоценный камень огранен? — спросила я.

— Нет, без огранки. Как это там называется? — Он поморщился.

— Огранка кабошон, — сказал Асканио.

— Да.

И мы просто перешли от плохого к худшему.

— Большое вам спасибо, мистер Освальд. Вы оказали огромную помощь.

— Конечно. Простите, что мы не рассказали вам раньше, но я никогда не упоминал об этом Памеле. Она уже итак беспокоилась из-за соседей.

— Почему она беспокоилась из-за соседей?

— С нами произошли некоторые странные вещи. Все началось с автомобилей. У нас есть сосед в тупике. Его можно назвать любителем мотоциклов. Каждое чертово воскресенье, если царит технология, как раз в тот момент, когда мы пытаемся заснуть, он начинает кататься на мотоцикле взад-вперед по улице. Две недели назад я увидел, что он плачет на обочине. Кто-то раздавил его мотоцикл и все его машины. Я видел, что осталось — это выглядело так, будто кто-то наступил на них.

Ты этого не говорил.

— Когда это было?

— В прошлый понедельник. Но хуже всего было в прошлый четверг. Мы сделали оформление ко дню Сдвига. На нашей улице много детей.

День Сдвига был новым праздником, рожденным после ужаса первой магической волны много лет назад. В годовщину этого события люди вывешивают украшения: растяжки, сделанные из лент, крестов, полумесяцев и Звезд Давида. Они зажигают синие огни, и маленькие дети ходят взад и вперед по улице, стучат в двери и раздают маленькие амулеты в обмен на печенье и конфеты. Это такой способ отпраздновать жизнь в годовщину того дня, когда умерла одна двенадцатая часть населения Земли.

— Мы развесили все украшения, ленты, проволочных монстров, все. Вся округа была украшена, а затем в одночасье все исчезло. — Мистер Освальд прочистил горло. — Все это исчезло во всем районе, будто никогда и не было. Я разговаривал с Арни через дорогу, и он сказал, что поздно возвращался той ночью домой. Он проехал мимо украшений, заехал в гараж, а затем вспомнил, что нужно забрать почту, поэтому вышел обратно. В нашем доме мы серьезно относимся к украшениям. Мы обмотали наше дерево лентами. Это заняло у детей добрый час. Арни, возможно, и пробыл минуту в гараже, но когда он вышел, на всей улице ничего не было. Какая магия может заставить все исчезнуть за пару минут?

Вид магии, который превратил обычного мужчину средних лет в шестидесятипятифутового гиганта. Прошлый четверг был 24 февраля. Эдуардо исчез в понедельник, 28 февраля.

— Мистер Освальд, не могли бы вы вспомнить кое-что для меня. Когда вы общались с тем мужчиной по поводу своих кошек?

— Несколько дней назад, — сказал он.

— Это было до или после того четверга?

Он нахмурился.

— Это должно было быть раньше. Я уехал в пятницу, так что, должно быть… Это была среда. Точно, это была среда, потому что я вынес мусор на обочину.

— И вы не знаете, кто может стоять за этим? — спросила я.

— Понятия не имею, но я надеюсь, вы найдете ублюдка. Что ж, мне пора идти.

— Конечно. Большое вам спасибо за вашу помощь.

Он вышел.

— Почему важно, чтобы драгоценный камень был огранен? — спросил Асканио.

— Потому что люди не ограняли драгоценные камни до четырнадцатого века. До этого у них не было инструментов, поэтому они придавали им форму кабошон. Этот человек увидел старинную серьгу с рубином длиной в дюйм.

Я повернулась к Асканио.

— Ты работаешь на меня?

— Да. Ты повысила меня с неоплачиваемого до оплачиваемого стажера.

— Чья это была идея сделать тебя стажером в первую очередь?

— Твоя. Андреа считала, что это слишком опасно, — услужливо подсказал он.

— Это потому, что у Андреа голова работает лучше, чем у меня. — В этом была причина, по которой она была моей лучшей подругой. — Мне нужно, чтобы ты позвонил в полицейские управления Чамбли и Данвуди, и спросил их, поступали ли какие-либо жалобы конкретно на Освальдов или на что-либо в их районе. — Учитывая, что дом Освальдов находился прямо на границе, невозможно было сказать, в какой департамент могли быть направлены жалобы.

У Асканио появилось странное выражение лица.

— Ты уже просила меня это сделать. У них не было жалоб.

— Ты звонил или ходил туда лично?

— Я звонил.

Поскольку он был стажером, мне приходилось обучать его.

— Громкий мотоцикл, куча ярких украшений и кошки, которые сидят на машинах людей. Что у них общего?

— Капризный сосед, который потрясает тростью и кричит на людей, чтобы они убирались с его газона.

Для него еще оставалась надежда.

— Капризные соседи жалуются, и они обычно жалуются властям, и часто в письменном виде. — И иногда, когда их жалобы игнорируются, они заключают сделки с тайными силами. К сожалению, за это всегда приходилось платить. — Асканио, ты можешь быть очаровательным?

Асканио усмехнулся. Он не просто усмехнулся, он выпустил улыбку, как ракету из катапульты. Вероятно, это оказало бы такое же катастрофическое воздействие на любую женщину в возрасте от пятнадцати до тридцати. Идеально.

— Мне нужно, чтобы ты съездил в полицейское управление Данвуди и был очаровашкой. Поспрашивай вокруг. Кто-то должен помнить, что звонил этот человек. Если ты ничего не найдешь, обратись в департамент здравоохранения, а затем в службу контроля за животными. У тебя есть машина?

— Да. — Он кивнул.

— Иди и сделай это для меня. Не возвращайся, пока что-нибудь не откопаешь. Мне нужно имя.

— Хорошо. И тогда ты будешь вспоминать меня?

— Я не знаю. У меня амнезия, паралич и желание умереть, а они просто так не проходят.

Он открыл рот и замер.

— Хорошо. Я задница. Она хотела знать, что может произойти, поэтому я рассказала ей, но мне не следовало этого делать.

Хороший звоночек.

— Дай мне имя, и тогда я попробую вспомнить.

Он ушел, а я пошла забрать Джули. Нам нужно было найти Лютера и задать ему несколько вопросов.