Глава 23

Эрик

Как только Ройс уходит, Джио и Картер молча спрашивают меня, должны ли они остаться. Я качаю им головой, и они закрывают дверь. Как только замок щёлкает, я снова обращаю своё внимание на Хантера.

Он сглатывает и протягивает руки.

— Мне действительно жаль, Эрик. Я перешёл все границы дозволенного. Я просто…

— Мне на это наплевать. Я говорил тебе, Хантер, с самого начала, ещё до того, как ты подписал контракт, что для того, чтобы мы могли выполнять свою работу, нам нужна от тебя абсолютная правда. Не только для твоей собственной защиты, но и для моих парней тоже.

— Клянусь, это было единственное, о чём я солгал.

— Это было слишком много. Господи, Хантер. Ты инсценировал ограбление. Для чего? Чтобы ты мог выглядеть как грёбаный герой?

— Да. — Он опускает голову. — Это именно то, что я сделал. После вождения в нетрезвом виде в прошлом году и секс-видео в начале этого года мой агент сказал мне, что мне нужно что-то сделать, чтобы общественность заговорила о том, что я делаю хорошо.

Я потираю затылок, всё ещё ошеломлённый тем, что этот парень такой чертовски глупый.

— Уэс хорош. Ты это знаешь. Но ты поставил его в ситуацию, в которой он никогда не должен был оказаться. Я бы не только никогда не захотел иметь тебя в качестве клиента, потому что ты солгал, но и никто из моих парней больше никогда не захочет тебя защищать.

— Я заплачу вам вдвое больше, — умоляет он.

— Нет. — Я открываю дверь. — А теперь, если ты меня извинишь, у меня есть другие дела.

Он топает ногами, когда выходит. Я качаю головой на его детское поведение и следую за ним к входной двери, где находится Джио. Он толкает дверь, и Хантер натыкается на него, когда пробирается внутрь. Джио делает шаг в том направлении, куда идёт Хантер.

— Оставь его, Джио. Он того не стоит.

— Я ненавижу этого ублюдка. — Дверь закрывается, и Джио уходит.

Голоса из другого коридора заставляют мои ноги повернуться в том направлении. Обычно у нас есть секретарь в приёмной, но на днях она уволилась, когда её парню дали работу во Флориде.

Поэтому, когда мы увидели Хантера с монитора, когда он вошёл, мы закончили и пошли разбираться с ним. Я совершил ошибку, повернувшись спиной к камере, но я действительно не думал, что он будет настолько глуп, чтобы вести себя как придурок по отношению к Полли.

Вот почему Ройс добрался туда раньше меня. Он видел, как он вошёл в мой кабинет, где была Полли, и побежал туда. Подобные причины являются частью того, почему мы наняли Ройса в таком юном возрасте. У него есть природный инстинкт, которому вы не можете научить. Естественно, мы все последовали за ним в мой кабинет. Такие люди, как Хантер Дин, — худшая часть этого бизнеса. С другой стороны, именно из-за них мы в первую очередь занимаемся бизнесом, но всё же. Не все знаменитости — придурки. Когда нас нанимают, обычно это происходит потому, что есть проблема, и наши клиенты доверяют нам позаботиться о них, поэтому они обычно более чем любезны и уважительны ко мне и моим ребятам.

Дойдя до конца коридора, я слышу смех Полли и понимаю, что Ройс использует своё обаяние. Он точно умеет обращаться с дамами. Я видел, как женщины преклонного возраста превращались благодаря ему в маленьких школьниц.

— Он не мог такого сделать, — Полли хихикает.

— Он это сделал. Твой мужчина — настоящий старый Казанова.

Фу. Я точно знаю, какую историю он ей рассказывает. Я сожалею о своём решении попросить его вывести её из комнаты, но он был единственным, кого она знала на тот момент.

— Заткнись, Ройс.

— Ты серьёзно ходил на свидание с мужчиной? — Полли практически кричит, когда видит меня.

— Спасибо, придурок. — Я отстраняю Ройса, и он воспринимает это как сигнал к уходу. — Меня подставила бабушка клиента.

— Как, чёрт возьми, она могла подумать, что ты гей?

— Потому что её внучка — Лейси Лав.

Требуется всего доля секунды, чтобы Полли всё поняла.

— Ты имеешь в виду поп-певицу Лейси Лав?

— Да. Лейси пыталась уговорить меня пойти с ней на свидание, но я ей отказал. Она была потрясена этим, поэтому сказала своей бабушке, самой милой старушке, которую ты когда-либо встречала, что я был слишком напуган, чтобы признать, что я гей. Меня до сих пор бесит, что я не понял раньше, что происходит. Поскольку я не мог сказать её милой бабуле «нет», я согласился встретиться с этим человеком, которого звали Тейлор. Когда я добрался до ресторана и понял, что это не девушка, я почувствовал себя ужасно, потому что парень был действительно взволнован.

— Взволнован, чтобы попробовать этот сладкий Красный бархат, — кричит Ройс из коридора, и остальные парни смеются.

Полли тоже смеётся, и я протягиваю руку и обнимаю её.

— Не поощряй их.

— Красный Бархат? — она задыхается от смеха.

— Мои волосы даже не рыжие, Ройс. — Я целую Полли в макушку, прежде чем отпустить её. — Короче говоря, я сообщил Тейлору, что на самом деле я не гей, но так как мы оба были там и проголодались, мы поужинали, а потом пошли домой.

— По крайней мере, он сначала угостил тебя ужином!

— Заткнись на хрен, Ройс!

У Полли слёзы текут по щекам, так сильно она смеётся. Обычно Ройс выводит меня из себя своим дерьмом примерно через три минуты, но, наблюдая, как она смеётся, я бы позволил ему говорить обо мне всякую чушь всю чёртову ночь, просто чтобы увидеть её такой расслабленной.

— Ну, раз ты уже познакомилась с Ройсом, полагаю, пора познакомить тебя с другими ребятами, а потом мы сможем отправиться в путь.

— Хорошо. — Она прерывисто выдыхает и пытается перестать смеяться, но фыркает, когда вдыхает. — Мне жаль. Я просто…

Она даже не может закончить предложение, поэтому я жду минуту, и когда она, наконец, перестаёт смеяться, мы идём в приёмную, где околачиваются все парни. После краткого представления и случайного удара кулаком по почке Ройса мы с Полли садимся в джип и уезжаем.

Она довольно тихая во время поездки, потому что оглядывается по сторонам.

— Здесь так красиво.

— Так и есть, — соглашаюсь я.

— Как часто ты возвращаешься сюда?

— Зависит от обстоятельств. Обычно примерно раз в месяц. — Я подумывал о том, чтобы вернуться сюда насовсем, но, когда я остаюсь здесь больше, чем на пару недель, моё прошлое незаметно подкрадывается ко мне, поэтому я возвращаюсь в Плезант-Вэлли. Затем всё повторяется сначала. И так всегда. За исключением тех случаев, когда я возвращаюсь в Кали по делам «Фирмы».

— Не понимаю, почему ты вообще уехал отсюда.

Я въезжаю на подъездную дорожку и глушу двигатель, затем отстёгиваю ремень безопасности и поворачиваюсь на сиденье.

— Я думал о том, чтобы остаться. Я всё ещё люблю этот город. Больше половины моей жизни прошла здесь, но другая часть — нет. И теперь, когда у меня есть ты, дом там, где ты. Но если ты хочешь переехать сюда, мы могли бы. — Потому что я мог бы справиться с тем, чтобы быть здесь всё время, если бы я был с Полли. Я не должен использовать её как опору, но я это делаю.

Она покусывает нижнюю губу и смотрит в окно.

— Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь жить здесь с тобой, Эрик. Я имею в виду, да, здесь великолепно, но…

— Эй, — я понижаю голос и протягиваю руку, чтобы взять её за подбородок пальцами, чтобы она посмотрела на меня. — Если бы всё оставалось так, как сейчас; если бы мы остались в Плезант-Вэлли и продолжали работать в «Сложности», я был бы так же счастлив, как если бы мы переехали сюда.

— Но как тебе вообще удаётся работать в службе безопасности в «Сложности» и владеть «Фирмой»?

— Я не часто работаю на заданиях в «Фирме». В основном я занимаюсь административными делами или решаю какие-то возникшие проблемы.

— Почему ты не рассказал мне обо всём этом раньше?

— Я не знаю. Я не пытался это скрывать, но, думаю, я был так сосредоточен на том, чтобы быть с тобой, что эта часть моей жизни не воспринималась как важная. — Это единственный ответ, который я могу придумать. Я действительно мало думал об этом месте.

— Хм.

— Детка, я серьёзно. Я счастлив там, где ты хочешь быть.

Нам пора возвращаться, поэтому я должен поговорить с ней о том, что узнал сегодня утром. Поскольку новость такая важная, я думаю, было бы лучше сообщить её, когда она будет там, где ей будет удобнее. Мы возвращаемся в дом и собираем вещи, а потом Крис отвозит нас в аэропорт.

Полли засыпает на обратном пути, и к тому времени, как мы добираемся до моего дома, я измотан. Она садится на диван, а я поднимаюсь наверх, чтобы принять душ. Когда заканчиваю, я, к счастью, чувствую себя бодрее.

Я сажусь рядом с ней и беру пульт, затем выключаю телевизор.

— Я нашёл твоих биологических родителей.

Каждая молекула в теле моей девочки напрягается. Её кожа бледнеет, а глаза наполняются непролитыми слезами.

— Что? — едва слышно шепчет она.

— Я не сказал тебе, что занимался их поисками, потому что не был уверен, что найду. Я размышлял, правильно ли я поступаю, и даже думал о том, чтобы не искать, но, когда я узнал, что они живы, я подумал, что лучше всего сказать тебе и позволить тебе принять решение.

Её голова слегка покачивается, и она медленно отстраняется.

— Зачем?

— Потому что я хотел, чтобы у тебя было некое завершение. Я знаю, это…

— Нет, ты не знаешь! — Она вскакивает с дивана и пятится от меня. — Ты не знаешь, каково это — расти, не имея никакой грёбаной семьи. Не иметь кого-то, кто любил бы тебя. Не зная, что ты сделал не так, чтобы тебя отдали государству. Ты, бл*ть, понятия не имеешь, и ты, чёрт возьми, не имел права!

Ладно. Я облажался.

— Ты права. Прости.

— Я знаю, что я права. Боже, Эрик, о чём ты думал? Почему ты не спросил меня? После всего, что мы уже пережили, почему бы тебе хотя бы не спросить меня?

— Милая… — я тянусь к ней, но она отступает.

— Мне нужно немного времени.

Бл*ть. Боже, я такой идиот. Я поднимаю руки, чтобы показать ей, что даю ей пространство.

— Мне так жаль, детка.

— Я просто не могу поверить, что ты прежде не поговорил со мной. Что ты даже не подумал спросить, хочу ли я, чтобы ты их нашёл.