Глава 24

Полли

Я слышу его шаги как раз в тот момент, когда начинаю очередной раунд расхаживания. Мне так… так чертовски больно прямо сейчас; клянусь, моя голова вот-вот взорвётся от царящего в ней замешательства. Мне также неловко. Как он мог это сделать? У меня никогда, ни разу, не возникало желания увидеть их или узнать, почему они отказались от меня. Конечно, когда я была ребёнком, возможно, эта мысль приходила мне в голову… но это было задолго до того, как я поняла, что единственный, кому на меня не наплевать, — это я сама.

Я думала, Эрик был другим. Но, по-видимому, нет. Я знаю, что он другой. Никакие убеждения не изменят того факта. Но мне позволено злиться на него за это.

— Ты не уйдёшь. — Он врывается в комнату, направляясь ко мне, но я отступаю и вытягиваю руки.

Теперь он собирается указывать мне, что делать? Нет. Я никогда не позволю этому случиться со мной снова.

— Прошу прощения? — Я двигаюсь, чтобы пройти мимо него и уйти, но мужчина делает шаг вперёд, чтобы преградить мне путь.

— Я сказал, что ты не уйдёшь.

Почему, чёрт возьми, он думает, что я ухожу? Мне просто нужно переварить всё это дерьмо, и мне не нужно, чтобы он был рядом и видел, как я разваливаюсь на части.

— Я не хочу быть рядом с тобой прямо сейчас. — Когда это вспыхивает в его глазах, эта уязвимость, неуверенность, которую он так стыдится показывать, я смягчаю свой голос. — Я не уйду, Эрик. — Я поднимаю голову и опускаю веки. — Мне просто нужно немного побыть одной.

Он качает головой, но не спорит.

— Я была сама по себе почти всю свою жизнь, Эрик. Я люблю тебя, но ты ранил меня, и сейчас я не хочу быть рядом с тобой. — Я не могу допустить, чтобы он был в моём пространстве, когда я пытаюсь подумать и разобраться в своей чёртовой жизни. Когда я пытаюсь понять, хочу ли я увидеть или встретиться с родителями, которые отказались от меня, когда я родилась.

Он понятия не имеет, каково это — не чувствовать себя желанной. Прожить всю свою жизнь так, чтобы никто не сказал тебе, что любит тебя, никогда не иметь стабильности, никогда не чувствовать себя в безопасности. Он был первым, кто предложил мне это, и мне потребовалось много времени, чтобы довериться ему. Трудно чувствовать себя уязвимой с кем-то.

— Ты не уйдёшь. Ты помнишь, что случилось в последний раз, когда я был настолько глуп, что позволил тебе уйти? Я дам тебе пространство, я дам тебе время, но я не позволю тебе уйти, так что ты можешь отменить своё такси внизу, потому что ты никуда не поедешь.

Я действительно люблю его. И мне нравится, что он так сильно заботится обо мне, что хочет, чтобы я осталась, хотя я кричала на него. Но я не понимаю, о чём он говорит.

— Я не вызывала такси. У тебя есть такая штука, которая называется «соседи», ты знаешь? Они тоже могут заказать такси.

Он в замешательстве качает головой, а потом его глаза расширяются.

— Что?

— Как бы я вызвала такси, Эрик? У тебя здесь нет телефона, а у меня нет сотового. Я пришла сюда, чтобы немного отдохнуть после потрясающих новостей, которые ты только что сообщил мне. Плюс, — продолжаю я, — вчера ты сделал мне предложение, и я увидела совершенно другую сторону твоей жизни, о которой понятия не имела. Извини меня за то, что я немного… встревожена и сбита с толку. А сейчас я собираюсь принять ванну. Одна.

Я поворачиваюсь на каблуках и направляюсь в ванную, когда слышу, как он выдыхает. Я действительно хочу побыть одна, поэтому я запираю за собой дверь и принимаю ванну, добавляя в горячую воду немного лавандовых шариков.

Раздевшись, я залезаю в ванну и напеваю себе под нос, и это расслабляет меня. В доме так тихо, что я слышу, как снаружи хлопает дверца машины. Я ожидаю, что Эрик поднимется сюда, но он этого не делает.

Зная, что у меня действительно есть время подумать, теперь, когда я успокоилась, я понимаю, почему он так сделал. Он сделал это из-за любви.

Тот факт, что у него есть связи или что-то в этом роде, чтобы иметь возможность найти моих родителей, немного безумен. С другой стороны, узнавать обо всей его другой жизни тоже чертовски безумно. Но это не значит, что, когда мы встретились, я рассказала ему всё о своём прошлом, так что с моей стороны несправедливо думать, что он должен был сразу выложить мне всё о себе.

Я погружаюсь под воду и задерживаю дыхание, позволяя звуку небытия наполнить мою голову, заглушая смятение и душевную боль из-за того, что я не могу изменить. Вода рябит вокруг меня, когда я выныриваю на поверхность, а от прохладного воздуха на моём лице по спине пробегает холодок.

Неохотно я встаю и выхожу из ванны, затем вытираюсь полотенцем. Когда я прихожу в спальню, чтобы надеть пижаму, я на самом деле удивлена, что Эрик меня не ждёт, но я благодарна ему за то, что он сдержал своё слово и дал мне пространство.

Вместо того, чтобы спуститься к нему, я просто выключаю свет и ложусь в постель. Измученная чрезмерными эмоциями, я засыпаю в ту же секунду, как моя голова касается мягкой подушки с эффектом памяти.

***

Я просыпаюсь от звука громкого удара и сажусь. Мои глаза привыкают к темноте, и я протягиваю руку, но обнаруживаю, что кровать пуста. Мой пульс неуклонно учащается, и когда шум раздаётся снова, я вскакиваю с кровати. Мои ноги немного подкашиваются, но мне удаётся добраться до закрытой двери и приоткрыть её. Звук повторяется, и я подпрыгиваю.

Не уверенная, что происходит и в порядке ли Эрик, я выскальзываю из комнаты в коридор и на цыпочках спускаюсь по лестнице. Стоя там, наклонив голову, как будто это поможет мне лучше слышать, я жду. Проходит примерно минута или около того, когда грохот раздаётся снова, и я пользуюсь этим звуком и прыгаю вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Достигнув первого этажа, я останавливаюсь и привыкаю к более яркому свету здесь, внизу. Горит не так уж много света — просто отблеск от работающего телевизора в гостиной и свет от плиты. Эрик стоит перед раковиной, и как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить, что он делает, я определяю источник шума.

Он выбрасывает бутылки в мусорное ведро. Я тихо сажусь на нижней ступеньке и жду. Теперь, когда я близко, я слышу, как он выливает жидкость в раковину. Он швыряет пустую бутылку, и я подпрыгиваю от грохота. Количество бутылок, которые у него всё ещё стоят в очереди, ожидая, когда их опорожнят, ошеломляет. Я думала, он избавился от спиртного, но, по-видимому, нет.

Я сижу и жду, и когда он заканчивает, он поворачивается и смотрит прямо на меня, вцепившись в край раковины позади себя. Я должна была догадаться, что он знает, что я здесь. От него ничего не утаишь. Эрик не произносит ни слова, и я тоже. Но опять же, ему и не нужно этого делать. Напряжения в его плечах и того, как его пальцы сжимают край столешницы, достаточно, чтобы понять, что он чувствует.

— Я думала, ты уже избавился от них.

— Забыл, что у меня есть пара коробок в гараже.

— О.

Мужчина сглатывает и прочищает горло.

— Извини, что разбудил тебя.

— Всё в порядке.

— Я закончил. Ты можешь вернуться в постель. — Он отталкивается от столешницы и хватает мусорный пакет, мышцы его предплечья напрягаются от веса. Даже когда я злюсь на него, мне трудно оставаться такой, потому что он такой чертовски сексуальный. И потому, что он действительно заботится обо мне. Даже если я расстроена тем, что он сделал, нельзя отрицать, что он сделал это, потому что он заботится обо мне и хочет для меня лучшего. Нет ничего сексуальнее этого.

Пока он идёт через кухню к раздвижной двери, я остаюсь сидеть. Стекло разбивается ещё раз, когда я предполагаю, что он бросает пакет в мусорное ведро. Я не спускаю с него глаз, пока он возвращается в дом. Эрик закрывает дверь и вместо того, чтобы вернуться на кухню, направляется в гостиную. Я больше не могу его видеть таким опустошённым, поэтому я жду.

Через несколько минут я встаю и подхожу к нему. Эрик сидит на диване, поставив ноги на пол и согнув колени. Он обхватывает голову руками, но, когда я встаю перед ним, он поднимает глаза. Не давая ему выбора, я заползаю к нему на колени и седлаю его. Мужчина откидывается назад и хватает меня за бёдра, когда я кладу руки ему на грудь.

— Мне жаль, Полли. Я не думал… Я просто увидел возможность дать тебе что-то и ухватился за неё. Это была идиотская мысль, о которой я подумал…

— Я знаю. И всё в порядке.

Он яростно трясёт головой.

— Это не так.

— Так и есть.

Он снова пытается прервать меня, но я зажимаю ему рот пальцем.

— Так и есть. Я знаю, ты сделал это, потому что любишь меня, и я ценю, что ты так заботился обо мне. Но, честно говоря, Эрик. Я не хочу знать. У меня нет никакого желания видеть их, встречаться с ними или знать, почему они отказались от меня. Наконец-то у меня есть что-то хорошее. — Я провожу рукой по его лицу. — И меня не волнует ничего, кроме тебя. Прошлое позади, ты — моё будущее. Ты — всё, что мне нужно.

Его взгляд смягчается, и он поворачивает голову, чтобы поцеловать мою ладонь. Затем он немного приподнимается и хватает мою левую руку, целуя палец с моим обручальным кольцом на нём. Протягивая руку, он притягивает меня ближе и приближает мои губы к своим.

Он извиняется с требовательной нежностью, его язык ищет моего прощения, когда он углубляет поцелуй… укрепляет нашу связь. Я хватаю его за бицепсы и прижимаюсь к нему, моё тело отвечает за меня. Я стону, прижимаясь к нему, и делаю вдох, когда его предплечья, которые лежат на моих плечах, давят вниз, и он прижимает меня к твёрдости под своей одеждой.

Низкий горловой звук эхом разносится по гостиной. Его рука оставляет моё лицо и скользит вниз, вниз, вниз, пока не достигает низа моей майки. Грубые мозоли на кончиках его пальцев царапают мою кожу, поднимаясь вверх, оставляя за собой огонь. Подушечка его большого пальца скользит по нижней стороне моей груди, затем по моему затвердевшему соску.

Я сильнее прижимаюсь к мужчине, и как только тепло в моём животе начинает разгораться, он отрывает меня от себя. У меня перехватывает дыхание, когда Эрик приподнимает бёдра, стягивает шорты, и его эрекция высвобождается и ударяется о его живот.