Глава 12

На следующий день обед с Эндрю проходит приятно, непринуждённо, в его голосе нет скрытых намерений. Мы говорим о пляжном доме его семьи на Гавайях, о зимнем бальном вечере в следующем месяце, и я вкратце рассказываю ему о своём доме в старом вагоне поезда. На его лице нет осуждения, и когда он спрашивает меня, можем ли мы как-нибудь сходить куда-нибудь, я отвечаю «да». Та искра интереса, которую, как мне показалось, я заметила в первый день учёбы, всё ещё присутствует; я вижу это, когда он смотрит на меня.

Эндрю приглашает меня провести День благодарения с другом его семьи, у которого загородный дом недалеко от академии, но у нас с Заком уже есть планы. Ужин в доме его семьи на озере заканчивается тем, что мы остаёмся только вдвоём, и подаётся огромное блюдо со всеми обычными закусками. Это восхитительно, но немного одиноко, особенно из-за того, что я чувствую — Зак чем-то расстроен. Я предполагаю, что это из-за того, что его родители и их друзья отменили деловую встречу в последнюю минуту, но его невозможно прочитать, и я не спрашиваю.

Я до сих пор не совсем понимаю, зачем он вообще пригласил меня в гости, или почему он вдруг снова так заинтересовался мной и моим отцом.

— Кого волнует, почему он объявился? — Миранда стонет, закрывая лицо руками, а затем роняя их на колени. Она определённо шипперит меня и Зака. Когда я рассказала ей, что произошло, пока её не было, она была странно молчалива по поводу всего произошедшего. Она даже не придала значения моему свиданию с Эндрю. Но прямо сейчас, кажется, я не могу заставить её замолчать. — Ты ему явно нравишься. Кроме того, у него потрясающее тело, он мог бы стать профессионалом в футболе, если бы захотел, и у него есть то качество чрезмерной опеки, которое мне нравится.

— Тебе встречаться с ним или мне? — спрашиваю я, улыбаясь, пока мы идём по коридорам под звуки сладкой, сладостной неприкосновенности. Прошло две недели после вечеринки в казино, и никто меня не побеспокоил. Никаких грубых записок, подсунутых в мой шкафчик, или презервативов, подсунутых под дверь. Они ненадолго перестали называть меня Работяжкой, и меня оставили в покое, чтобы я могла спокойно поиграть на арфе, поесть в столовой или даже поплавать в бассейне академии.

— Я просто говорю, что Зак — хороший парень. Он мне нравится. — Миранда размахивает своей кожаной сумкой с книгами, пока мы идём, направляясь в спортзал. Харпер, Бекки, Эбигейл и Валентина превратили этот урок для меня в сущий ад, насмехаясь над моим телом, прикрываясь поднятыми руками, крича на меня, когда я стою на трамплине для прыжков в воду, крадя моё полотенце, когда я в душе. Но не после ночи в казино. Мне действительно начинает нравиться учиться правильно плавать. До прихода в Бёрберри всё, с чем я могла справиться — это трясясь плавать по собачьи.

Конечно, в глубине души я знаю, что этот покой ограничен по времени, и я с ужасом отсчитываю дни до первого числа нового года. Этого, и… вот и всего остального. Я не просто сыграла с ребятами один раз и проиграла. Я играла три раза и трижды проиграла. Как это произошло, я понятия не имею. Мне следовало просто забить после первого же проигрыша.

По крайней мере, теперь у меня на счету пятьдесят пять тысяч долларов — сорок за первую игру, которую мы сыграли, и ещё по пять за каждый из трёх проигранных мной раундов. Я чувствую, что позволила своей жадности взять надо мной верх, и мои щёки краснеют при одном воспоминании об этом.

Я решила, что пока приберегу их для колледжа.

С положительной стороны, мы с Лиззи переписываемся после казино, и я чувствую, что мы действительно начинаем становиться друзьями. Миранда кажется настороженной всякий раз, когда я упоминаю о ней, но я предполагаю, что это больше связано с Тристаном, чем с самой Лиззи.

Я стараюсь не думать о том, что я задолжала Идолам.

Одолжение. Поцелуй. Секрет.

Миранда придерживает дверь в спортзал, и я вхожу внутрь, врезаясь в чью-то грудь с такой силой, что у меня болит нос.

Крид там, и он прищуривает глаза, когда я протягиваю руку, чтобы потереть лицо.

— У тебя мышцы болючие, — ворчу я, но он уже игнорирует меня, вместо этого сосредоточившись на своей сестре.

— Ты не разговаривала со мной несколько недель. Меня уже от это тошнит.

— Так ты пойдёшь за мной в женскую раздевалку? — спрашивает Миранда, поджимая губы. Её глаза внезапно наполняются слезами. — Почему бы тебе просто не взять под контроль всю мою жизнь? — она поворачивается, чтобы уйти, и я так потрясена, что просто стою там. Крид, однако, протягивает руку и хватает её за предплечье, удерживая на месте. — Тристан сказал мне, что ты вынюхивал всё вокруг, расспрашивал обо мне всех на вечеринке. — Она пытается вырваться из хватки брата, но его пальцы сжимаются так сильно, что она морщится. Он видит это, и почти незаметный мускул на его челюсти дёргается, прежде чем он отпускает её. — Если ты хочешь что-то узнать, Крид, тогда спроси меня сам. — Она свирепо смотрит на своего брата, ноздри раздуваются, левая рука спрятана в складках юбки.

— С кем ты встречаешься? И как этот долбаёб Деррик раздобыл твои голые фотографии?

— Деррик… — начинает Миранда, её щёки краснеют. Я рассказала ей, что произошло в домике, но она отшутилась, сказав, что Деррик Барр был просто увлечением по переписке. Она показала мне снимки, на которые ссылался Крид, объяснив это тем, что на ней был лифчик, поэтому они на самом деле не были обнажёнными. Я не знала, что на это сказать. Неважно, насколько обнажённой она была на тех фотографиях, это не давало Деррику и его друзьям права распространять их и отпускать вульгарные комментарии. Я почти рада, что Крид и Тристан надрали ему задницу. — Он ничего не значит.

— Ты трахаешься с Тристаном? — спрашивает Крид, его голубые глаза сверкают от ярости. У меня отвисает челюсть. Он пришёл к тому же выводу, что и я… Я помню лицо Эбигейл, когда Тристан прошептал ей что-то на ухо. Он монстр, в этом нет никаких сомнений. Как раз перед тем, как мы с Зейдом покинули казино, я нашла его и спросила, что он сказал, и он улыбнулся мне. «Я сказал ей, что она никогда не сможет заполучить меня. Никто не сможет. И если бы каким-то чудом я выбрал себе девушку, то, чёрт возьми, это была бы точно не она». Тристан ухмыльнулся мне, наклонившись ближе и прижавшись своей щекой к моей. «Я сказал, что предпочёл бы встречаться с нетерпеливой маленькой благотворительницей». А потом он развернулся и уехал на машине своего отца.

— С Тристаном? — Миранда задыхается, её голос звучит нервно. Она бросает взгляд в мою сторону, а затем качает головой. — Прости, Марни, просто… скажи тренеру, что у меня месячные.

Она поворачивается и уходит по коридору, её сумка с книгами и конский хвост подпрыгивают.

Мы с Кридом поворачиваемся и смотрим друг на друга почти в унисон. Он хмуро смотрит на меня.

— У тебя было две недели, а я так нихрена и не услышал.

— Ого, — начинаю я, когда он протягивает руку и убирает с лица прядь своих белокурых волос. Теперь он хмурится, и я вспоминаю выражение его лица, когда он бросил вызов Деррику на задней палубе. Когда дело доходит до семьи, Крид предельно серьёзен. — Она мне ничего не сказала, Крид. Мы говорим обо всём, кроме её личной жизни. Буквально, я могла бы назвать любимую марку тампонов твоей сестры, но не то, с кем она встречается.

— Пожалуйста, не надо, — говорит Крид, закрывая глаза. Сейчас он выглядит по-настоящему уставшим, прислонившись плечом к стене. Скучная королевская рутина приостанавливается на самое короткое время, и я обнаруживаю, что мои щёки пылают. Я полагаю, что такое случается нечасто. — Я бы предпочёл не знать о Миранде таких подробностей.

— В конце концов, она твой близнец, — шучу я, пытаясь выдавить улыбку. Окей — это слишком. Глаза Крида распахиваются, и он выпрямляется, возвращая на место своё беззаботное выражение. — Но я тоже беспокоюсь за неё. Она ведёт себя как-то… отстранённо. Она почти не разговаривает со мной, она разозлилась на меня за то, что я написала Лиззи, а когда появляется Тристан, она убегает. Единственный человек, с которым она, кажется, разговаривает, кроме меня — это Эндрю.

— Эндрю, да? — Крид вздрагивает, на мгновение задумываясь.

— Крид! — кричит Харпер, с энтузиазмом маша рукой с другой стороны спортзала. — Поторопись и переоденься. Мы заключаем пари на то, кто из парней покажет лучшее время на круге. — Она опускает руку и поворачивается, чтобы уйти, но не раньше, чем бросает на меня сердитый взгляд и в высшей степени стервозно встряхивает волосами.

— Ты думаешь, Миранда встречается с Эндрю? — спрашиваю я. — Но что насчёт Тристана? — при звуке имени Идола Крид снова начинает хмуриться.

— Если я узнаю, что он трахает мою сестру, я убью его. — Крид делает паузу, как будто только что понял, с кем разговаривает. Его лицо меняется, как будто его высокомерное выражение наследника на быстром наборе. — Не забудь о нашем пари.

Я закатываю глаза.

— Как будто я могла бы, если бы попыталась. Я ничего не знаю.

Он оглядывает меня с ног до головы, прищуривает глаза, а затем поворачивается и направляется в сторону мужской раздевалки. В часовне звучит запоздалый колокольный звон, и я стону.

Теперь я официально опаздываю на занятия.

Спасибо, Крид.

Наша учительница химии, миссис Зиммерман, древняя, ей около восьмидесяти с чем-то лет. Она двигается медленно, но её разум подобен хлысту. Я видела, как она заставила Тристана замолчать одним лишь взглядом. В пятницу она назначает нам встречу в лекционном зале, а не в лабораторной.

— Для чего, чёрт возьми, это нужно? — спрашивает Харпер, выпячивая бедро. Похоже, она люто ненавидит миссис Зиммерман. Может быть, потому, что она одна из немногих учителей в кампусе, которая не преклоняется перед Голубокровными?