Он закончил с улыбкой, полной надежды. Челси уже закрыла глаза.

— Хватит, Джулиус.

— Что хватит? — спросил он. — Пытаться смотреть с его стороны?

— Хватит обнадеживать меня, — сказала она, зеленые глаза открылись с возмущенным взглядом. — Может, ты не понимаешь, что делаешь, но я знаю. Ты не «видишь его сторону» или «заявляешь факты». Ты дико закручиваешь правду своим глупым оптимизмом, как всегда. Тебе пока это сходило с рук, потому что у тебя был пророк рядом, но Боба уже тут нет. Это не какое-то недопонимание, откуда можно выйти добротой. Это моя жизнь. Его жизнь, — она указала на Фредрика. — Я делала грязную работу Бетезды шесть веков не для того, чтобы дать тебе играть, рискуя детьми, которых я защищала, отдав все!

— Я не играю, — Джулиус был оскорблен. — И я не перекручиваю правду. Я думаю, что ты все не так поняла, потому что делаешь выводы, основываясь на старой информации.

— Лучше, чем дико спекулировать на получасовом разговоре!

Джулиус стиснул зубы, и его сестра отвела взгляд, выпустив дым.

— Смотри, — сказала она мягче. — Я понимаю, что ты хочешь исправить проблему. Ты всегда пытаешься все исправить. Обычно мне это в тебе нравится, но это не исправить. Сян так долго думает обо мне, потому что он — романтик, но ему ничто не мешает найти другую драконшу и быть счастливым. Он может отпускать прошлое, но даже если он проживет десять тысяч лет в счастье, он не сможет исправить то, что мы сломали. Ничто не может. Это холодная тяжелая правда, и никакие разговоры это не изменят.

— Я и не говорю, что изменят, — сказал Джулиус. — Я просто говорю, что, может, это не так важно, как ты думаешь. Твои решения основаны на предположении, что Цилинь расстроится, узнав правду, и его удача сотрет всех вас раньше, чем он поймет, что сделал. Но это не вяжется с его действиями. Если бы Цилинь ценил свой род и свой долг выше всего, он остался бы в безопасности в Китае и дал бы Алгонквин съесть нас. Он этого не сделал. Он прибыл сюда, давя на свою удачу, силу и ресурсы, решив завоевать наш клан против воли своего народа, чтобы защитить тебя.

Он протянул руки к Челси.

— Если действия говорят громче слов, то его кричат с крыш, что ты для него важна. Потому я не могу поверить, когда ты говоришь, что мы не можем это исправить. Если ты так важна, как показывает его поведение то его удача — та удача, которая сделала тебя беременной, хоть это было невозможно, потому что он хотел семью с тобой — не даст тебе умереть.

Челси опустила взгляд. Он все еще ощущал ее гнев в комнате как физическую силу, но что-то из его слов пробилось, потому что она не спорила. А Фредрик смотрел на Джулиуса пристально и с восторгом.

— У тебя есть план, да?

— Да, — сказал Джулиус, глубоко вдохнув. — Простой. Мы скажем ему правду.

— Я знала это, — прорычала Челси, вскинув голову и хмуро глядя на него. — Ты не можешь отстать, да?

— Не могу, — твердо сказал он. — Потому что, если это оставить, станет хуже. Правда выйдет так или иначе, но если мы скажем ему сами, а не позволим раскрыть самому, у нас будет лучше шанс управлять последствиями.

Фредрик кивнул.

— Мы можем мягко раскрыть это ему. Смягчить удар.

— Вряд ли удар можно смягчить, — печально сказал Джулиус. — Если Челси права, и род Цилиня потерян навеки, это большая потеря, как ни подавай. Но все не так плохо, — он улыбнулся сестре. — Ты сказала, он всегда хотел детей. Теперь у него двадцать. Это дает ему то, что нужно защищать.

— Или список целей, — буркнула Челси.

Джулиус обмяк.

— Почему ты всегда такая негативная?

— Потому что кто-то должен быть, — рявкнула она. — Все твои слова звучат хорошо в теории, но если скажешь ему правду, и ты ошибаешься, нам всем конец. Прости, если убиваю радость, но потенциально ужасная гибель всех, кого я люблю, подавляет мой энтузиазм к экспериментам.

— Это риск, — признал Джулиус. — Но рискованно и скрывать эту тайну. Мы в любом случае прижаты к стенке, так почему не выбрать решение, от которого станет лучше? Если скрывать тайну, придется все это снова проходить. Но, если сказать Цилиню правду, и он ее примет, то все изменится. Думаю, это стоит риска.

— Тебе легко говорить. Ты ничем не рискуешь, — она кивнула на Фредрика. — Спроси его. Ты рискуешь его жизнью.

Это было справедливо, но, когда Джулиус посмотрел на брата — племянника, как он запоздало понял — Фредрик выглядел решительно.

— Я верю в Джулиуса.

Челси уставилась на него.

— Ты сказал мне на прошлой неделе, что он бредит!

— Да, — сказал Фредрик. — Но это было на прошлой неделе. С тех пор я видел, как он творил невозможное. Он свергнул Бетезду. Он освободил тебя. Он изменил наш клан волей и словами. Если он говорит, что удача Цилиня не убьет нас, я ему верю.

— Ты готов рисковать жизнью ради этого?

— Да, — тут же сказал Фредрик. — Потому что, по твоим словам, другой вариант — хранить тайну вечно. Я говорю за всю кладку, что я лучше рискну с идеей Джулиуса, чем буду жить до конца наших жизней как позор Бетезды.

Челси скрипнула зубами. Фредрик хмуро глядел на нее, бросая вызов. Когда она не сделала этого, Джулиус использовал шанс.

— Нам нужно попробовать, Челси, — мягко сказал он. — И не из-за того, что мы не можем большее скрывать эту тайну. Даже если это навредит ему, рассказать Сяну правду — правильный поступок, — он улыбнулся Фредрику. — Они и его дети. Он заслуживает их знать.

Фредрик улыбнулся ему, но Челси отвернулась, вонзила ладони в глаза.

— Как ты всегда это делаешь? — пробормотала она. — Как ты всегда убеждаешь меня следовать за тем, что суицидально глупо?

— Потому что ты — скрытый оптимист, — уверенно сказал Джулиус. — Значит, ты согласна?

Она опустила руки, вздохнув.

— Что мне нужно делать?

— Не так и много, — сказал Джулиус. — Просто поговори с ним.

— «Не много» — говорит он, — буркнула Челси, бросая на него взгляд. — Для дракона, который зовет себя не жадным, ты часто просишь луну.

Джулиус смог лишь пожать плечами, она закатила глаза.

— Ладно, — простонала она. — Ладно, ладно, ладно. Ты победил. Я поговорю с ним. Но не сейчас.

Джулиус, который уже шел к двери, чтобы подняться по лестнице, повернулся.

— Почему нет?

— Это деликатное дело, и он уже вызвал сегодня два трясения, — деловито сказала Челси. — Будет тяжело и без того, что он расстроен до начала. И я хотела бы отдохнуть. Я спала не больше четырех часов с тех пор, как мы свергли Бетезду, и я не хочу говорить с драконом, которого избегала шестьсот лет, когда я слишком устала, чтобы создать достойное предложение.

Она хорошо сочиняла аргументы против них, так что Джулиус считал ее слова выдумкой, но он ее не обвинял. Он уже сильно надавил на Челси сегодня. Не стоило давить сильнее, когда он заставил ее согласиться. К сожалению, у них не было времени. Между захватом горы Золотой Империей и всем, что было после, он потратил почти все сутки, которые выпросил.

— Не переживай, — сказала Челси раньше, чем он упомянул это. — Я за тобой следила, помнишь? Я знаю график. Обещаю, я поговорю с Сяном до завтрашней капитуляции.

Джулиус выдохнул с облегчением.

— Спасибо.

Она пожала плечами.

— Я, как и ты, не хочу, чтобы Хартстрайкеры были частью Золотой Империи. И дело не в неприятной истории, мне нравится Сян, и я не хотела бы Бетезду как своего худшего врага.

Это было больше похоже на сестру, которую он знал.

— Спасибо, Челси.

— Не благодари, — она скривилась. — Все это моя вина. Если бы я была умнее в твоем возрасте, ничего этого не произошло бы.

Она сказала это бодро, но когда слова вылетели из ее рта, Джулиус ощутил, как Фредрик напрягся.

— Я рад, что это произошло, — тихо сказал Ф. — Иначе мы бы не родились.

— Хоть что-то хорошее из этого вышло, — Челси зашагала к двери. — Я посплю внизу. Позовите, если услышите что-то от Боба, и следите за…

— Ты жалеешь, что мы есть?

Вопрос прозвучал неожиданно, Челси застыла. Джулиус не осмелился двигаться. Он не знал, куда смотреть, а Фредрик шагнул вперед, его обычно пустое лицо был полным эмоций. Джулиус его едва узнавал.

— Ты всегда говорила, что произошедшее в Китае было ошибкой, — его голос дрожал. — Мы знали, что Бетезда не хотела нас, но я думал, что ты…

Он умолк, слова рассыпались, и Челси вздохнула.

— Ты всегда был самым умным, Фредрик, — сказала она, повернувшись. — Так что я не буду оскорблять тебя ложью. Когда я узнала, что я была беременна, это был худший день в моей жизни. Я думала, что испортила все: мое будущее, будущее Сяна, сотни тысяч лет старательно создаваемой магии. Все. Потому я побежала к Бетезде. Не просто для того, чтобы спрятаться за драконом больше. Мне нужно было исправить то, что я сломала, и, хоть она была ужасна, моя мать была величайшим экспертом по яйцам драконов. Я думала, что она могла научить меня, как изменить яйца до того, как я отложу их, и так я еще могла спасти ситуацию. Но огонь новых драконов загорается быстро и жарко, и даже с помощью Бетезды я была слишком юна, чтобы им управлять. Я даже не могла сгустить ваш огонь в меньшее количество яиц, не то что в одно мужское яйцо с Цилинем. Я ничего не могла.

— Ясно, — Фредрик опустил взгляд. — Ты не хотела нас.

— Я не это сказала, — строго сказала Челси. — Я была в панике, пыталась исправить то, что сломала. Когда я поняла, что не могла, я решила провести остаток жизни, следя, чтобы вы пострадали как можно меньше от моей глупости. Я поклялась хранить вас в тайне, чтобы проклятие Цилиня вас не тронуло. Я спасла бы вас и от Бетезды, если бы мгла, но было уже слишком поздно. Когда она узнала правдой, вы стали веревкой, которую она завязала на моей шее. Никакая сила не могла помешать ей использовать это, но я делала все, что могла, чтобы ослабить ваши страдания. Знаю, шестьсот лет были ужасными, но я сохранила всех вас живыми. Я не выбирала то, как вы начались, но ты все еще мой сын, и я тебя люблю.

Странное выражение появилось на ее лице, когда она сказала это, и Джулиус вдруг понял, что Челси могла впервые озвучить правду.