— Я куда больше этого, — сказал Мирон. — Я — Мерлин, защитник человечества. И я нужен тебе для управления печатью.

Она замерла.

— Это угроза?

— Да, — он смотрел на нее. — Личные амбиции в сторону, я действовал по твоему плану, чтобы изгнать Смертных Духов, потому что хотел сделать этот мир безопасным для людей, а не для того, чтобы ты играла нашим будущим с темным божеством. Я знаю, что Левиафан тут по твоему приказу, и из-за него печать Мерлинов и треснула. Но, как бы он ни попал сюда, Безымянному Концу нет места в здоровом измерении. Прогони его, или я сотру все, что сделал.

Волны кружились в затопленной Яме, гнев Алгонквин стал расти.

— Ты мне угрожаешь? Я — земля, на которой ты стоишь, дурак. Мне не будет указывать умирающее насекомое!

Улыбка Мирона стала раздражающей.

— Если бы так было, ты не согласилась бы со мной работать. Похоже, тебе нужны мы, умирающие насекомые. Ты должна это принять, потому что я победил тебя сегодня больше, чем он когда-либо, — он кивнул на Левиафана. — Его победа — твое поражение. Он — Безымянный Конец, сила, которая пожирает павшие измерения. Ему не нужно, чтобы ты преуспела. Он получит то, что хочет, если ты провалишься. Я же поставил на кон так же много, как ты. Я хочу, чтобы ты победила, потому что мы разделяем будущее. Это делает меня надежнее, чем он.

Алгонквин нахмурилась. Это было правдой.

Нет, — прошипел Левиафан, его огромная тень оказалась над ней. — У нас сделка, Алгонквин.

— Да, — она посмотрела на него. — Но потому он прав. Наша сделка была в том, что ты будешь служить мне, пока я не провалюсь. Только если я не справлюсь, я дам тебе закончить работу. Я всегда знала, что ты согласишься, только думая, что я не могу победить. Я победила, Левиафан, — она посмотрела на его тени. — Ты мне уже не нужен.

Я всегда буду тебе нужен, — прогудел он, его голос дрожал в ее воде. — Ты вызвала меня сюда. Дала мне имя. Я — твой конец, Алгонквин. Я не уйду пустым, когда сделка еще не завершена.

— Она завершена! — закричала она, поднимаясь перед ним. — Магия обрезана! За день море успокоится, и этот избыток исчезнет. За год магия станет такой, как в первую ночь. Когда магии будет так мало, Смертные Духи не смогут угрожать нам, как бы много людей ни было. Мир снова будет принадлежать земле, как всегда должно было быть. Я победила, Левиафан, и то, что ты не можешь принять поражение, доказательство, что Мерлин говорит правду.

Это так? — огромная тень стала распространяться, заполняя Яму щупальцами, которые тянулись и разделялись, неслись по затопленной земле и к оставшимся колоннам Небесных путей. — Бедная Алгонквин, ты стала такой наивной. Такой отчаявшейся. Ты была самым мудрым духом, но теперь любой маг-шарлатан может очаровать тебя. Он говорит, что ты хочешь слышать, а ты ведешься.

— А ты тратишь мое время, — Алгонквин собрала воду, оказалась выше него. — Ты был хорошим запасным планом, но победителями это не нужно, да? Я не жалею о нашей сделке. Только из-за тебя я смогла сегодня победить, но это кончено. Мы оба играли, и я победила.

Она указала водой на небо, наполненное дымом.

— Иди, Левиафан. Найди новую добычу, потому что тут больше для тебя охоты не будет.

Алгонквин давно хотела это сказать. Шестьдесят лет, если точно. Слова ощущались приятно, как она и представляла, но была проблема, потому что Левиафан не ушел. Он даже не слушал. Он парил во тьме, в затопленной Яме кишели его щупальца, тянущиеся во все стороны.

Она не могла понять, искал он что-то конкретное или хватался за нити, но Алгонквин теряла терпение. Но, когда она открыла рот, чтобы изгнать его, щупальца Левиафана вернулись, сжимая что-то маленькое, удивленное и смертное, забранное с Небесных путей, и бросили это в мусор у ног Алгонквин.

* * *

Марси снова грызла ногти, быстро отрывая кусочки.

— Не делай так, — рявкнула Амелия, потянулась к ней, сидя на обломке моста, чтобы отбить руку Марси. — Ты только вернула тело. Хватит его портить.

— Прости, — сказала Марси, глядя через трещину на Мирона, который держался бесстрастно при Алгонквин и жути за ней. — Я просто ненавижу ждать. Ты их слышишь?

— Немного, — сказала драконша. — Мирон умело врет. Не знала, что он так может.

— У Мирона Роллинса много талантов, — сказала Эмили, лежа на спине, глядя на ночное небо в дыму, пока Ворон продолжал работать над ее телом из кусочков. — Потому мы его терпели.

— Надеюсь, он ускорится, — сказал Ворон с куском металла в клюве, который он заталкивал в грудную клетку генерала Джексон. — Я знаю, что хорошая игра требует времени, но если он будет тянуть, Алгонквин заметит, что магия становится сильнее, а не слабее.

Марси не знала, почему она еще не заметила. Мирон не шутил, сказав, что трещина росла. Теперь она сидела смирно и могла ощутить, как уровень магии поднимается, как волна.

— И мы уверены, что печать еще не сломана, да? Никто за ней не следит, так что…

Она не сломана, — сказал Призрак.

Она скептически посмотрела на просвечивающего кота на ее коленях.

— Откуда ты знаешь?

Потому что мы сидим и болтаем, — сказал он, зализывая раны. — Это больше магии, чем мы привыкли, но это даже не близко к опасному уровню. Когда печать сломается, это изменится. Поверь. Мы не сможем это пропустить.

— Это, видимо, успокаивает, — Марси кусала ногти снова. — Джулиус почти вернулся?

— Он быстро летит, — Амелия улыбнулась. — Это так круто. Теперь магия стала сильнее, и я ощущаю огонь каждого дракона, — ее улыбка стала ухмылкой. — Жду, когда я смогу оказаться хоть раз за Челси.

Амелия не была бесшумной, и Марси сомневалась, что это произойдет скоро. Она не успела сказать это Амелии, вода под Левиафаном забурлила.

— Что это?

Все прошли к крошащемуся краю Небесных путей.

— Думаю, это щупальца, — сказала генерал Джексон. — Он направляет их.

— Фу, — с отвращением сказала Марси. — Я ненавижу эти склизкие штуки.

— Сколько их у него? — спросил в это время Амелия.

— Столько, сколько нужно, насколько я знаю, — мрачно ответила генерал. — Количество, длина и размер варьируются, как весь он. Что ожидать от существа, которое не тут?

Марси поежился.

— Он казался мне реальным.

— И мне, — Эмили нахмурилась сильнее. — Интересно, что он пытается…

Она замолкла с ругательством, вскочила, одно черное щупальце взлетело, пробивая трещину в Небесных путях, в которую они подглядывали. Марси тоже отскочила, унося Призрака с собой, пятясь по оставшейся части улицы на верхнем уровне.

И прямо во второе щупальце.

Она вскрикнула от холодной слизи на ее спине. Но, когда она уперлась ногами, чтобы побежать в другую сторону, кончик щупальца обвил ее грудь.

Нашел тебя.

Она задыхалась от страха. Даже Призрак вздрогнул от холодного жидкого голоса, который пронзил их шепотом. Он вонзил ледяные когти в ее руки, чтобы вырваться, но он не успел. Левиафан потянул их обоих назад, через трещину в Небесных путях и вниз-вниз-вниз сквозь тьму. Щупальца быстро отпустили Марси, и она с ее духом рухнули в мусор у ног Мирона.

Удар лишил ее дыхания. Марси все еще пыталась вернуть его, когда холодный голос сказал:

— Что это?

Вопрос прозвучал сверху. Водянистый голос Алгонквин был усилен количеством воды как из ванны, дух резко опустилась и схватила ее за горло.

— Что это?

Марси отчаянно хваталась за хлыст воды, обвивший ее шею, но, хоть оно душило ее, это была просто вода, и ее пальцы проходили сквозь нее.

— Ответь мне, Левиафан! — взревело озеро, размахивая Марси в воздухе. — Что это за трюк?

Низкий гул пробежал по земле, как гром, и Левиафан склонился ближе.

— Мерлин.

В этот раз он заговорил вслух. Хотя это было скорее давление, чем звук.

— Тебя обыграли, Алгонквин, — продолжил он, тыкая щупальцами в брыкающиеся ноги Марси. — Посмотри на нее. На то, кто она. Она тоже Мерлин, — гулкий звук стал низким смехом. — Мирон Роллинс предал тебя. Он не пытался два раза. Есть два Мерлина.

— Как? — осведомилась Алгонквин. — Откуда ты узнал?

— Я знал лучше, что нельзя верить, что смертную, которая привязана к смерти, можно одолеть смертью, — просто сказал он. — И я знал, что Ворон крутился у твоей груды трупов драконов не просто так. А еще я видел ее летящей до этого.

Щупальце снова поднялось, похлопало влажно Марси по голове.

— В следующий раз, когда решишь изображать смерть, маленькое существо, тебе стоит научиться скрытности.

Марси закрыла глаза, кривясь. Глупо, глупо, глупо. Когда она открыла их, она поняла, что раскрытие правды о ней было меньшей из фатальных ошибок этой ночи. Весь этот фарс был для того, чтобы Алгонквин надеялась на победу и отпустила свой Безымянный Конец. Теперь, обвитая водой Алгонквин, Марси видела, как все надежды рушились.

— Нет, — прошептала вода, чистый поток стал мутным. — Нет!

Ее визг разнесся эхом по Яме, и вода крепче сжала шею Марси. Если бы она была одна, это оторвал бы ей голову. Но Марси теперь не была одна. Она была Мерлином, и когда Алгонквин стала двигаться, Призрак отпрянул, его холодная магия взорвалась, отгоняя воду. Они оба рухнули в мусор рядом с Мироном.

Старший маг тут же помог ей подняться, а Пустой Ветер шагнул перед ними, защищая. СЗД тоже шагнула вперед, шипя на Алгонквин, как зверь, охраняющий свою территорию, но дух озера не атаковала снова.

Она уже даже не формировала колонну воды. Все рухнуло, оставив промокшее и дрожащее отражение коренной американки, как Алгонквин выглядела на публике. Она сидела на коленях в черной воде Ямы.

— Это было ложью, — прошептала она. — Все это было ложью.

— Только части, — быстро сказала Марси, кашляя. — Мы не подавили магию, но печать на месте. Тебе не нужно сдаваться ему, Алгонквин. Он — монстр вне измерения. Он — не часть этого мира. Мы из этого мира. Мы можем тебе помочь.

— Не можете, — сказал дух, ее человеческий облик стал таять. — Вы — не часть моего мира, потому что мой мир погиб. Я пыталась его спасти, но Ворон был прав. Наш рай пропал, он никогда не вернется.