— Я буду ждать пожертвования, — сказал он.

Большой Джо согласно закивал, а затем быстро закрыл дверь.

— Ты ему веришь? — спросила я, когда мы начали пересекать улицу. — Думаешь, он ничего не видел?

Макс поморщился.

— Да, Большой Джо один из самых ленивых людей, которых я знаю. Я удивлен, что он вообще встал, чтобы ответить на стук в дверь. Должно быть, он переживал, что мы копы.

— Что насчет Джерри? Думаешь, он в порядке?

Макс помолчал, затем сказал:

— Когда Джерри пугается, он иногда уходит побродить. С ним все будет в порядке.

— Думаешь, он видел что-то, что напугало его? — спросила я.

— Я не знаю, — ответил Макс с беспокойством на лице. — Думаю, спросим его, когда он вернется.

Рут почти поравнялась с нами, когда я подала голос.

— Ты и правда бы вышвырнул Большого Джо?

— Да, — он посмотрел на меня.— Может, это место и не такое большое, но я все еще решаю, кто будет здесь жить. И, если его так мало заботит судьба мальчика, тогда я не хочу его видеть.

— Но ты позволил ему остаться.

Он хотел было ответить, но Рут подняла вверх переноску для напитков с тремя кофе и два пакета так, будто они были священными реликвиями.

— Передний пакет твой, Максвелл. Не могу гарантировать, что Грета не плюнула в него.

Он протяжно и со страданием вздохнул.

Рут пристально посмотрела на него, затем ее взгляд переместился на меня, а затем снова остановился на нем.

— Я надеюсь, что ты выучил ценный урок, Максвелл. Нельзя гадить там, где ешь.

— Я понял, — проворчал он.

— Хорошо.

Макс наставил палец на Рут.

— Тебе лучше бы вернуть Карли к обеду. Ты знаешь, что в обед будет жарко, учитывая всех любопытных зевак. Она мне понадобится и не только она.

Умоляющий взгляд на его лице дал понять, что он просил ее вызваться на работу добровольцем.

— Ни за что, — сказала она. — Я заслуживаю выходной, Макс, и ты хорошо это знаешь, и это даже не полноценный выходной, а всего лишь полдня.

— Ладно, — проворчал он, затем потянулся к кофейному стаканчику в переноске и высвободил его. — Просто помни, что ты оставляешь Карли разбираться с этим одну.

— Думаю, рискну, —поджала губыРут.

Она пошла к углу здания, направляясь к парковке позади, оставив меня следовать за ней.

— Будь осторожна, — крикнул ей вслед Макс. — На мостах может быть лед.

— Температура выше нуля, и ты чертовски хорошо это знаешь, —Рут подняла руку в воздух и отмахнулась.—Люблю тебя тоже.

Мы молчали, пока шли к ее машине. Когда мы выехали из города по противоположной дороге от той, по которой мы ехали с Вайаттом, она бросила мне пакет.

— Вылей две порции сливок в мой кофе и дай его мне, хорошо? — попросила она. — Мне нужен кофеин.

— Как давно ты работаешь на Макса? — спросила я, размешивая сливки в кофе и возвращая крышку на место.

— Хороший вопрос, — ответила она, принимая стаканчик и не отрывая взгляда от дороги. — Макс владеет этим местом около восьми лет. Он стал управлять им сразу после того, как Вайатта арестовали.

— Что?— я с удивлением моргнула.

— Я уже говорила тебе, что Вайатт сидел в тюрьме, — она бросила на меня растерянный взгляд.

— Не это. Вайатт владеет таверной?

— Вайатт никогда ей не владел, — Рут горько рассмеялась.—Он лишь управлял ей, владельцами были его родители. Макс учился в колледже, и ему пришлось вернуться домой, чтобы взять бразды правления бизнесом. Барт был слишком занят управлением Драмом, чтобы управлять таверной, — она отпила кофе и выругалась.— Зачем они делают его таким горячим, что можно обжечь язык?

— Хороший вопрос, — ответила я, пробуя свой кофе. — Но теперь таверной владеет Макс?

— Да. Барт переписал ее на него, когда Макс вернулся. Макс сказал, что не будет управлять таверной, если она не будет всецело принадлежать ему.

— Это разозлило Вайатта?

— Можно и так сказать, — ответила она и рискнула сделать еще один глоток. Похоже, она отчаянно нуждалась в кофеине. — Но Вайатт повернулся спиной к ним всем, даже к Максу, пока дожидался суда, а, когда вернулся домой, вообще перестал общаться со своей семьей.

— Так Макс бросил колледж, чтобы вернуться домой и управлять таверной? На кого он учился?

Она пожала плечами.

— Я забыла. Что-то связанное с бизнесом, Барт сказал Максу, что научит его всему, что нужно знать о бизнесе. Может быть, это правда, может, нет, но Макс так и остался тут.

— Сколько лет ему было? — спросила я, гадая, какие отношения могут быть у Макса с его отцом.

Я знала, что значит иметь отца-манипулятора, такого, который считает, что все должно быть только так, как он того хочет. Сожалел ли Макс, что вернулся сюда?

Она издала смешок.

— Ему тогда только исполнился двадцать один год. Едва получил право пить в собственном заведении. Но то было до того, как вход переместили в Боулдер Маунтин. В те времена мы поили и кормили кучу туристов. Макс делал хорошие деньги, пока не произошла эта реформа. Теперь в Драме стало намного тише.

Прошлым вечером в таверне были лишь местные, и я задумалась, кто гостил в других номерах мотеля, помимо Джерри и Большого Джо. Может быть, это действительно было местом с почасовой оплатой. В конце концов, старик упоминал проститутку. Затем у меня в голове возникла новая мысль.

— Ты работала на Вайатта?

— Да, — Рут заколебалась.

— Как долго?

— Пару лет до его ареста. Макс стал управлять таверной до того, как дело дошло до суда.

Что-то в том, как она себя вела, заставило меня спросить:

— Вы с Вайаттом встречались?

— Да,— она снова заколебалась, —но не долго, и только в то время, когда у него был перерыв в отношениях с Хизер.

— Хизер— это та женщина, которой его семья заплатила, чтобы она покинула город?

— Она. Барт и Эмили никогда не одобряли Хизер, и они были рады ускорить ее отъезд.

У меня были еще вопросы, но я чувствовала себя неловко, чтобы задавать их, особенно тогда, когда испытывала укол чего-то, что напоминало ревность.

Почему я это чувствовала?

Конечно, Вайатт был милым и уважительным у смотровой площадки, но это изменилось еще до того, как мы въехали в город. Я никогда не была глупой или мазохисткой, чтобы влюбляться в мужчину, который не был безумно влюблен в меня.

«Это неправда, — сказал тихий голос в моей голове. — Ты поверила Джейку».

Джейк не считался. Он лгал сквозь зубы, плел историю о том, как мы будем жить вместе, какой семьей станем. Я поверила ему, но он подбивал клинья к моему отцу, а не ко мне.