Иоганн усмехнулся и продолжил свой путь.

Половица скрипнула под его ногой, и он, затаив дыхание, остановился. Но в избе все спали так же глубоко, как и покойница из Невы, лежавшая по соседству на верстаке. Иоганн осторожно ступил на порог и толкнул дверь. Она находилась в тени, и с позиции часового ее можно увидеть, лишь сильно повернув голову влево. Проворно прошмыгнув за дверь, он перепрыгнул через ступеньки и, пригнувшись, побежал вдоль стены дома. Звук шагов казался ему невероятно громким. Под окнами светелки Марфы и Михаэля он задержался, наблюдая за вторым часовым. Тот дошел до угла и повертел в руках саблю. Иоганн задержал дыхание. Еще пару шагов вперед, и солдат его обнаружит. У него имелась возможность кинуть камешек, чтобы отвлечь часового. Тем не менее, велика опасность, что солдат краем глаза мог заметить бросок. Он осторожно попытался сильнее вжаться в стену, надеясь, что часовой не посмотрит в его сторону. Ему повезло. Где-то с другой стороны мастерской что-то треснуло. Охранник прислушался и обернулся. Иоганн, воспользовавшись этим моментом, одним прыжком проскользнул за дом. Он слышал голоса часовых, обходивших мастерскую. У него появился шанс. В тот момент, когда часовые оказались вне зоны видимости, он прыгнул к задней стене дома и ловким движением отодвинул доску, но в образовавшуюся узкую щель смог протиснуться только боком.

— Там, сзади! — крикнул один из часовых.

Тяжелые шаги прогрохотали мимо Иоганна. Он расцарапал себе руки, когда спешно пролезал через щель и ставил доску на место, а сердце стучало громче плотницкого молотка дяди Михаэля. Затаив дыхание, он остановился.

Шаги становились все громче, потом внезапно стихли.

Часовые, должно быть, стояли перед доской.

Иоганн полагал, что тепло его тела чувствуется даже сквозь древесину. Мужчина, казалось, прислушивался, потом пробормотал крепкое ругательство и удалился. Иоганн выдохнул. Сейчас ему пришла в голову мысль, что он не обдумал, как возвращаться обратно в дом. В мастерской стояла темнота, но сквозь щели в досках падало достаточно света, чтобы он мог угадать очертания предметов в помещении — пилы, висящие на стенах, блестели, как темная вода. Спящими животными притулились столы и маленькие верстаки. Посреди них возвышалась большая скамья, на которой дядя Михаэль расклинивал большие деревяшки. Она оказалась пуста. Иоганн сощурил глаза и осмотрел ее внимательнее. Без сомнения — на верстаке лежало только полотно, которым укрывали покойницу. Часть материи свесилась на пол, будто его скинул человек, когда вставал. Иоганн устрашился такой мысли.

«Она не могла встать» — сказал он сам себе. Тем не менее, ему невольно вспомнились рассказы Ивана о покойниках, проснувшихся во время панихиды, стучавших зубами и вслепую, наощупь искавших живых, чтобы затащить к себе в гроб. В довершении ко всему он что-то услышал — легкий шорох, едва заметный, но ощутимый. Казалось, в комнате кто-то дышал. Он прислушался, но звук уже исчез. Возможно, это ошибка или звуки, доносившиеся снаружи, сыграли с ним злую шутку. На полусогнутых ногах он подкрался к верстаку. Новый звук заставил его вздрогнуть. Легкое похлопывание шло прямо от лавки. Нерешительно Иоганн вытянул руку и дотронулся до ткани. Она была мокрой, капли падали на пол, издавая тихий стук по дереву, именно его он и слышал. Кто-то забрал труп из мастерской.

Мокрые волосы девушки намочили ткань. Подавленно Иоганн разглядывал пустую усыпальницу и, наконец, признался себе, почему его так интересовала утопленница. Он слишком хорошо помнил, как вместе с семьей молился в пустой церкви о душе его брата. Симона тоже тянуло к морю, но он не уцелел в первом же плаванье на немецком торговом судне, утонув во время шторма возле острова Рюген.

Его тела так и не нашли.

Иоганн отодвинул тяжелые мысли о Симоне в сторону и хотел осмотреться дальше, как его взгляд упал на пол. Там было еще больше воды — лужи и капли тянулись до окна.

Пока он недоверчиво рассматривал отпечатки, за спиной раздалось шуршание, удивившее его. Он инстинктивно обернулся и, услышав тяжелое дыхание, сделал защитное движение рукой, но коснулся лишь мокрой кучи тряпок.

Затем наступила темнота. В первый момент его охватила паника, но потом он понял, что кто-то накинул ему на голову мокрый саван. Задыхаясь, он избавился от тяжелой материи и затравленно оглянулся, готовый броситься в схватку. Но все что он увидел, это щель в деревянной стене, через которую сам пришел. Злоумышленник отодвинул доску и сбежал. Снаружи раздались крики, и возник переполох. Проснулись люди, загрохотали шаги, часовые начали погоню за незваным гостем. Иоганн сжался под маленькой лавкой, ожидая, когда распахнется дверь, и перед ним возникнет солдат с оружием наизготовку или саблей наголо. Но крики затихли, и гул голосов исчез за домом. Иоганн, воспользовавшись случаем, протиснулся в щель и сбежал. Он прибыл как раз вовремя и столкнулся с Иваном, появившимся на пороге. Старик крепостной нахмурился, но ничего не сказал и впустил его.

Болевшими пальцами Иоганн шлифовал поперечину, необходимую дяде для опорной рамы. О сне не могло идти и речи. Все в доме находились в смятении. В мастерской дядя Михаэль спорил с военными, которые рассматривали болтавшуюся доску. Возле мастерской вдруг возникли бородатые рабочие в, покрытой тиной, рваной одежде. Они указывали на постройку, перешептывались и осеняли себя крестным знамением. Иоганн не мог отделаться от чувства опасности, когда видел, с какой враждебностью они его разглядывали. Марфа выглядела перепуганной курицей, а ее резкость переросла в неприязнь. Грубыми словами она разогнала зевак и велела помощникам отправляться работать.

Только пополудни им разрешили вернуться в мастерскую.

Иоганн заметил, что к стене прибили длинными гвоздями новую доску. Он вздрогнул, когда дядя грубо схватил его за руку.

— Гвозди были ослаблены, — произнес Михаэль угрожающим тоном. — Ты знал об этом?

Иоганн сглотнул и опустил голову.

— Да, — признался он.

На лбу дяди появилась глубокая, резкая морщина, но, по крайней мере, он отпустил руку Иоганна.

— Если ты мне сейчас соврал, я тебе больше никогда не поверю. Иван на дереве нашел светлые волосы. Благодари Бога, что он скрыл это от людей Дережева. Ты видел, кто утащил труп?

— Нет, — ответил Иоганн твердым голосом.

Дядя бросил на него испытующий взгляд. Затем вздохнул и потер мозолистой рукой лоб. Он выглядел уставшим.

— Ну, — наконец произнес он, — по крайней мере, ты честен. Я молюсь, чтобы с нас не стребовали эту покойницу, иначе нам не поздоровится.

Никогда раньше Иоганн не видел Марфу такой бледной.

Она принесла в мастерскую кувшин с квасом, и тайком вытирая покрасневшие глаза, тяжело бухнула его на стол. Иоганн с благодарностью принялся за напиток. За это время он полюбил мутное питье, приготовленное из сухого хлеба, дрожжей, меда и пряностей, но ему долго пришлось привыкать к его странному вкусу.

— Слышал, что говорят? — спросила Марфа, обращаясь к мужу. Она понизила голос, но Иоганн все же смог разобрать ее слова. — Они говорят об убийстве! Прошел слух, что иностранец обесчестил девушку и убил, а мы помогаем ему замести следы.

Михаэль поставил свою кружку на верстак, где вчера лежала покойница.

— Болтовня работяг, — проворчал он. — Пускай говорят. Пока царь Петр сюда не придет и не обвинит меня лично, с нами ничего не случится.

Марфа прикусила губу и замолчала.

К вечеру Михаэль велел Иоганну сопроводить его на стройку на левом берегу Невы. Туда, где в будущем возведут хоромы для дворян и офицеров. Бесчисленные дома в строительных лесах, утрамбованная почва, уже сейчас можно распознать, что на этом месте через несколько лет проляжет булыжная мостовая. Вскоре в новом городе также появятся металлургический цех, ткацкое производство для обмундирования и кирпичный завод.

Прораб, вызвавший к себе дядю Иоганна, оказался тощим, в дурном настроении фламандцем.

— На той стороне, — сказал он, — понадобится таль. Завтра придет груз камней, которые мы должны втащить на фундамент. Ты справишься, Брем?

— Конечно, — пробурчал Михаэль и обернулся к Иоганну с помощником. — Сходите, принесите канат.

Его лицо оставалось невозмутимым, но Иоганн видел, что в венах Михаэля забурлил гнев.

Очень часто зодчие загружали его такой подсобной работой, хотя, с какой стороны не посмотри, он являлся лучшим плотником. Однако приказ распространялся и на него. Каждый делал то, что ему приказано, для возведения нового города царя Петра требовалась любая рабочая сила.

Только они закончили кантовать поперечными балками и кронштейнами раму для каркаса, как на стройку прискакал кто-то из людей Дережева. Иоганн полагал, что узнал в нем одного из часовых, стоявших в карауле возле мастерской. Что удивительно, его, по-видимому, не наказали за халатность. Иоганн хорошо его разглядел, пока тот вытаскивал рулон бумаги. Непроизвольно он искал следы побоев. Иногда результаты наказания замечались: люди двигались неуклюже или у них искривлялось лицо, когда болели ушибы и раны на спине, но этот совершенно спокойно сидел на лошади и читал громким голосом. Он разносился далеко по площади и парализовал окончательную работу.

— По приказу Его Императорского Величества государя, императора и самодержца Константин Дережев уполномочен о смертельном случае с работницей, которую вчера вытащили из Невы, заявить следующее. После допроса свидетелей установлено, что утонувшую работницу из Новгорода звали Наташа НегловнаТорашкина. Она пострадала от упавшей на нее поленницы. Когда она хотела промыть рану в воде Невы, то упала без чувств и утонула. По приказу Его Императорского Величества, родственникам разрешено забрать тело.