— Извини, — произнес Иоганн через некоторое время.

Елена глянула на него и улыбнулась. Горизонт зеркальным стеклом скользил за ее спиной.

— За что? С тех пор, как я родилась, я предчувствовала, что однажды их потеряю. Они будут жить — это главное.

Ее улыбка ободрила его и под тенью смерти, которая все еще висела над ним и почти его забрала, он поклялся, никогда больше не тратить время впустую.

— Не теряй меня, — сказал он. — Я… буду строить корабли. Мы сможем переплыть море. Мы свободны, ты и я.

Улыбка исчезла, карие глаза, как темный янтарь, заблестели на солнце. Елена молчала, и Иоганн чувствовал себя человеком, который хотел спасти утопающего и в отчаянии пытался не упустить веревку.

— Ты никогда не мечтала переплыть море? — робко спросил он.

— О, да, — ответила она. — Об этом я мечтаю целую вечность. Но… — в ее слова закралась старая ирония, — не приносят ли женщины на корабле несчастье?

— На нашем, нет, — произнес он твердым голосом. — Мы поплывем под парусами до Копенгагена, Гамбурга или через Адриатическое море в Венецию.

— Поближе к русалкам? — спросила она тихо.

— Мы нарушим их сны, — ответил он и засмеялся.

Ее улыбка была тонкой и хрупкой, как стеклянная паутина. Он сделал ошибку и разбил ее своим голосом.

— Ты поедешь со мной?

К его удивлению она покачала головой. Он совершил вторую ошибку.

— Почему? — закричал он. — Что случилось? Я тебе вообще безразличен? Если, да, так и скажи!

— Прекрати! — бросила она ему резко. — Неужели ты не понимаешь? Ты возвращаешься в свою жизнь. А я свою жизнь только что потеряла. Я была раковинкой, в которой хранилась жемчужина. Теперь от меня осталась лишь оболочка.

— Но мы…

— Оставь это! — закричала она на него. — Ты не понимаешь.

Чтобы закончить ее слова, ему потребовалось бы мужество. Он беспомощно посмотрел на нее.

— Оставь это, Бремов, — произнесла она тише.

— Меня зовут Иоганн, — ответил он. Это прозвучало жалобно. Елена с безучастным лицом смотрела на берег, приближавшийся к ним с каждым ударом весла.