ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Потеря

Из покоев Королевы донесся вопль, горькая мелодия потери и смерти, которая нарастала, а затем стихала, оставляя Акмаэля и других, несших бдение снаружи, обремененными тяжелой тишиной.

Дверь в комнату Тэсары открылась, и появился Верховный Маг Резлин. Внешний вид врача был потрепан. Руки он вымыл, но рукава его были запачканы кровью, а старческие глаза затуманились мрачным настроением. Он сделал паузу и оглядел комнату, словно оценивая присутствующих, среди них были дамы Тэсары и новый посол Рёнфина.

Подойдя к Акмаэлю, Резлин поклонился и произнес приглушенным тоном:

— Я считаю, что худшее уже позади, мой Король. Королева поправится, хотя ей требуется много отдыха. Однако мне очень жаль сообщать вам, что для ребенка уже слишком поздно.

— Слишком поздно? — слова казались как-то неуместными. Неправильными.

— У нее было сильное кровотечение, мой Король, и никакое известное мне средство не могло остановить кровотечение. Принца не удалось спасти.

Акмаэль стиснул зубы, направляя волну горя и гнева глубоко в себя.

«Ярость не следует направлять на богов, ее следует сдерживать внутри и использовать для большей цели, — сказал ему однажды Церемонд. — Боги берут от нас, чтобы разжечь наш гнев. Они провоцируют наш гнев, чтобы раскрыть наш потенциал».

— Королева слаба, — продолжал Резлин, — и страдает от угрызений совести. В ближайшие дни она должна быть прикована к постели, пока не остановится кровотечение.

— А ее матка?

— Цела, слава богам. Она снова будет рожать детей.

— Я хотел бы увидеть ее немедленно.

— Как пожелаете, мой Король, — Резлин отошел в сторону.

— Король Акмаэль, если угодно, я хочу увидеть свою племянницу, — лорд Пенамор, новый посол из Рёнфина, выступил вперед. Худощавый мужчина с вытянутым лицом и острыми глазами, в конце концов, был сопровожден от причала Верховным магом Цетобаром.

Акмаэль кивнул.

— Я сообщу королеве, что вы здесь.

— Я предпочел бы сопровождать вас сейчас.

Акмаэль напрягся. Это была дерзкая просьба от только прибывшего гостя его двора.

— Вы увидите королеву по ее просьбе, лорд Пенамор.

Губы посла дернулись, но он выразил свое согласие почтительным поклоном.

В покоях королевы леди Соня ухаживала за Тэсарой, освежая ее бледное лицо влажной тканью. Заметив появление короля, Соня накинула на колени королевы свежее покрывало, чтобы скрыть сырые и грязные простыни.

У изножья кровати был накрыт небольшой столик с темно-синими свечами и горящим шалфеем. Зрелище вызвало новый прилив горя. Акмаэль остановился над свечами и спел тихие песни перехода, посылая в Подземный мир все, что мог, чтобы хрупкая душа его сына могла войти в чертоги его предков.

Раскаяние Тэсары повисло над комнатой горьким туманом, неся с собой неприятный запах крови и соли. Она спрятала лицо за дрожащими руками и отказалась показывать лицо, даже когда Акмаэль занял место рядом с ней. Несколько мгновений между ними не было слов, тишину комнаты нарушали только сдавленные рыдания королевы.

— Оставьте нас, — сказал Акмаэль леди Соне. Женщина бросила нервный взгляд на королеву, затем сделала реверанс и ушла, забрав с собой слуг и других дам.

Акмаэль убрал руки Тэсары с ее лица. Ладони были липкими, ее хватка — вялой, ее щеки были в пятнах, словно в лихорадке. Она направила взгляд на какое-то пустое место перед собой.

— Я очень опечален этой новостью, — сказал он.

— Простите меня, мой король, — ее голос был на удивление ровным, учитывая дрожь в плечах.

— Нечего прощать. Это я разрешил тебе прокатиться. Ты не должна нести это бремя, и мы не будем больше говорить об этом.

Она моргнула и кивнула, но не встречалась с ним взглядом.

— Верховный маг Резлин заверил меня, что ты не пострадала и скоро сможешь родить еще детей.

— Если угодно, мой король, — она прикусила губу, подавив всхлип. — Тогда так и будет.

— Это бы меня порадовало, — Акмаэль поднес ее вялые пальцы к своим губам. По правде говоря, он сомневался в своих словах. Кровать Тэсары была местом строгого долга и небольшого удовольствия. — Я не могу задерживаться, моя королева. Моэн может быть в осаде, и я должен поговорить с магом Кори, чтобы узнать, что еще он узнал от девочки.

Тэсара убрала руку и посмотрела на него с грустным и неуверенным выражением лица.

— Побудьте со мной еще немного.

— Верховный маг Резлин проследит, чтобы о тебе хорошо позаботились.

Она сглотнула, судорожно вдохнула и снова взяла его за руку.

— Мой Король, вам не кажется любопытным, как девочка оказалась именно в этот момент и именно в этом месте?

Акмаэль счел это замечание озадачивающим.

— Мы не знаем, как это произошло. Устройство должно было привести ее к Маге Эолин.

— Однако она появилась передо мной и заставила мою лошадь, существо, которое всегда было нежным по своей природе, впасть в панику.

Акмаэль отстранился от прикосновения Тэсары.

— Говори прямо, Тэсара. Что тебя беспокоит?

Она поджала губы и на мгновение замолчала.

— Простите меня, мой Король, за то, что я собираюсь сказать. Я — женщина благоразумная, но не без ушей. До меня дошли слухи о вашей юности, о том, что когда-то вы что-то значили для этой женщины, ведьмы из Моэна.

— Тэсара, не тебе…

— Я знаю, мой Король. Я никогда не подвергала сомнению события прошлого и никогда не сомневалась в вашей верности мне, моему дому и моему народу. Но эта ведьма опасна. Я не могу не подозревать, что моя болезнь в Моэне была ее рук делом, как и потеря этого ребенка.

— Невозможно, — гнев отразился в тоне Акмаэля.

— Сегодня сработало колдовство. Я в этом уверена.

— Мага Мойсехена не стала бы использовать свои силы в таких грязных целях.

— Я выросла, слушая рассказы о ваших магах. Они объявили войну вашему отцу и почти довели это королевство до гибели. Для них было бы мелочью убить принца.

Акмаэль в ярости поднялся.

— Хватит этих обвинений.

— Мой Король, я только хочу…

— Ты ничего не хочешь, кроме как отрицать собственную неудачу, Тэсара. Я намеревался избавить тебя от бремени этой вины, так как думал, что боль от нашей утраты была достаточным наказанием. Но моя милость была принята плохо.

— Пожалуйста, мой Король! — всхлип прервал ее слова. — Не говорите таких жестокостей. Помните, что я родила нашего первого ребенка без труда. Я не слабая и не неопытная наездница. Вы должны хотя бы подумать…

— Я не буду рассматривать ни одну из этих глупостей.

— Я говорю только из заботы о нашем будущем, о будущем наших сыновей, о вашем королевстве!

Он схватил ее за руку, его хватка была такой жесткой, что она вскрикнула.

— Вы обвиняете невинную женщину и ребенка в государственной измене. Мага Эолин и ее ученицы — верные слуги Короны. Если вы еще когда-нибудь произнесете такую ​​ложь, вы будете страдать гораздо хуже, чем от моего гнева.

Он отпустил ее так же внезапно, как схватил.

Тэсара заплакала, но ее горе только усилило его отвращение. Без дальнейших слов он оставил ее.

В вестибюле ждал стюард с сообщением от мага Кори, который просил немедленной аудиенции. Акмаэль распорядился, чтобы маг ждал его в зале Совета вместе с сэром Дростаном.

Лорд Пенамор выступил вперед с еще одним прошением о встрече с Королевой, но Акмаэль отклонил его просьбу и сообщил Верховному Магу Резлину, что Тэсара не должна принимать посетителей, кроме как с его разрешения.

Когда Акмаэль прибыл в зал Совета, Кори и Дростан стояли за длинным дубовым столом, разложив перед собой карты восточных территорий. Ясное и свежее утро сменилось удушающей послеполуденной жарой. Хотя южные окна были распахнуты настежь, у всех на лбу выступил пот, а слабый запах пота был безмолвным предвестником грядущих сражений.

— Мой Король, — Кори приветствовал Акмаэля уважительным поклоном, выражение его лица выражало явное беспокойство, а тон был почтительным. — Какие новости о вашем сыне?

— Принц потерян, — Акмаэль был краток, его сердце уже ожесточилось.

Кори некоторое время изучал его, нахмурив брови.

— Я очень опечален слышать это. А королева?

— Она скоро поправится.

— Да сделают так боги, — тихо сказал сэр Дростан.

Король ответил на их соболезнования кратким кивком.

— Что ты узнал от девочки, маг Кори?

— Если я правильно интерпретирую ее показания, то, похоже, Моэн был захвачен бандой налетчиков Сырнте. Они разрушили школу, сожгли город и разбили лагерь за пределами остатков стен.

«Бесполезные стены Моэна», — с горечью подумал Акмаэль.

— Должно быть, они пришли с востока, — Акмаэль вытащил одну из карт. — Здесь, на склоне Параменских гор. Возможно, древний торговый путь. Или путь, известный только лесникам.

— Им не потребовалось бы много людей, чтобы взять Моэна, — сказал Дростан, — но они могут быть готовы открыть путь на настоящую дорогу.

— Маг Кори, а что насчет Маги Эолин? — спросил Акмаэль. — Девочка знает что-нибудь о ее местонахождении?

— Эолин отправилась в Южный лес за несколько дней до нападения в сопровождении сэра Бортена, Делрика и двух ее учениц. В ту ночь, когда Экелар был захвачен, она еще не вернулась.

Акмаэль выразил облегчение медленным выдохом. Тогда была надежда. Никто не знал Южный Лес лучше и не мог найти более безопасного убежища в его глубинах, чем Эолин.

— Сколько мужчин среди сырнте?

— Невозможно сказать, — сказал Кори. — Если бы я поверил ребенку, я бы сказал, что тысячи. Но она никогда не видела армии и, думаю, не очень хорошо видела эту. То, что казалось ей бесконечной ордой, может быть несколькими сотнями человек.

— Было бы неразумно предполагать, что она преувеличивает, — сказал Дростан. — Мятежник Эрнан собрал грозную армию в лесах Восточной Селен, человек за человеком и оружие за оружием в течение многих месяцев. Мы всегда думали, что его последователи небольшими группами проходили незамеченными через западные территории, но у них могли быть и другие пути проникновения, о которых мы не были проинформированы.