ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Гонец

В середине утра с западной стены зазвучали трубы. Акмаэль оторвал взгляд от стола, за которым он был поглощен дискуссией с лордами Херенсеном и Лангергансом, а также с представителями торговых гильдий Селкинсена. Когда трубы протрубили во второй раз, король встал. Все присутствующие мужчины последовали его примеру.

— Кажется, прибыл наш новый посол из Рёнфина, — объявил Акмаэль. — Давайте прервем это собрание.

Херенсен, высокий мужчина с угловатыми чертами лица, позволил себе показать свое разочарование. Дебаты о портовых тарифах в Нью-Линфельне уже затянулись на несколько часов, и ясного решения не было видно.

— Мы продолжим эту аудиенцию завтра, — заверил Акмаэль Херенсена и его спутников.

Они удалились с почтительными поклонами и тихим бормотанием.

Акмаэль подошел к южным окнам, а один из слуг принес его плащ. Был погожий летний день, с ярким солнцем на безоблачном небе. Высоко над шиферными крышами города, почти на уровне глаз с балконом, парил Каменный Ястреб, большой хищник с пестрыми серыми крыльями, черными лапами и черным кончиком клюва. Его крик был низким воем, более зловещим, чем пронзительный крик его меньших братьев.

— Странно, — пробормотал Акмаэль, когда слуга накинул плащ ему на плечи и застегнул. Каменные Ястребы обитали в Восточном Сурмаэге. Было необычно, хотя и не совсем неслыханно, видеть их так далеко на юге.

Слуга отошел, почтительно опустив глаза.

Акмаэль вышел из приемной и зашагал по длинным залам крепости в сопровождении стражи. Они спустились по спиральным ступеням, которые привели во внешний двор, где ждали лошади в сопровождении конюхов.

Над собравшимися развевались серебряные и пурпурные цвета Дома Вортинген. Те, кто был назначен в королевскую процессию, были заняты оживленной болтовней, которая стихла при появлении короля. Все повернулись, чтобы выразить уважение.

Тэсара прибыла вскоре после короля, появившись из одной из противоположных башен с шестью своими дамами в сопровождении мага Кори из Восточной Селен. На ней было элегантное летнее платье бледно-зеленого цвета с объемными складками, скрывающими скромный живот. Ее золотые волосы были переплетены в украшенную драгоценностями сетку, которая сверкала под лучами утреннего солнца, а ее смех звенел, как песня дрозда. Она подошла к Акмаэлю, положив ладонь на плечо Кори. Оба низко поклонились ему.

— Мой Король, — сказала она. — Боги радуют меня вашим присутствием.

— Моя королева, — ответил Акмаэль. Затем он повернулся к своему двоюродному брату. — Верховный маг Кори.

Кори выпрямился и встретился взглядом с Акмаэлем, выражение его лица было предсказуемо неразборчивым.

— Мой Король. Для меня было большой честью провести эти дни при дворе и еще раз служить вам лично.

— Меня всегда успокаивает, когда ты рядом, — ответил Акмаэль.

Веселье вспыхнуло в серебристо-зеленых глазах Кори, а затем исчезло под покровом нейтралитета. Он снова поклонился.

— Мне стыдно слышать, что вы так говорите. Если вы извините меня, мой король, я поговорю с верховным магом Цетобаром, прежде чем мы тронемся в путь.

Акмаэль кивнул в знак согласия. Как только Кори ушел, он повернулся к Тэсаре.

— Вы выглядите так же прекрасно, как и этот прекрасный день, моя добрая королева.

Она покраснела и опустила глаза.

— Вы слишком добры, мой Король.

— С какой целью маг Кори искал у вас аудиенции сегодня утром?

Она коротко рассмеялась и пожала плечами.

— Уверяю вас, мой король, я не знаю. Прошло пол утра, и ни одной просьбы или жалобы с его стороны.

— О чем же он говорил?

Она понизила голос до изумленного шепота:

— У вашего кузена смелые рассказы, мой король, о днях, предшествовавших вашей коронации, когда он путешествовал по королевству с группой трубадуров, пьяных музыкантов и распутных танцовщиц, которые вызывали всевозможные скандалы от одной деревни к другой.

Акмаэль нахмурился. Кори, без сомнения, говорил о Круге, но зачем ему рассказывать такие истории Королеве?

Нерешительность омрачила улыбку Тэсары.

— Что-то не так, мой Король?

Акмаэль покачал головой.

— Даже не знаю.

— Возможно, с моей стороны было неразумно позволять ему продолжать в том же духе, — признала она. — Но, право, мои дамы еще не развлекались так хорошо с тех пор, как мы вернулись из Моэна. Соня так хохотала, что я боялась, что ее лиф треснет по швам.

Образ той недружелюбной женщины, поддавшейся приступу смеха, позабавил Акмаэля, и он позволил улыбке тронуть свои губы.

Плечи Тэсары расслабились. Она указала на собирающуюся процессию.

— Идемте, мой Король? Я не хочу заставлять дядю ждать.

— Твоей кареты здесь нет, — Акмаэль осмотрел двор, не увидев никаких следов транспорта королевы. — Она должна быть готова к этому моменту.

— Я приказала конюхам подготовить мою кобылу, Кэву, чтобы я могла ехать с вами к пристани.

— Невозможно. Я этого не допущу.

— Но мой Король…

— Ты беременна, принц Вортингена доверен твоему чреву. И тебе было плохо.

— Это короткая поездка по мощеным улицам, а Кэва послушная кобыла. Я уже посоветовалась с Верховным магом Резлином, и он сказал, что я достаточно здорова, чтобы ездить верхом.

— Резлин! — призыв Акмаэля прогремел по двору, заглушив все разговоры. Старый врач бросился к нему.

— Мой Король?

— Почему ты советуешь моей королеве ездить верхом?

Маг нахмурился, переводя взгляд с Акмаэля на Тэсару и обратно. Его длинная темная борода с рыжими и серебряными прожилками дрожала, пока он ее гладил.

— Простите, мой Король, моя Королева, но я не помню…

— Тэсара, ты пытаешься меня обмануть?

— Я не лгу, мой Король. Резлин заверил меня, что я полностью оправилась от болезни.

— Это не то же самое, что быть готовой к езде верхом.

Король и королева посмотрели друг на друга, затем на врача.

Верховный маг Резлин сделал шаг назад.

— Мой король, моя королева, это правда, что королева Тэсара выздоровела от недуга, поразившего ее в Моэне, но она беременна, и я бы не советовал…

— Я не буду это слышать! — лицо Тэсары вспыхнуло от гнева. — Моя мать ездила из Меролина в Реонан и в Фальворт с момента зачатия до дня рождения. Я, мой брат и сестры, все мы ездили на лошадях до того, как родились. Я дочь Рёнфина, и я не приму своих сородичей, лежа на боку, как беспомощная старуха. Я достаточно натерпелась подобного унижения в Моэне.

Ее голубые глаза вспыхнули вызовом, ее челюсть была стиснута.

В этот момент она напомнила Акмаэлю Эолин. Сходство их гнева смягчило его сердце. Он коснулся щеки Тэсары, непреднамеренный и редкий жест с его стороны.

Ее глаза расширились в ответ, и она опустила взгляд.

— Пожалуйста, мой Король, — сказала она, — я не хотела проявить неуважение. Если вы не позволите мне ехать верхом, я скорее подожду, чтобы встретить здесь лорда Пенамора, чем меня повезут к реке.

Акмаэль положил пальцы под подбородок Тэсары и снова перевел ее взгляд на него. Воистину, у нее было красивое лицо, и за все годы, что они знали друг друга, она никогда не переставала быть послушной.

«Возможно, я был неправ, закрыв свое сердце от нее».

— Очень хорошо, моя Королева. Ты поедешь сегодня, чтобы поприветствовать своего дядю.

Облегчение и благодарность осветили ее лицо.

— Благодарю вас, мой Король. Вы очень щедры.

Трубы звучали, когда они проходили через ворота замка. Процессия спускалась по единственной длинной дороге, которая вилась от крепости Вортинген к городской площади. Оттуда они направились на юг по широкой набережной к берегу реки Фурмы.

Весть о проходе короля проносилась перед ними, сопровождаемая криками возбужденных взрослых и бегающих детей. Люди стекались, чтобы увидеть их продвижение, заполняя улицы и свисая с окон, желая королю долгой жизни и бросая цветы на пути коня Тэсары.

— Сын! — кричали они. — Боги, даруйте нашей прекрасной королеве сына.

Тэсара вспыхнула от их внимания и касалась рук простолюдинов. За несколько коротких лет она завоевала любовь этого города своей красотой, милым нравом и нежным вниманием к делу бедных и больных.

Лошади брели по булыжникам, как и подобало, медленно неся их по улице, которая спускалась и поворачивала вправо. За поворотом Акмаэль увидел блеск Фурмы, ее мутные нефритовые воды, широко растянувшиеся к противоположному берегу.

Носовая часть баржи «Пенамор» едва виднелась за последним из каменных зданий, над деревянной палубой развевались флаги Рёнфина цвета шалфея. Хотя посол уже пришвартовался, протокол обязывал его дождаться прибытия короля и его свиты, прежде чем высадиться.

— Моя Леди, — Акмаэль повернулся к своей Королеве, заинтересовавшись дядей, которого она, казалось, так любила, — расскажи мне еще раз, как…

Испуганный крик прервал его вопрос, за ним последовали вопли и звон мечей, вытащенных из ножен.

По толпе пронеслось оханье. Люди разбегались, прижимая несчастных зевак к стенам и загоняя уличных мальчишек на стены зданий.

Лошадь Тэсары встала на дыбы, широко распахнув глаза и раздув ноздри. Опустившись на все четыре копыта, она попятилась, и Акмаэль схватил уздечку и заставил животное замереть. Королева, задыхаясь, вцепилась в седло, лицо ее было бледным и осунувшимся.

— Ударилась? — спросил Акмаэль.

Она покачала головой, хотя глаза ее были широко раскрыты, и она дрожала, как мышь зимой.

— Уверена? — настаивал он.

— Да, мой Король, я просто… Кэва никогда не видела… и мне показалось, что я видела… — ее слова перешли в испуганный крик, взгляд был устремлен на дорогу прямо перед ними.

Акмаэль обернулся и увидел, что несколько его стражей спешились. Их мечи были направлены вокруг босой девочки. Ее щеки и песочно-каштановые волосы были испачканы сажей. Под красновато-коричневым плащом она носила грязную ночную рубашку. Ее нижняя губа дрожала, слезы навернулись на глаза. Она издала долгий ужасный вой.