Куинн с тревогой уставилась на нее при этой новости, а затем женщина добавила: «Или, может быть, я смогу найти ему другую бессмертную, для которой он мог бы стать спутником жизни».

Пока Куинн задыхалась от этого, Сэм с сомнением спросила: «Возможно ли это? Спутники жизни довольно редки».

«Раньше случалось, что смертный был возможным спутником жизни для более чем одного бессмертного», — сказала Маргарита, пожав плечами, а затем поморщилась и добавила: «Это может означать, что нам с Джулиусом придется довольно много путешествовать, чтобы найти еще одну, но он все равно хочет больше путешествовать. Мы мало куда выбирались с тех пор, как наша поездка на фургоне сорвалась с рельсов.

— Но он… я… ты не можешь… — пробормотала Куинн, не в силах выговориться.

— Мы не можем запретить тебе наказывать себя, Куинн, — мягко сказала Маргарита. «Только ты можешь решить отказаться от этого саморазрушительного побуждения. Но мы не можем позволить тебе наказывать Джета вместе с тобой. Он заслуживает счастья». Она позволила ей подумать об этом на мгновение, а затем добавила: «Ну не стоит беспокоиться об этом сейчас. Ты поговоришь с Мэри, чтобы решить свои проблемы. Я уверена, что все будет хорошо».

По-видимому, закончив разговор, Маргарита повернулась к Сэм и спросила: «Как дела у твоих сестер, дорогая? Я давно не видела Джо и Алекс. Сейчас все всегда так заняты своей жизнью».

Куинн не слышала ответа женщины. Она была поглощена своими мыслями и чувством обиды на то, чем ей угрожали. По сути, если она не «примет» Джета, что, по-видимому, означало, что она должна будет обратить его и возьмет на себя пожизненные обязательства, они заберут его у нее.

Помимо того, что она превратит его в монстра, ее проблема в тот момент также была анафемой для Куинн. Она была замужем один раз, и этого было достаточно. Она видела, как брак развалился, и пережила величайшее предательство, когда Патрик фактически убил ее, обратив. О, конечно, она все еще была жива физически, но она больше не была человеком, а Куинн Питерс была мертв. Теперь она была бессмертной Куинн Фэиян Мэн и должна была начать новую жизнь. Она потеряла все, что имело для нее значение.

Ну, не все, признала она. У нее все еще были Паркер и Пэт, и она была благодарна за это, но Куинн ходила в школу и шестнадцать лет готовилась стать кардиоторакальным хирургом. Действительно, почти тридцать лет ее жизни, если включить детский сад и двенадцать лет школы. Большая часть ее жизни была посвящена карьере, но затем в один момент эгоистичной жестокости Патрик, человек, поклявшийся перед Богом и людьми любить и лелеять ее, лишил ее всего. Только дура рискнет довериться другому мужчине, чтобы впустить его в свою жизнь после чего-то подобного. Взять Джета в любовники — это одно, но посвятить себя ему? И инициировать его? Она предпочла бы вернуться к своему унылому, пустому существованию в своем коттедже в Италии, избегая людей, как смертных, так и бессмертных, и просто позволить времени идти своим чередом, пока ей не посчастливится умереть.

Куинн вздрогнула от этой мысли. Даже она знала, что это не здорово. А как же Паркер? Какой матерью она могла быть для него в таком состоянии? Конечно, Пэт вмешалась бы и помогла, но это было бы равносильно тому, как мать Джета залезла бы в бутылку и оставила его на воспитание маме Эбигейл, только в случае Паркера это была бы его тетя, а не просто какая-то соседка.

Итак, что ей делать?

Очевидно, ей нужна была консультация, ради которой она прибыла сюда, но она не ждала ее с нетерпением. Куинн знала, что это займет некоторое время — много сессий, тяжелая работа и все такое прочее дерьмо. Ей хотелось, чтобы ей дали одну таблеточку. Или что они могут стереть ее воспоминания о Патрике, об обращении и еще о чем-то. Может быть, они могли бы заставить ее думать, что она всегда была бессмертной и что она довольна этим. Это было бы неплохо, но никогда ничего не было так просто, и она подозревала, что здесь будет именно так.

Куинн разочарованно потерла лицо. Она так устала злиться и смущаться. Единственный раз, когда она этого не чувствовала, было, когда Джет был с ней. Затем она почувствовала себя живой и взволнованной, как будто в мире появилась какая-то надежда. Но когда его не было рядом, все эти заботы и страхи возвращались, и усталость ложилась на нее, как удушающее одеяло. Ей хотелось просто лечь и забыть обо всем на время, но она понятия не имела, где должна спать, поэтому резко встала и пробормотала: «Я пойду подышу воздухом».

Когда никто не возражал, она отошла от стола и вышла из кухни. Куинн не знала, что Бейли последовала за ней, пока не подошла к входной двери, и собака не толкнула ее. Она мельком взглянула на нее, а затем позвала: «Мэри, ничего, если Бэйли пойдет со мной?»

«Конечно. Наверное, ей нужно сходить на горшок, — ответила Мэри.

— Горшок, да? — спросила Куинн собаку и криво улыбнулась, когда немецкая овчарка дико завиляла хвостом и залаяла.

— Горшок, так горшок, — криво сказала она и открыла дверь.