Глава 14

Индиго

— Думаю, мне пора идти, — говорю я, вставая с дивана.

Лорелай выглядит немного расстроенной, а отец Элиаса смотрит на меня любопытными глазами.

— Все в порядке?

Я чешу затылок, не готовая уходить, но и не желающая оставаться на ночь. С ними весело и легко, но уже поздно, и я бы хотела поспать в собственной кровати.

— Моя бабушка живет здесь, и я обещала ей остаться на ночь.

Я позволила лжи выскользнуть из моего рта и тут же пожалела об этом.

Они оба кивают в знак понимания с небольшой улыбкой, которая не доходит до их глаз. Они сделали все, чтобы я чувствовала себя как дома. И у них получилось. Здесь я чувствую себя лучше, чем когда-либо в моем доме.

— Ох, — говорит Лорелай, — я приготовила для вас старую комнату Элиаса.

— Может быть, Индиго могла бы остаться у нас завтра вечером? — спрашивает отец Элиаса.

Я перевожу взгляд с них на Элиаса, ожидая выхода из этой ситуации.

— Конечно, если твоя бабушка не против, — добавляет Том, и я понимаю, откуда у Оливии такие глаза. Такие добрые глаза, которым невозможно отказать.

Хорошо бы сделать шаг назад, убежать отсюда. Но я не могу.

Я вздыхаю, киваю и стараюсь улыбнуться как можно шире. Хотя мне не совсем противна мысль о возвращении — и это пугает меня до смерти — я также не хочу оставаться на ночь. Ничья кровать не может быть лучше моей, но я хочу вернуться завтра.

Лорелай визжит, обнимая меня. Я слышу, как Оливия сзади шепчет громкое «Да», что снижает мой уровень стресса настолько, что я смеюсь. В последний раз я чувствовала себя так комфортно в чьем-то присутствии на вечеринке, где у меня было мое поддельное, оплаченное свидание.

Но это совсем другое. Все по-настоящему. Им не платят за то, что я им нравлюсь. Они не притворяются.

— Отлично. — Лорелай выпускает меня из объятий, ее ладони лежат на моих плечах, и смотрит на меня с широкой ухмылкой на лице.

Не могу поверить, что им по пятьдесят. Они выглядят великолепно для своего возраста, их шутки попадают в точку, а Лорелай невероятно вкусно готовит. Боже мой, она приготовила лучшую еду, которую я ела за всю свою жизнь.

Это нереально — чувствовать себя настолько нужной людям, которых я только что встретила. Вечер с ними — полная противоположность ужину с моей семьей.

Чувствуя, что теряюсь в мыслях, я качаю головой и улыбаюсь ей. Она маленькая женщина, немного похожая на классическую маму из старых фильмов. Когда она улыбается, морщинки окружают ее нежные глаза, а каштановые вьющиеся волосы красиво обрамляют ее лицо.

Том и Элиас очень похожи. Высокие, с широкими плечами, острой челюстью и зелеными глазами, которые словно видят вас насквозь. Вообще-то, у них у всех такие глаза.

— Почему бы тебе не отвести Индиго домой, а я помою посуду? — предлагает Лорелай, когда Элиас начинает убирать со стола.

Он ставит тарелки, подходит ко мне сзади и кладет руку мне на спину. Я сопротивляюсь желанию выгнуться и вместо этого прислоняюсь к его руке, чтобы все между нами стало более реальным.

— Спасибо, что пригласили меня, — говорю я.

Я слышу позади себя прерывистое дыхание Элиаса и понимаю, что, возможно, я слишком близко прислонилась к его бедрам.

— Было очень приятно познакомиться с вами, — продолжаю я, выпрямляя спину.

Оливия, Том и Лорелай смотрят на нас. Не могу поверить, что они убедили меня остаться завтра вечером. Их сила доминирования просто невероятна. Родители Оливии и Элиаса могут попросить меня сделать что угодно, и глядя в эти большие глаза, я сделаю это.

— Езжайте аккуратно! — кричит Лорелай, когда мы выходим из дома.

Моя грудь сжимается, когда я оборачиваюсь и вижу их троих, машущих мне. Они создают такую счастливую семейную картину, и я говорю себе, что даже если это была всего одна ночь, они того стоили. Я машу в ответ.

Элиас открывает дверь машины и улыбается мне. Мы садимся в машину. Он заводит двигатель, а его семья все еще там, и выглядит так, будто они могут махать руками часами.

— Ты в порядке? — спрашивает он, пока мы едем по улице.

— Мм.

— Мне жаль, — говорит он.

Не зная, за что, я хмуро смотрю на него.

— За то, что дотронулся до тебя. Это было неуместно.

Я улыбаюсь, прикрывая его рукой, когда опираюсь локтем на дверь.

— Что смешного? — я слышу веселье в его голосе.

— Ты действительно вежливый.

— Ну, — пожимает он плечами, — меня так воспитали, так что, наверное, за это нужно благодарить моих родителей. Но я серьезно, — продолжает он, украдкой глядя на меня серьезными глазами, — мне очень жаль.

Я ухмыляюсь ему.

— Да. Я знаю.

Он зеркально отражает мою улыбку.

— Только скажи, и я больше никогда этого не сделаю.

— Таков был план, Элиас. Не чувствуй себя виноватым, потому что я знала, во что ввязываюсь.

Он кивает, сосредоточившись на дороге.

— Тебе было весело?

Сначала я не отвечаю. Я смотрю в окно, вспоминая образ его семьи, которая улыбается и машет мне рукой. Когда он паркуется возле моего дома, я просто говорю:

— Да.

Это трудно признать. Может быть, поэтому я говорю это в последний момент, чтобы не было шанса разрыдаться у него на глазах.

Я открываю дверь, чувствуя взгляд Элиаса на своей спине.

— Увидимся завтра? — говорит он через окно машины.

Я поворачиваюсь и киваю, а затем бросаюсь в дом. Только после того, как его машина уезжает, я позволяю себе заплакать.

Сбросив туфли и сумку, я ползу вверх по лестнице, слезы текут по моему лицу.

Дверь в спальню открывается с грохотом, и я бросаюсь на кровать. Я тянусь к кровати, хватая снотворное и глотая его без воды.

В моей груди словно взрыв чувств. В горле стоит жесткий ком, который не проходит, пока я не издаю громкий всхлип. Я сворачиваюсь в клубок и плачу во сне.